Покамест скажите мне, не чрез Дерпт ли проедет Жуковский в Карлсбад?
(из письма Пушкина — А.Н.Вульфу)
В Карлсбаде, ныне Карловых Варах — как встарь вавилонское столпотворение. Но в отличие о времен Петра/ Пушкина/ Джерома/ Набокова, приезжают сюда не только лечить «катар кишок» и развинченные нервы, но и смотреть кино. Площадь вокруг огромного советских времен постройки багряно-серого «Термаля» (вставной зуб социализма среди пенящейся роскоши архитектурного убранства «веков иных») гудит днем и сотрясается перкуссией ночью. Такие толпы молодежи можно увидеть, пожалуй, лишь на рок-фестивалях. Они заполоняют холлы перед кинозалами, сидят на лестницах, на полу — хитрыми геометрическими узорами: то ли сидячая забастовка, то ли очередь. В этой сидячей очереди все с фестивальными бейджами: читают, выпивают, ведут бурные дискуссии. Все они — пожиратели кино. И у этого массового кинозаплыва — своя история.
Устроители фестиваля, например, вспоминают, как сюда в 1994-ом с «Курочкой Рябой» приехал Кончаловский. И после очередного хлебосольного приема сказал: «Все здесь у вас прекрасно, и природа, и фильмы, и архитектура, одного только не хватает — зрителей, их до обидного мало».
И своего коллективного зрителя решили «воспитать». Через ежегодную чешскую летнюю киношколу в Южной Моравии прошли тысячи и тысячи молодых студентов. В отличие от прочих подобных мероприятий, там собираются не профессионалы, а киноклубники, синефилы. Живут в палатках, смотрят, обсуждают, учатся понимать, анализировать кино. Теперь армия прошедших этот краткий курс молодого кинобойца + армия студентов со всего мира оккупирует и Карловарский фестиваль. И форум идет им навстречу, обеспечивая билетами бесплатными, очень дешевыми (65 крон), «вездеходами» на день, на наделю, на весь фестиваль (1000 крон). Для них неподалеку развернут палаточный кэмпинг. За пять минут до начала любого сеанса молодежь пускают в зал на свободные места. Им устраивают встречи с режиссерами, операторами, известными киномастерами (в этом году с Мэлом Гибсоном, получившим награду за вклад в мировое кино)
Ужасно обидно, но до нашего зрителя давно ни кому нет дела. Не поэтому ли деградировала кинопублика в России, в былые времена берущая штормом фестивальные кинопоказы, ныне презирающая авторский кинематограф, что свой, что зарубежный.
Карловарский фестиваль почти за полвека из провинциального события возвеличился до форум мирового значения класса «А».
Кроме того, в отличия от безликого ММКФ, разместившего в основном в одном кинотеатре громадной столицы и беспрерывно молящего власти города о строительстве своего центра, международный чешский смотр, устроившийся в нескольких кинотеатрах, отелях и даже театре небольшого провинциального города, стал главным смотром активно развивающегося сегодня восточно-европейского кино. Нет, конечно, и в конкурсе, и в других показах — картины со всего мира. Но концентрация внимания на работах кинематографистов из бывшего восточного блока, дает возможность увидеть тенденции, перспективы, внутреннюю взаимосвязь, различия, портрет каждой из некогда братских кинематографий.
