Если бы еще год назад жительнице Пскова Ирине Судановой сказали, что однажды она попытается повеситься из-за хамства госслужащих, она не поверила бы. В России хамят всем, всегда и все, у кого есть власть или иллюзия обладания ею.

«По-другому у нас не бывает, — вздыхает пенсионерка. — За время инвалидности — у меня 1-я группа — я привыкла иметь дело с чиновниками. Каждый визит в департамент здравоохранения и органы социальной защиты — хождение по мукам. Терпела, как многие терпят. Но недавно, когда пришла в отдел льготного обеспечения лекарствами, и там на меня наорали, — не выдержала. Устала, наверное, за 20 лет мытарств. Не помню, как попала на улицу и что делала. Из-за обиды ничего не соображала. Очнулась от крика прохожих. Меня подняли с земли, распутали шарф, привязанный к перилам на заднем дворе, вызвали медиков… Больше не хожу по инстанциям без родных: опасаюсь собственной реакции на хамство».

Невежливые люди

109 лет назад известный романист и философ Дмитрий Мережковский описал три «лица» российского хамства: прошлое, настоящее и будущее. Прошлое — «православная казенщина». Настоящее — бюрократическая машина государства. Будущее — хам, идущий снизу. Самый страшный. «Воцарившийся раб».

Теперь мы в той статье Мережковского — где-то между строк о бюрократической машине и движении снизу. О хамстве как о национальном феномене, а вовсе не о загадочной русской душе, сегодня говорят и пишут иностранцы. О нем спорят в соцсетях соотечественники — выясняют причины масштабного явления. Наконец, хамство стало частью законотворческого процесса: во-первых, как форма общения политиков, во-вторых, как тема новых проектов Госдумы и Правительства РФ.

«Русское хамство — антропологический феномен, — рассуждает историк, режиссер, член Независимого совета по правам человека Евгений Понасенков. — Он замешан на состоянии постоянного напряжения в тотально рабском обществе. Некое «превосходительство» хамит подчиненному, разночинцу, потому что ему нахамила какая-нибудь «светлость». «Крепостные» и их дети всегда будут искать повод нахамить друг другу, компенсируя свое униженное положение. Кроме того, климат — холод на улице, холод внутри человека. И, конечно, провинциальность по отношению к центру цивилизации — Европе. Галантность и толерантность сюда еще эволюционно не добрались. В XX веке в России чернь захватила власть, и все позитивное, культурное, что в XIX веке стало акварельно, мелкими шажками приходить в нашу страну, — было погублено. Сейчас орудуют дети победившего коллективного хама».

Депутаты в Госдуме РФ и областных ЗакСобраниях уподобляются рыночным торговкам; министры региональных правительств и сотрудники муниципалитетов используют лексику тюремных паханов. Любое столкновение с «казенщиной» для россиян — унижение.

«Я только что вернулась из Голландии, — замечает в беседе президент Санкт-Петербургского отделения Профессиональной психотерапевтической лиги Анна Бабинина. — Общалась в Гааге с двумя бывшими россиянками. Больше 5 лет они работают чиновницами в местной мэрии. Знаете, у них на службе исключена сама возможность хамства. Электроника помогает человеку, пришедшему в администрацию, выбрать необходимого специалиста. Существует четкий распорядок, нет очередей в коридорах, бесполезного ожидания у кабинетов и ругани. Руководители и подчиненные законопослушны и толерантны. Они так воспитаны. А с российскими госслужащими не могут справиться даже психотерапевты. Как на них повлиять? В науке есть понятие «эффект сотой обезьяны». Когда-то ученые в порядке эксперимента научили макак на островах мыть батат. Те стали «тренерами» соплеменников, и в конце концов до мытого батата доросли обезьяны с материка. А не попробовать ли нам научить вежливости и толерантности хотя бы одного чиновника где-нибудь в провинции?»

