Эксперты уже прокомментировали выступление Владимира Путина на Совете безопасности во вторник как желание опереться также и на вторую ногу: «…важно, чтобы активную позицию занимало наше гражданское общество… вносило свой вклад в профилактику радикализма и экстремизма». Но что такое «экстремизм»? И существует ли еще гражданское общество?
Ответ на эти вопросы надо искать не в Москве. Поедем-ка в Воронеж, где как раз за последнее время произошел ряд событий, внешне малозначительных, но очень точно отражающих изменения в состоянии общества.
Что случилось
В шесть часов вечера 1 июля Андрей Юров, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, сам человек вида несколько странного и нездешнего (в Воронеже, кстати, в последнее время он бывает редко), вышел из «Дома прав человека» и пошел погулять по улице Цурюпы налево — туда, где она заканчивается в крапиве ступеньками к реке. Он прошел мимо сгоревшего дома, мимо слепых окон штаба и казармы внутренних войск по тротуару в этом месте, столь безобразном, что надо глядеть под ноги, если не хочешь рухнуть в него лицом, — и не добрался до вида на реку метров сто. Двое в масках подскочили к нему около больницы, где во дворе курят болящие, пару раз ударили (несильно, говорит Юров, — а ему случалось быть битым) и плеснули зеленкой в лицо.
Кто-то в Воронеже не любит Юрова. Любит ли весь увешанный собственными и чужими ярлыками либерал Юров Воронеж? Наверное, да: иначе нельзя объяснить, зачем он пошел гулять в одиночестве к реке по улице Цурюпы, уродливой во всех остальных отношениях.
Нападение с зеленкой было последней (пока что) из целого ряда публичных акций в Воронеже, даже если брать только лето 2014 года. Так, 25 июня около двух часов дня с крыши дома напротив «Пролетария» (кинотеатр, по имени которого здесь называют тусовочный сквер) был вывешен баннер с 22 фотопортретами: «Доска позора. 5-я колонна в Воронеже. Это предатели, сволочи и просто уроды. Знай в лицо».
Только еще разворачиваемый с крыши баннер был замечен, и из «Дома прав человека» к «Пролетарию» примчались девушки, крикнули вверх: «Саша, слезай, мы тебя видим». Некто Александр Каминский, которого им удалось даже догнать, но не задержать, свернул баннер, и его вряд ли заметил бы кто-то из непосвященных, если бы информация об этом не была размещена на воронежском сайте «4 пера».
Сообщение с анонимного ящика, который редактор сайта Константин Чаплин опознал как почту Каминского, пришло и в другие редакции. Но только этот сайт разместил четкую фотографию баннера, на которой видны лица «предателей». Среди них оказались и правозащитники, и просто воронежцы, принявшие участие в фестивале «Город прав», в пику которому был вывешен баннер. Сайт процитировал также и сопроводительное письмо: «Пятая колонна — организация внутри страны, финансируемая из-за рубежа, чья деятельность направлена на разрушение России»…
Юрова облили зеленкой через неделю. Лицо скоро удалось отмыть, и синяков даже не осталось, осталось только ощущение — такой запашок, как в конце улицы Цурюпы, где в крапиве по ступенькам бежит в реку еще и ручеек сточных вод из какого-то из домов на пригорке. Кстати, двумя днями раньше жидкость с запахом дерьма была разлита в московском Доме журналистов в насмешку над пожилыми людьми, собравшимися здесь на «Конгресс интеллигенции».
«Новые люди»
Саша Каминский шифруется, отключил старые телефоны, но мне удалось его найти через «Молодую Гвардию «Единой России». Пока ему звонили и он добирался, руководящая гвардией девушка Лена рассказала мне, чем он у них занимается: ведет занятия на курсах для «Новых людей», возглавляет программу «Агенты», в рамках которой они проверяют, не нарушается ли законодательство о торговле алкоголем. Среди общих направлений деятельности «Молодой Гвардии «Единой России» есть также «патриотика»… «Что?!» — «Ну, воспитание»…
Никаких резолюций в связи с баннером организованная воронежская молодежь не принимала, но саму выходку Лена не приветствует. Появился Саша и, видимо, не желая при ней это обсуждать, пригласил меня в свой кабинет, который, оказывается, у него есть в общественной приемной «Единой России». Здесь он не так побаивается, чувствует себя как бы «в домике», в безопасности от моих либеральных провокаций.
