Евгений ВОЙСКУНСКИЙ*
Сравнительно недавно президент наградил три сотни журналистов орденами и медалями. Почему-то телевидение, радио и газеты умолчали об этом событии, но до интернета пока доходит недремлющая информация.
Понятно, что власть награждает своих охранителей — тут вопросов нет. Но одно награждение остановило мое внимание. Один из трехсот журналистов получил орден Александра Невского — телеведущий Владимир Соловьев. Его еженедельные ток-шоу на канале «Россия 1» широко известны, он, можно сказать, ветеран этого жанра — речистый, самодовольный, не без юмора.
Да, но почему — орден Александра Невского? Мы, воевавшие, прекрасно помним, что этим орденом, учрежденным в разгар войны, в 1942-м, награждались командиры полков, рот, кораблей — за умелое командование, за доблесть в бою. Это был сугубо офицерский орден. Впрочем, может быть, Соловьев тоже офицер?
На Балтике — на действующем Балтийском флоте — первым офицером, награжденным орденом Александра Невского, был Игорь Петрович Чернышев.
Расскажу о самом памятном из его боев.
В весенне-летнюю кампанию 1943 года старший лейтенант Игорь Чернышев вступил командиром звена. Теперь у него под началом был не один малый охотник за подводными лодками (чаще эти катера называли морскими охотниками, или проще — «мошками»), а три. Офицерскому честолюбию рост в должности всегда приятен. Только саднило немного оттого, что Николай Каплунов, однокашник по училищу и близкий друг, оставался пока командиром катера — его, Чернышева, подчиненным.
Вечером 23 мая два морских охотника вышли в дозор. Чернышев, командир звена, шел на МО-303 с лейтенантом Валентином Титяковым, только что назначенным командиром этого катера. В кильватер за ним шел МО-207, которым командовал старший лейтенант Каплунов.
На западе, в притуманенной дали, догорал поздний закат. «Мошки» выходили на линию дозора вблизи банки Диомид. Прямо по носу темнела зубчато-лесистая полоска берега пролива Бьёркезунд, и глазастый сигнальщик «тройки» Корольков различил на фоне этого берега силуэты катеров. Одновременно увидел их и сигнальщик «семерки» Петров. Бинокли командиров обратились в ту сторону, где вдоль финского берега скользили темные тени. Пять катеров противника явно направлялись к главному фарватеру. Этого допустить нельзя! Чернышев знал, что ночью по фарватеру должны пройти из Кронштадта на остров Лавенсари две наши подводные лодки, а в обратном направлении — большой конвой.
Прежде всего Чернышев велел отстучать радиограмму — оповещение о группе катеров, направляющейся к фарватеру. Потом крикнул на «семерку»:
— Каплунов! Видишь? Идем на сближение!
И в отрывистой своей манере прокричал план предстоящего боя: зайдем им в хвост, ударим по последнему, чтобы заставить отвернуть от фарватера.
И дозорные морские охотники пошли на сближение.
Противник, конечно, не хлопал ушами. Он начал перестроение, и на «мошках» увидели: финских катеров было две колонны по пять, то есть всего десять, и они перестраивались в одну колонну — хотели, наверное, взять наш дозор «в два огня».
Пришлось Чернышеву на ходу менять план боя. Он, разумеется, понимал вопиющее неравенство сил: против восьми наших стволов — 30–40 стволов у финнов. Но расчет у него был — не строй против строя, а — прорвать их строй, смешать, устроить «кашу». Ведь для каждого из наших катеров один был свой, остальные десять чужие, бей почти без риска ошибиться. А для каждого финского — десять из одиннадцати свои, тут стреляй с разбором.
Стремительно сближались. Рявкнули пушки, заработали длинными очередями пулеметы. «Мошки» сходились и расходились с финскими катерами, иной раз так близко, что зашвыривали на их палубы ручные гранаты. Командир носовой пушки «семерки» Живора прямой наводкой расстрелял и потопил финский торпедный катер. Тут с левого борта выскочил шюцкоровский катер, шарахнул по «семерке» очередью из 20-миллиметрового автомата. Наповал убило комендора Дворянкина и рулевого Ивченко. Тяжело раненный, упал Николай Каплунов. Сигнальщик Петров бросился перевязывать ему раны.
На «тройке» тоже был ранен командир катера Титяков, и Чернышев встал к машинному телеграфу, он маневрировал среди вспышек огня и всплесков воды, в дыму и грохоте боя — в им же заваренной «каше». Комендоры и пулеметчики все были ранены, но оставались на постах.
