Журналистика – опасная профессия, особенно когда журналист работает в зоне вооруженного конфликта. Никакие международные конвенции, никакие правила ведения войны в современном мире не гарантируют его полной безопасности. Трагическая гибель журналиста ВГТР Игоря Корнелюка и звукооператора Антона Волошина еще раз напомнила об этом.
Ответственность за жизнь журналиста на войне несет редакция, которая туда его направила, сторона конфликта, при которой он аккредитован, противоположная сторона, если речь идет о неизбирательном применении огня и тем более прицельном огне, и, конечно, он сам…
Международные журналистские организации сразу отреагировали на печальную новость. Для них это не первый и, к сожалению, не последний случай в нашем беспокойном мире. Единственное, что они могли сказать в этой ситуации – выразили соболезнование близким и коллегам погибших, призвали украинские власти и лично президента Петра Порошенко тщательно расследовать обстоятельства их гибели и привлечь к ответственности виновных, напомнили о разработанных в международном журналистском сообществе правилах предосторожности.
Представитель ОБСЕ по свободе СМИ Дуня Миятович возложила главную вину на Киев, назвав случившееся «ужасающим свидетельством того, что власти не предпринимают достаточно усилий для защиты журналистов, рискующих жизнью».
В Брюсселе Международная и европейская федерации журналистов, членами которых является и Союз журналистов России, обратились ко всем воюющим сторонам (на Украине) с призывом «воздерживаться от боевых действий неизбирательного характера, которые приводят к гибели или ранениям мирных жителей, в том числе журналистов». Президент МФЖ Джим Бумелья заявил, что две трагических смерти «еще раз свидетельствуют об опасной ситуации на Украине и о продолжающемся пренебрежении всеми сторонами конфликта свободой и правами прессы, да и вообще человеческой жизнью».
МФЖ еще в мае, перед президентскими выборами на Украине, разработала специальную памятку для коллег, отправляющихся в эту страну. В ней – практические советы и полезная информация, в том числе по подготовке к поездке и получению необходимых аккредитаций, использованию защитных средств, правилам поведения в зоне боев, а также в случае ареста или задержания. Для моих европейских коллег, отправлявшихся на Украину из Брюсселя, памятка служила неплохим подспорьем, но никак не охранной грамотой.
В написании памятки участвовали коллеги, которые имели опыт освещения событий в разных горячих точках мира или прошли обучение на специальных курсах подготовки журналистов к работе в условиях вооруженного конфликта. Такие курсы организует, например, организация «Репортеры без границ».
Международное гуманитарное право не предусматривает никаких специальных положений по защите журналистов в вооруженных конфликтах. В соответствие со статьей 79 Дополнительного протокола 1 к Женевской конвенции 1949 года «журналисты, которые выполняют опасные профессиональные миссии в зонах вооруженных конфликтов, рассматриваются как гражданские лица». Следовательно, к ним применимы нормы международного гуманитарного права, которые применяются к гражданскому населению. Ничего больше.
13 декабря прошлого года, в течение которого в мире были убиты 76 профессиональных журналистов, проблема была впервые по инициативе Франции и Гватемалы рассмотрена в Совете Безопасности ООН. В дискуссии кроме дипломатов и юристов участвовали представители журналистского цеха и НКО. Результатом стала резолюция 1738 СБ ООН, первая в своем роде. В ее тексте есть требование к государствам – членам ООН – «делать все возможное для предотвращения насилия в отношении журналистов и работников СМИ, быстро расследовать все обвинения в насилии и привлекать виновных к ответственности».
Но и эта резолюция не заполняет правового вакуума, а только напоминает сторонам конфликтов об их обязанностях по защите гражданского населения и недопущении безнаказанности.
Более того, защита журналистов как гражданских лиц прекращается, если они могут быть расценены как участники конфликта, оказывающие прямое содействие воюющей стороне. Международный комитет Красного Креста приравнивает такие действия к «актам войны», цель которых нанести ущерб живой силе и боевой технике противника…
Несмотря на все международные нормы защиты журналистов в зонах военных конфликтов, на практике число убитых и пострадавших коллег неуклонно растет, виновные крайне редко устанавливаются и еще реже наказываются.
В 1972 году я начинал свою профессиональную жизнь в Северном Вьетнаме, когда американская авиация сильно бомбила некоторые его районы, а временами и Ханой. К счастью никто из коллег, работавших тогда в ДРВ, не погиб. Но гарантий не было. Я стоял на балконе своего бюро на улице Као Ба Куат 23, когда от пролетавшего прямо над головой F-111 отделились две бомбы, которые в 300 метрах дальше разнесли в щебень столичный вокзал…
Позднее, в 1979 году, когда мы освещали вьетнамо-китайскую войну, в поездке к линии фронта погиб японский журналист Такано. Китайский солдат из глубокой провинции принял нацеленный в сторону его позиции телеобъектив за какое-то сверхсовременное оружие…
А однажды в баре аэропорта Бангкока я разговорился с американским летчиком, который решил отдохнуть в Патайе, рядом с бывшей авиабазой Утапао, где он служил как раз в 1972 году. Выяснилось, что в середине ноября он бомбил колонну северовьетнамских грузовиков, направлявшихся по джунглям т.н. «четвертой зоны» на юг. Была это колонна, которую я видел, или другая, не знаю. Мой собеседник имел тогда задание уничтожать технику, горючее и живую силу противника. В принципе, и я мог оказаться в числе «живой силы». Но сотрудники вьетнамского МИДа, при котором мы были аккредитованы и который отвечал за нашу безопасность, всегда держали наш джип на почтительном расстоянии от хвоста военной колонны и даже от двух других джипов, в которых ехали мои коллеги…
