Фото с сайта http://www.teatr-sad.ru/
«Москва увидит раньше Авиньона», «В программе фестиваля спектакли — участники авиньонской программы 2013 и 2014 годов», — призывно сообщала афиша в Театре С.А.Д. На самом деле все не совсем так, хотя организаторы дней французской культуры не захотели признаваться в лукавстве даже на пресс-конференции. «Вильнев на сцене» — фестиваль передвижных театров, другими словами, шапито, довольно распространенных на климатически благостном Западе. Он существует с 2003 года и проводится в городе Вильнев-Лез-Авиньон в то же время, что и один из самых масштабных театральных фестивалей Европы. В Москву привезли антрепризную премьеру, франко-российский клоунский проект «Каникулы» Сириля Гриё, отправляющийся в Вильнев через месяц, и мастера импровизации Карин Винерон в постановке Каролин Вожель «Великолепная».
Спектакль «Каникулы» идет на русском, французском, немецком, итальянском и большей частью на тарабарщине, что не мешает ему смешить где угодно и кого угодно. В нынешний микс французского с нижегородским вошли слова «Чебурашка», «борщ», «пирожки» и тоскливая песенка Крокодила Гены, которую французская клоунесса исполняет на бис под зажигательный аргентинский ритм маракасов и гитары, чем невероятно радует изголодавшуюся по наивному юмору публику.
Сириль Гриё сочинил пародию на будни в современном офисе. Сумасшедшему начальнику и придурковатым подчиненным ужасно надоело работать, поэтому команда отправляется на корпоративные «kanikuly». И скорый поезд до Лазурного Берега, и сам пляж, как оказывается в финале истории, скроенной из различных гэгов, клоуны организовали прямо в собственном офисе. «Выберите себе работу по душе, и вам не придется работать ни одного дня в своей жизни», — старик Конфуций знал, что говорил. Клоуны явно сделали верный выбор. Тут есть и свой Асисяй, любезничающий в рабочее время по телефону с дамой сердца, и шеф, попивающий в кабинете шампанское из сувенирной Эйфелевой башни, и взбалмошная секретарша, то и дело попадающая в пикантные ситуации… Но смеяться над ними, честное слово, могут только те, кто смотрит на сцену глазами ребенка. Как найти и полюбить в себе дурака, маленького мальчика или девочку, готовых удивляться и радоваться игре, Сириль Гриё обучил всех желающих на мастер-классе для клоунов.
Вопреки логике, на мастер-классе собрались в основном женщины за сорок — основная наша театральная публика. Я мысленно примеряла к их лицам красные носы и брови домиком и поражалась гармоничности получающихся образов. Кроме забавных дам в зальчике Театра С.А.Д. собралась стеснительная детская делегация, празднующая день рождения, несколько девушек и двое мужчин, на чей счет я была практически уверена — вот они, настоящие клоуны, пришедшие отточить мастерство к французскому коллеге! Наконец поднялся и сам Гриё. «Во Франции мы обращаемся друг к другу на «ты». Если я вдруг говорю «вы», то обращаюсь не к вам, а к вашему внутреннему клоуну», — объяснил правила учитель. С «внутренним клоуном» он познакомил нас довольно подробно.
Во-первых, у клоуна всегда широко раскрыты глаза, он по-настоящему видит. Как голос «Утренней гимнастики» 1960-х ежеминутно приказывал: «Прогнитесь!» — так Гриё в первом же упражнении стал твердить: «Откройте глаза!» Задание давалось после тщательной встряски всего тела. Но упражнение, поверьте на слово или попробуйте сами, действительно меняет внутреннее состояние.
Во-вторых, удивление — базовая эмоция клоуна. Удивиться миру, человеку, которого видишь впервые, — как же это важно в постоянной атмосфере удушающего равнодушия! Мы ходили по сцене, смотрели друг на друга и не изображали удивление, переживали его.
В-третьих, клоун всегда готов к общению и импровизации. «Актер играет для зрителя, хороший клоун играет со зрителем». Заданием стало нащупать в себе определенную эмоцию и в конкретный момент найти глаза, в которые можно ее передать. «В обычной жизни мы так редко смотрим друг другу в глаза!» — вздыхала после занятий одна из участниц. На мастер-классе навык был закреплен настолько, что даже в метро на обратном пути я никак не могла отделаться от новой привычки.
Через три часа, что длился мастер-класс, разбежались только дети. Взрослые играли до последнего, расходуя незадействованную в обычной жизни энергию дурачества: и танцевали, и дрались, и рыбачили, и от монстров спасались. После занятий я решила познакомиться с участниками: неужели это обычные москвичи, нашедшие для себя новый вид досуга? Оказалось, большинство пришло сюда, преследуя цели профессионального развития.
Ирина, психотерапевт, работает со студентами и говорит, что деятельность Гриё чем-то похожа на ее собственную. «Техники включения, непосредственного общения очень живительны. Способность выражать свои чувства — самое главное для психического здоровья». Обворожительные дамы, которых я поначалу приняла за клоунесс, оказались актрисами импровизационного театра. «Я чувствовала это с самого детства, но не знала, что можно так себя вести. Клоун — это тот, кто ничего не боится и делает то, что хочет. Это я», — призналась одна из них, Елена.
Всамделишный мастер клоунады нашелся только один. Роман, к которому я подошла не без робости, сам оказался в жизни довольно стеснительным, совсем не таким, как на сцене, где он по-настоящему отжигал. «На мастер-классе мне больше всего понравилось упражнение с носом. Человек надевает эту крошечную маску и не понимает, что уже совершенно преобразился. Он еще ничего не сделал, а уже смешно. Почему? Магия», — заключил он. А самого смешного персонажа — огромного кучерявого и бородатого Пашу, чей флегматичный образ ну никак не вязался с дурацкими упражнениями, я, к сожалению, потеряла из виду. Потом, правда, он померещился мне в числе рабочих, облагораживающих Аптекарский огород, чему я немало удивилась, как нас и учил Сириль.
Не знаю, всем ли смертным полезно побывать на Авиньонском фестивале, но вот хоть раз в жизни сходить на мастер-класс для клоунов совершенно необходимо. Большого ежегодного фестиваля площадных театров, какой есть во Франции («Вильнев на сцене» спонсируется в основном французскими властями), у нас пока нет и, кажется, в ближайшем будущем не предвидится, у государства все больше другие приоритеты.