К противнику подошла подмога — еще три катера, и бой загремел с новой силой. Вдруг, поставив дымовые завесы, финские катера начали отход. Они уходили назад, в Бьёркезунд, один катер волочили на буксире, а два были потоплены.
Чернышев пошел на сближение с «семеркой».
Всех тяжелораненых Чернышев отправил на «семерке» в Кронштадт, а сам остался на «тройке», на линии дозора. Старший лейтенант Каплунов не дошел до Кронштадта — умер на траверзе Красной Горки.
Вроде бы небольшой эпизод огромной войны, а было в нем что-то значительное. И не случайно он попал в сводку Совинформбюро 25 мая. За этот бой Чернышев и был награжден орденом Александра Невского.
…Мы познакомились с Игорем Петровичем вскоре после боя — я написал о нем очерк, напечатанный в газете Кронштадтской военно-морской базы «Огневой щит».
А встретились снова много лет спустя, в январе 1956 года в Москве — на 3-м Всесоюзном совещании молодых писателей. У Чернышева к тому времени вышла документальная книга «На морском охотнике», у меня тоже вышла первая книжка морских рассказов. Мы оба были в семинаре Леонида Соболева. И уж с того года наша дружба не прерывалась.
Пели на войне о морских охотниках: «Хоть нет брони на катере сосновом, зато есть люди, крепкие, как сталь». Это, увы, не так. Ветераны отнюдь не стальные. Почти всем выпала трудная старость. Но когда собирались по памятным дням, с удовольствием вспоминали боевую молодость: «А помнишь, как однажды в Выборгском заливе…». — «А высадку на косу Фрише Нерунг…» И, конечно, много шутили, смеялись. Не жаловались на болезни, на трудную старость. Не принято.
В августе 1994 года после долгой болезни умер капитан 1 ранга в отставке Игорь Петрович Чернышев. Он завещал похоронить его в море. Место указал со штурманской точностью: две мили к западу от банки Диомид в Финском заливе, у входа в пролив Бьёркезунд. То есть — место, где он выиграл тот памятный бой.
Училище имени Фрунзе, в котором Чернышев преподавал в послевоенные годы, согласилось исполнить волю знаменитого катерника.
Так замкнулся круг его доблестной жизни.
Орден Александр Невского — один из старейших орденов России. Он учрежден при Екатерине I в 1725 году, вскоре после смерти Петра. В 1917 году орден был, конечно, упразднен: новые времена потребовали и новых орденов. Но грянула Великая Отечественная. Вспомнили великих русских полководцев Суворова и Кутузова, а также воинственного новгородского князя из глубин истории — Александра Невского: учредили ордена с их именами. Как пел знаменитый бард? «Если зовет своих мертвых Россия, значит, беда…»
Много событий прошло с той поры в жизни страны. Но в 2010 году вдруг снова всплыл на поверхность текущей жизни старый боевой орден Александра Невского. Президентским указом он получил новый статут. Теперь им награждаются не только военные, но и, скажу по-старинному, статские: государственные служащие, священники, деятели культуры. Наверное, среди новых его кавалеров есть люди достойные.
Но вот Владимир Соловьев…
Еще несколько лет назад его телевизионные программы были довольно интересные, хотя и всегда очень шумные. Их участники спорили, перебивали друг друга, от их резких высказываний чуть не сотрясался ящик. Но это был спор. Альтернатива была. Теперь ее не стало. Излюбленные гости соловьевских ток-шоу по-прежнему орут, привычно изрыгают хулу на либералов, на оппонентов, которых в студии нет. Можно сказать, соревнуются: кто громче крикнет, яростнее обругает, обзовет национал-предателями тех, кто с ними в чем-то не согласен. С тех пор, как начались события, связанные с Украиной, ящик все более раскаляется от злости, от вранья. С его экрана наплывает дремучая волна ненависти.
Власть наградила орденами приближенных к ней телевизионщиков. Почему-то тайно.
Но при чем тут орден Александра Невского? Еще живы люди, помнящие, кто и за что им награждался.
Я точно знаю, что сказал бы мой друг Игорь Чернышев, если бы увидел и услышал, что теперь творится на ТВ. Но я в курсе последних законов про ненормативную лексику — и поэтому умолкаю.
*Об авторе
Войскунский Евгений Львович (1922 г.р.) — участник Великой Отечественной войны, капитан 3 ранга в отставке, награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, другими боевыми наградами, автор более двадцати книг, в том числе фантастических, член Союза писателей Москвы.