Взять к примеру, Россию, представленную столь широко, будто отборщики вознамерились описать не только современное российское кино, но и нашу пеструю действительность. События «Класса коррекции» — двадцатишестилетнего режиссера Ивана Твердовского разворачиваются в специализированном классе для детей «с отклонениями». По сути, за фасадом язвительного и темпераментного сюжета первой несостоявшейся любви встает общество-«колясочник» с существенными моральными отклонениями. Дебют Ивана Твердовского был принят на «ура» и получил главный приз в программе «К востоку от запада». Ироническая комедия Ангелины Никоновой «Welcome come» (основной конкурс) рассказывает о наших бывших согражданах, сегодня наивных ловцов успеха/счастья за океаном. В панораме показали «Комбинат «Надежда» Натальи Мещаниной, который карловарский зритель увидел без цензурной правки (в каком виде работе выйдет на российские экраны, и выйдет ли — большой вопрос). Спец-событие — «Левиафан» , представленный режиссером Звягинцевым. Огромный зал, забитый до основания, аплодисменты картине, отмеченной Каннским фестивалем. Примерно в то же время, продюсер фильма Александр Роднянский опубликовал загадочное сообщение. Мол, Минкульт выдал картине режиссера Звягинцева прокатное удостоверение с ограничением 18+ (аплодисменты). Но дальше такая фраза: «Если того требует закон, то мы будем ему соответствовать и подготовим другую версию картины, хотя, увы, для фильма это будет потеря и он эмоционально пострадает». После чего никто — включая режиссера, не понял, будет ли фильм секвестирован или плохие слова запикают… «Трудно быть богом» Алексея Германа смотрели поздно вечером, потом чуть ли не до рассвета обсуждали, сравнивая авторскую интерпретацию с книгой Стругацких.
И после показанного в документальном конкурсе
Жаль, разговор с продюсерами был вял и малоинтересен. Зрители хотели узнать, что сегодня происходит с протестным движением, как молодежь относится к Путину. Но внятных ответов на свои вопросы они так и не получили.
Зато интересными были ретроспективные встречи. Например, с Романом Балаяном, русскоязычным армянином, снимающим в Украине. Зрители, увидевшие впервые «Полеты во сне и наяву» , расспрашивали, как же в СССР режиссер снял кино не про соцреалистического героя. Роман Гургенович объяснял, что снимал «про кризис среднего возраста». Чему в Госкино, конечно, не обрадовались. И целый год придерживали картину, перетряхивали ее эпизод за эпизодом в поисках крамолы. Прямо как сегодня. Уже после встречи, допоздна говорили с Балаяном об украинском кино и о нашем, о политике, и о «Полетах…», конечно. Выяснилось любопытное.
Оказывается, в сценарии, был совсем другой финал. Герой Янковского Макаров прыгал с дерева… Но когда режиссер увидел на реке тарзанку… возник эпизод с балаганной репетицией смерти Макарова вплоть до его «воскресения» в стогу с сеном.
В бальном дворцовом зале пышного отеля «Pupp» спец-показ вайдовского «Человека из надежды» — игровое, бесшовно сшитое с документальной хроникой кино про Леха Валенсу. Вайде восемьдесят семь, но кажется, он один из немногих в мире верит в миссию кино как нравственного камертона, как хранителя подлинной истории. Поэтому его не слишком современные фильмы по-прежнему не любит цензура. Проблемы были у всех фильмов трилогии («Человек из мрамора», «Человек из железа», «Человек из надежды»). В Польше фильм о Валенсе смотрит стар и млад, в России история бескровной революции не имеет шанса выйти на экраны. Его картина не только про то, как простой электрик, отец шестерых детей стал национальным лидером. Вайда не создает икону, портрет профсоюзного лидера не лишен иронии. Это история о человеке, который совершает ошибки (даже подписывает гэбэшную бумагу), но готов взять на себя ответственность, с риском для жизни отстаивает убеждения, при этом не самообольщается насчет воодушевленных народных масс («Те же самые люди, — прозорливо замечает он, — в момент моего проигрыша забьют меня камнями»).
Кстати в том же именитом карловарском отеле «Pupp» снимали «Казино «Рояль» из Бондианы. Об этом и других 120 картинах, снимавшихся в Карловых Варах рассказывает выставка, устроенная киностудией «Баррандов-фильм» на вилле «Бехерев» (того самого, создателя сладко-горького ликера, настоянного на травах).