Первым делом Каминский предъявляет алиби: облить зеленкой Юрова он не мог, так как в это время проводил занятия на курсах для «Новых людей». Мне кажется, он все же знает, кто это сделал. А ведь такой вопрос ему могут задать и в полиции… «Я не вешал баннер у «Пролетария», я его только снял», — говорит Саша, опережая мой вопрос. «Зачем?» — «Он мне понравился, он у меня на даче». — «Мне кажется, Саша, что вы врете»…
Тут в голове его что-то щелкнуло, и выскочил ответ: «Кто врет — это может определить только суд». В известном смысле он даже правилен, с точки зрения тех самых правозащитников, которых увезенный на дачу (вдруг пригодится?) баннер характеризует как «просто уродов». За что же их так? Дальше ответы выскакивают уже без запинки: получают иностранные гранты, не платят за аренду (а ваше какое дело?), защищают ЛГБТ… (и тебя, Саша, будут защищать, если дело заведут).
Трудность описания Саши состоит в том, что о нем самом эти фразы ровно ничего не говорят. В смысле баннеров он тоже ничего нового не придумал. Еще в 2010 году на форуме «Селигер» была размещена инсталляция, на которой известные либералы были изображены в фуражках с нацистской символикой. Да и про «пятую колонну» каждый день твердят с экранов Центрального телевидения.
Мне кажется, что я вижу его и слышу его готовые, хотя и не всегда попадающие в тему ответы не впервые. Не он ли две недели назад пикетировал с плакатом Дом журналиста в Москве? Нет, у него и здесь «алиби». Там была еще девушка, красивая, с косой, я глядел ей в глаза. Она в тот же день напишет на страничке «ВКонтакте», намекая на разлитую ими же жидкость, что «интеллигенция разлагается и сильно воняет», и добавит: «Дайте мне автомат!!!»
Но пока Саша в Воронеже мечется по правовому полю, как по минному, с холодной потной ладошкой, которую он норовит сунуть первым, — все «наши» внимательно следят за ним «ВКонтакте», стараясь понять, что уже можно, а чего еще нельзя. Он такой «беспилотник», который если и собьют из заржавевших механизмов УК или КоАП, то не очень жалко. Пока болельщики поняли, что в зону конформизма теперь уверенно попадает «русское» хамство. Но есть азарт сделать следующий шаг.
Начальник ГУВД Воронежа заверил меня, что по нападению на Юрова (члена президентского совета) возбуждено уголовное дело и по нему проводится «весь комплекс мероприятий». Я спросил, включает ли этот «комплекс» допрос Саши — после выемки у него на даче известного баннера в качестве орудия вероятного преступления? Начальник загадочно промолчал, подтвердив только, что к делу подключилось и местное подразделение центра «Э» («по борьбе с экстремизмом»). Его начальник, полковник Сватиков (в определенных кругах за глаза его дразнят «Свастиковым»), встречаться со мной не стал. А я бы у него спросил: что такое «экстремизм» (к борьбе с которым, видимо, уже не так рассчитывая на поддержку центра «Э», только что призвал гражданское общество президент)?
Еще один Саша (из «Дома прав человека», из Мурманска) как-то спросил у Саши Каминского (из Ташкента), всерьез ли он все это делает. Ответ (и на этот раз не заученный, а живой) был такой: «Если бы я делал это серьезно, я бы уже сошел с ума». И правозащитный Саша с грустью резюмирует: «Уже сошел».
Как объяснить тот уровень не наигранной ненависти, которая сегодня лишает разума (собирательно) «Местных»? Приехав из Ташкента, Каминский выбрал этот социальный лифт. Взрослые, государственные, финансово могущественные люди говорили таким, как он, на Селигере, что именно они — будущее России. Но те ответы, которые Саша выучил и учит им теперь других, не подходят ни к одному из вопросов, задаваемых при приеме на хорошо оплачиваемую работу. Есть причины обратить свою ненависть на тезку из Мурманска.