Пока в российском обществе работает другой эффект — цепной реакции. С хамством мы сталкиваемся в транспорте, на почте, в поликлиниках. Прошерстите интернет, и вы найдете не меньше двух десятков объединений, протестующих против магазинного, автомобильного, офисного или чиновничьего хамства. Такие группы есть в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске.

Один из свежих проектов — «Вежливые люди». Определение, ставшее популярным в период воссоединения Крыма с Россией, прижилось в Ростове-на-Дону. Активисты организовали клуб, чтобы «дать отпор грубости, очистить город от грязи и наглости». Девиз ростовчан: «Добро должно быть с кулаками. Вежливые люди не ищут путь, они его прокладывают».

Очень похоже на то, как москвичи борются с дорожными хамами, — украшают столицу баннерами с изображениями баранов за рулем. И на то, как екатеринбуржцы перевоспитывают незаконных парковщиков, — царапают их машины. Только хамство хамством не лечится. Лом против лома, констатируют психологи, — слабость.

Доктор Кащенко о Жириновском

«Причины нынешней эпидемии хамства надо искать в 1980—1990-х годах, — считает доктор социологических наук и медицинский психолог Евгений Кащенко. — В стране была сложная экономическая ситуация, семьи старались удержаться на плаву, зарабатывали деньги, почти не занимались детьми. Заброшенное поколение огрубело, выросло негибким. У власти — свой путь к хамству: опять-таки в 1990-е из государственных учреждений уходили вполне приличные люди. В кризисных ситуациях первыми страдают не приспособленцы, а добросовестные специалисты. Кризисов было немало — уцелели лишь цепкие и непробиваемые. С чем и кем осталась власть? У общества есть отличный индикатор — Владимир Жириновский. Раз за столько лет в российской политике не нашлось человека, способного красиво осадить Владимира Вольфовича, — можно ли относиться к ней всерьез?»

Для дуэли с «индикатором» в Госдуме РФ действительно никто не созрел, зато в 2014 году парламентарии потратили 1 млн рублей на разработку «Кодекса этики депутата». Его примут в ближайшие месяцы. Наверное, без бумажек народным избранникам трудно вести себя прилично: им нужен стоп-кран.

Аналогичный проект для федеральных и региональных чиновников готовит и Правительство РФ. Правда, требования к госслужащим пока ограничиваются рекомендациями относительно их внешнего вида, обязанностью «воздерживаться в публичных выступлениях от обозначения стоимости товаров, работ и услуг в иностранной валюте» и предупреждением о «недопустимости негативных отзывов о государстве и своих коллегах». За непослушание чиновников планируют штрафовать (до 200 тысяч рублей) или дисквалифицировать.

Взяв равнение на столицу, Екатеринбургская городская дума недавно создала специальную комиссию и выбрала старейшину, ответственного за этику. «Моральному авторитету» поручено фиксировать на заседаниях «грубые, оскорбительные выражения, наносящие ущерб достоинству». Чьему? Депутаты не уточнили…

Но вернемся к Госдуме РФ. Она ведь и общество хочет перевоспитать. В прошлом году народные избранники, например, носились с идеей о написании «Кодекса школьной чести» для учителей, чтобы «способствовать формированию скромности и сдержанности у педагогов». В августе 2013-го комитеты по вопросам семьи и образованию приступили к работе над проектом.

Вверх по чердачной лестнице

«Сегодня в России и низы, и верхи говорят на одном языке — хамском. Депутаты оскорбляют избирателей, учителя — учеников, врачи — пациентов, продавцы — покупателей. Дошло до того, что этот язык начали использовать дипломаты на внешнеполитическом уровне, — замечает кандидат психологических наук Юрий Левченко. — Раньше существовали социальные лифты. Государственными служащими становились люди с определенным набором качеств. Они придерживались каких-то норм. Сохраняли достоинство. В XXI веке нет лифтов, есть черные чердачные лестницы, по которым беспринципные и наглые карабкаются наверх и тянут за собой себе подобных. И будущее не зависит от кодексов этики. Кодексы — это старые горчичники в шерстяном носке для больного с воспалением легких. Полагаете, помогут?..»