Если западных авторов неотвратимо притягивает образ апокалипсиса, то выходцы из Восточной Европы, стран давно свыкшихся с кризисом, с энтузиазмом вычерпывают нескончаемую тему: «форс-мажор длиною в жизнь». И у каждого из авторов свой подход в ее интерпретации. «Камни в моих карманах» (впервые анимационный фильм в конкурсе) известного независимого латышского режиссера Сине Бауман — женский взгляд на историю ХХ века. Революции, войны, насилие, мужской шовинизм и прочие глобальные проблемы сгущаются в ядовитый концентрат, разрушающий тотальной депрессией мозг и душу женщины. Сюрреалистический печальный фарс «Свободное падение» Дьерда Пальфи (спец-приз жюри) — мозаика странной жизни соседей из обычной будапештской высотки. Тучная пожилая дама с сумками волочится пешком (лифт не работает) на последний этаж, чтобы … прыгнуть врастопырку с крыши. Чудом не разбиться, на следующий день — как на работу — ползет по лестнице снова. Молодая пара, помешанная на здоровом образе жизни и стерильной чистоте, пытается заниматься сексом, обернув друг друга в гигиенический полиэтилен (рядом со мной до упаду хохотал финский критик, право же, каждый фильм находит в итоге своего идеального зрителя). Казахско-французское «Приключение» — современная история, снятая по мотивам «Белых ночей» Достоевского…весьма отдаленным. И дело не в том, что мающийся от одиночества мелкий чиновник стал аутичным охранником, главная трансформация настигла робкую Настеньку, пришпиленную булавкой к бабушкиной юбке. Она превратилась в нервную фам-фаталь, непредсказуемую, опасную, живущую на краю, и к краю подталкивающую спутника. Но эти «короткие встречи» становятся репетицией к главной встрече в его жизни. В центре бельгийского «Весь твой» Давида Ламбера специфический любовный треугольник: благополучный, но одинокий булочник, секс-раб (выписанный из Аргентины через Интернет) и скромная работница кондитерской. Вся гей-проблематика лишь пенка на густом вареве драматичных и путанных человеческих отношений. В мексиканской «Тирисии» — за сериальными обстоятельствами сюжета (мужья на заработках, жены и их любовники, оставленные дети) проглядывает мистический реализм. Быт добытчиков соли и их женщин растворен в мистической связи между живыми, умершими и еще не рожденными душами — их детьми. И лишь шепот древних традиций под спекшимся небом спасает обреченную на нескончаемую муку душу от смерти.
Исландский «Северный Париж» Хафстина Гуннара Сигурдсона — по-скандинавски сдержанный «осенний марафон». В современной минималистской иронической драме сорокалетний учитель силится преодолеть кризис среднего возраста с помощью утренних пробежек, португальского языка и общества анонимных алкоголиков. Кстати, события многих лент разворачиваются не в столицах, а в крошечных деревнях и поселках где жизнь спутана в клубок тесных драматических взаимоотношений. Как в трагикомедии «Нигде в Моравии», где у маргинальных обитателей маленькой деревни все развлечения — доморощенный паб с телевизором, где душное безнадежье срывается в бессмысленное преступление.
Высшую награду «Хрустальный глобус» — завоевала лента грузинского режиссера Георгия Овашвили «Кукурузный остров» . Это притча (в духе «Голого острова» Синдо, или метафорических высказываний Гарри Бардина) о крепком старике и его внучке. Они приезжают на остров, строят ветхий домик, вскапывают, засеивают, ухаживают за «царицей полей». Их остров — ничейная земля, лоскуток мира среди войны (военные: грузины, абхазы, русские периодически заглядывают сюда). Но удержать «мирный лоскуток» от разрушения практически невозможно.
А в секции Work In Progress — режиссеры и продюсеры представляют еще не завершенные работы, чтобы обрести сопродюсера, дистрибьютора, покупателя. Среди российских «фильмов на выходе» «Генерал» Бакура Бакурадзе — последний год перед арестом известного сербского генерала. Фильм о личной ответственности, о грузе вины. «Чайки» атмосферная история о калмыцкой женщине, жене рыбака. «Слепая любовь» — о человеке, потерявшем зрение, о падении в тьму и попытках во тьме увидеть свет. Не знаю, посмотрят ли эти картины наши соотечественники. Но в Карловых Варах, скорее всего, их увидят.