Это ненависть классовая, какую бы другую базу ни подводил под нее Константин Чаплин, редактор сайта «4 пера», о встрече с которым речь впереди. Этот класс был если не выращен, то расширен совершенно сознательно, а кто теперь сможет на него опереться — большой вопрос.
Может быть, нам еще придется встретиться взглядом с той девушкой с косой и с совершенно безумными глазами, когда «автомат» достанется ей в руки. Но то ли это «гражданское общество», на которое со вторника рассчитывает Путин?
«Уроды»
В фестивале «Город прав», который сподвигнул авторов баннера проявить свою инициативу, кроме собственно правозащитников участвовали также всякие добрые люди: кто-то с танцами, а другие, например, с инициативой социализировать детей-инвалидов с помощью собак. Рыжая собака Варя, живущая на третьем этаже в «Доме прав», тоже прошла соответствующее обучение, а к правозащитной деятельности она непригодна по мягкости характера. Человек, представлявший на фестивале детские рисунки, тоже оказался в «пятой колонне». Теперь он или больше никогда не придет, или наоборот: потребует расследования. Я думаю, что это будет зависеть от развития ситуации с гражданским обществом.
Всего, по подсчетам устроителей фестиваля, за несколько дней его посетили 500 граждан. Не то чтобы это было совсем мало, но в начале 2000-х за месяц столько же добровольцев со всей России и мира проходило через программы Молодежного правозащитного движения, созданного Юровым вместе с Людмилой Алексеевой в 1998 году. А в 2014-м мы вряд ли ошибемся, предположив, что посмотреть на собак народу пришло больше, чем послушать лекции о Конституции.
В чуть лучшие времена — еще три месяца назад — я рассказал бы, как год за годом девочки и мальчики из других городов приезжали учиться в «Дом прав», тут влюблялись, женились, снимали квартиры, то есть жили живой жизнью — как, разумеется, и в «Наших». Сегодня этого нельзя сделать уже потому, что сведения личного характера вперемешку с какой-нибудь пропагандистской бутылкой дерьма будут немедленно использованы против «пятой колонны».
Но и эта санкционированная травля, как и лавинообразное повышение арендной платы в «Доме прав человека», — не причина, а следствие того, что правозащитная деятельность перестала интересовать граждан, без участия которых она вовсе невозможна: никто не верит в успех в суде, в редких случаях достигаемый такой ценой, что лучше от него и вовсе отказаться. В России не та модель государства, а с челобитными, как всем понятно, надо идти к «партии власти».
Андрей Юров. Фото: Анна Артемьева/«Новая газета»
Как и сам Юров, начинавший в Воронеже на рубеже перестройки как поэт, так и в целом все российское правозащитное движение вышло из диссидентства 60-х. Тогда главный его лозунг был такой: «Государство, соблюдай свою Конституцию». Он был заведомо утопичен, пока в какой-то момент 90-х Россия не захотела стать частью Европы. Но расцвет «Дома прав человека» не мог быть долог: в путинской России права человека снова оказались интересны лишь узкому кругу идеалистов. Оценка их деятельности в терминах какой-то выгоды, «печенек» совершенно неадекватна. «Наши», прошедшие соответствующую школу «Селигера», наверное, и не могут себе представить иного мотива. Но когда из такой «аналитики» исходит государственная политика в сфере НКО — это опасно нарушает фундаментальный (не придуманный Думой) закон: управляющая система не должна быть примитивнее управляемой.
Вот вопрос, который меня занимает: мог ли Саша Каминский, если бы он приехал из Ташкента в Воронеж на несколько лет раньше, выбрать в качестве социального лифта молодежное правозащитное движение? Почему бы нет. Тогда бы он тоже выучил Конституцию и английский язык и, возможно, в марте 2014 года вышел бы к «Пролетарию» не изгаляться над девчонками, поднявшими плакаты против войны, а встал рядом с ними. Но теперь там пусто.
Сегодня, когда российская власть, ужаснувшаяся, вероятно, не столько войной, сколько перспективой быть сметенной обманутым поколением «Наших», ищет пространство для маневра, — оказывается, что «вторая нога» отсохла: оппозиция не развита, а оставшиеся в ней достойные люди власти не верят. Давление же с другой стороны грозит сорвать плотины цивилизации.
