Митинг против проведения ЧМ. фото: REUTERS

Протест

21 июня 2013 года в Рио-де-Жанейро прошел один из самых массовых протестов за десятилетия. На улицы Рио и других городов Бразилии вышло более миллиона человек. Люди протестовали против чрезмерных расходов на чемпионат мира по футболу. 21 июня 2014 года, за день до игры наших с Бельгией, отмечалась годовщина тех событий.

Шествие должно было начаться в 5 вечера, но, как это принято в Бразилии, задерживалось. Приходить вовремя в этой стране — дурной тон. Примерно в 6 часов на площади в центре города собралось около 300—500 человек (а может, и того меньше, если отнять многочисленных журналистов), которых плотным кольцом окружили полицейские (их было раз в десять больше протестующих). И толпа пошла.

Ради шествия была перекрыта одна из центральных улиц города. Протестующие — по большей части молодежь анархистского вида — развернули плакаты «FIFA go home»1 и «Nao vai ter copa»2 — и начали скандировать «кричалки». Агрессии не было никакой, пару раз где-то в конце колонны громко взорвались петарды, но полиция успела скрутить взрывавших еще до того, как налетели журналисты, чтобы сфотографировать задержание.

Периодически через оцепление полицейских в колонну просачивались уличные торговцы со своими тележками. Протестующие покупали пиво и, попивая его, продолжали идти и скандировать. Если бы не лозунги, журналисты в касках и тысяча полицейских, я бы подумал, что народ вышел на маевку — пивка попить и песни попеть. И так мы ходили долго, несколько километров, пока не дошли до площади. На ней уже были установлены динамики, из которых звучала зажигательная музыка. Ни сцены, ни речей лидеров оппозиции… Народ просто рассредоточился, приобрел еще пива и начал танцевать. Я спросил у моей коллеги из местного издания, почему пришло так мало людей на шествие? «Две причины, — ответила она. — Во-первых, чрезмерное насилие прошлых протестов отпугнуло многих горожан. Во-вторых, футбол. Люди смотрят футбол. Им некогда».

Короче, войны не будет — ибо футбол. Люблю я все-таки этот народ.

Лапа

Со стороны протестующих было чрезвычайно мило закончить свое шествие в Лапе. Лапа — район в центре города — главное место самбы в Рио-де-Жанейро. На нескольких пересекающихся улицах в радиусе не более 300 метров расположены десятки баров и клубов, где играет живая музыка, бьют в барабаны и танцуют самбу. Хотя большая часть народа предпочитает в эти бары не заходить — на улицах стоят тележки, с которых продают пиво, виски, кашасу. И самбу здесь тоже танцуют на улице.

Часов в 10 вечера на площади начали собираться музыканты. Они долго раскладывали свои барабаны, долго их настраивали, а затем начали играть. Эту игру трудно описать словами, ее надо слушать. Это какой-то сумасшедший бит, сам подхватывающий твои ноги, сам двигающий твое тело. Не прошло и минуты, как зазвучал этот бит, — и вся площадь вокруг уже двигалась в такт ему. Меня окружили барабанщики, и я оказался в самом центре этого бита. Ощущение, как будто тебя бьет током, но тебе не больно, ты весь наполняешься энергией, мышцы дрожат, дрожит все тело, перед глазами одни калейдоскопические картинки: желтые футболки, барабаны, грязь, улыбки, англичанин в штаны обделался…

В какой-то момент один музыкант отдал свой барабан танцевавшему рядом испанцу. Тот принялся долбить в него изо всех сил, но общий бит почему-то не ломался. Другой музыкант подошел ко мне и тоже протянул барабан. «Сгорела хата, гори и забор», — подумал я, схватил барабан и тоже принялся бить в него изо всех сил. И снова бит держался. И тогда я подумал, что эту музыку рождают вовсе не люди с барабанами, а какая-то скрытая энергия этого города — энергия океана, солнца, гор и Бога, раскинувшего свои руки над миром, как вратарь во время пенальти.

Маракана

Вагон метро был полон бельгийцев. Они пели песни, стучали в такт по обшивке. Пожилые женщины, одетые точно так же, как молодые фанаты, увидев симпатичного бразильского ребенка, разрисовали его щеки в цвета бельгийского флага. Затем подарили ему надувной трезубец дьявола, темные очки черно-оранжевого цвета и такую же сумку. Не было в тот день счастливее в мире ребенка, чем этот мальчик.

Маракана была заполнена. Над сводами арены возвышались горы, облепленные фавелами, — вот она Бразилия, как на открытке. Я не знаю, что испытывает человек, видя цунами (да и сам этот человек вряд ли потом об этом расскажет), но, мне кажется, он может чувствовать нечто подобное тому, что чувствовал я, когда заполнившие Маракану люди пустили волну. Эта желто-черно-красно-сине-белая волна на огромной скорости огибала чашу этой грандиозной арены за какие-то секунды.

Вот так, должно быть, тысячи лет назад пускали волну и римляне, заполнявшие Колизей во время гладиаторских боев. Человечество изобретает интернет, летит в космос, придумывает двигатель внутреннего сгорания, чтобы затем заменить его большой батарейкой, в общем, делает все, чтобы продлить свою жизнь и сделать ее комфортнее, но ничто не делает людей счастливее, чем игры. Меняется мораль и этика, гладиаторы перестают убивать друг друга на арене, вместо этого им дают мяч и линию ворот, но смысл остается прежним: кто — кого.

Кстати, об игре… В этот раз мы неплохо играли 85 минут, что почти в три раза лучше, чем полчаса в игре с Кореей, но все равно на 5 минут меньше, чем длится матч.

Копакабана

На следующий день играли американцы с португальцами. В Рио-де-Жанейро приехало полно и тех и других (даже американцев скорее больше). И все они двинулись на Копакабану, где прямо на пляже соорудили огромную фан-зону. Здесь днем болельщики загорают и купаются, а торговцы сначала громко предлагают пиво, а затем вполголоса марихуану. Некоторые из болельщиков прямо тут и живут — просто спят на песке в спальниках или даже без них. Вечером все фанаты идут на футбол.

Американцы, конечно, поразительные болельщики. Я давно замечал, что многим из них все равно, как развивается игра. Они могут ее даже не смотреть, но присутствовать им почему-то важно. Когда португальцы забили первый гол, меня сзади кто-то похлопал по плечу. «А мы что, в белом играем?» — на полном серьезе спросил молодой американец, когда я обернулся. А пожилой даме, одетой в национальные цвета с головы до ног, ее, видимо, сын долго объяснял, что такое офсайд. И по тому, как она часто-часто кивала головой, было очевидно: ей абсолютно все равно.

Когда игра закончилась (2:2), вышла рок-группа, и снова начались танцы. Танцевали бразильцы и американцы, португальцы и чилийцы; толстые и худые; пьяные и трезвые; красивые и… красивые. Все были красивые, и все танцевали. И я смотрел на танцующую сегодня Копакабану, вспоминал танцующую Лапу, танцующую Вилу Мадалену в Сан-Паулу и, глядя на весь этот танцующий мир и танцующих людей, думал: «Если и вправду этот мир держится на балансе добра и зла, то как же хорошо все эти люди потрудились за этот месяц над производством первого, чтобы затем вернуться к своей обыденной жизни и заняться производством второго — и все это только для того, чтобы планета и дальше вертелась».

Рио-де-Жанейро

1 «ФИФА» иди домой» — англ.

2 «Нет чемпионату мира» — порт.