«Русский мир»
Константин Чаплин, историк по образованию, пять лет возглавлял региональное издание «Коммерсанта», затем больше двух лет был главным редактором областной газеты «Воронежский курьер». Аудитория сайта «4 пера», который он редактирует с осени 2012-го, конечно, с этим несравнима, зато, как он говорит: «Мне удалось выйти из плена газетных форматов». Кроме комментариев редактора сайт воспроизводит понравившиеся ему материалы из других изданий, здесь же был размещен и призыв добровольцев в «Ударный корпус» для отправки в Донбасс с указанием адреса сбора.
Добровольцев, видимо, оказалось не так много. «Они должны были бы ехать туда прямо автобусами со своих «Селигеров», — сетует Чаплин, — но это не те ребята» (имея в виду Каминского). Он признает, что, как опытный редактор, наверное, должен был четче дистанцироваться от сообщения о баннере, — но ведь и «юровцы» безнаказанно выступают против войны. «Я не вижу моральных ограничений, когда ведется война против моего народа. Как бы вы назвали тех, кто вышел бы с призывом остановить войну в 1941 году?» Агрессии нацистов с Майдана подвергся «русский мир», Москва как центр этой «цивилизации» обязана ее защищать, но Кремль делает это слишком нерешительно: мешает «пятая колонна».
Накануне в телефонном разговоре Чаплин предложил сразу перейти на «ты», но вчерашнего журналистского братства сегодня уже не существует, и мы остались на «вы». Он много курит в моем гостиничном номере и явно не хочет уходить, дорожит слушателем. В конце концов, мы оба маргиналы, хотя и с разных сторон мейнстрима. Но у него, возможно, есть шанс снова возглавить главную газету Воронежа.
В тот же день Чаплин сообщит на сайте, что дал мне интервью, хотя я бы сказал, что это был просто разговор, весь смысл которого ограничился тем, что это был все-таки разговор, а не драка. Ничего нового нет для него в моей позиции западника, как и для меня — в его аргументации евразийца. Разве что гости у Соловьева говорят то же самое громче и решительнее. Но когда они произносят «нация» — исчезает Родина, и мы перестаем понимать, где это. Это уже не Москва, не Воронеж и не улица Цурюпы, почему-то милая либеральному сердцу Юрова. Это фикция, как и «Единая Россия». Никогда она не была «единой», а если так будет, то это уже будет «Азиопа».
Русский парламентаризм
Ну пусть он будет русский, я не люблю это слово только в рекламе. Да и какой он еще может быть в России, в которой он когда-то был — если и не в виде политической конкуренции, то, во всяком случае, в виде партийного представительства.
Спору между западниками и сторонниками особого, евразийского пути в России тоже по крайней мере 200 лет, причем первые 100 он велся вполне мирно. Мысль о том, что в России живут на самом деле два разных народа, хотя они и говорят как будто бы на одном языке, — впервые сформулировали, наверное, 100 лет назад авторы «Вех». Далеко не западники, близкие к РПЦ, — эти философы никак не призывали два народа уничтожать друг друга — напротив, в таких подначках сборник «Вехи» уличал дореволюционную интеллигенцию.
Тогдашние «Новые люди», вернувшись с проигранной войны, смели их всех разом. Сто лет назад санкцию на произвол им выписал извращенный (западный) марксизм, сегодня это еще более прямо делает «евразийство», утверждая, что концепция прав человека расшатывает устои все тех же «самодержавия, православия и народности». Что такое «самодержавие», мы уже понимаем; «народность» нам демонстрируют «Наши»; только ярлык «православия» на все это лепить кощунственно, если Христос — все еще Бог РПЦ. Вот тут уж давайте лукавить не будем: «русская цивилизация», отрицающая достоинство личности в угоду «местным», лежит вне христианства и превращается в националистический (и опять же «западный») социал-дарвинизм.
В чем я полностью согласен с Чаплиным: с его утверждением о том, что «Юров не правозащитник, а политик». Вытесненные из своей ниши отсутствием права и суда, правозащитники вынуждены превращаться в политиков, если допустимо говорить об участии в политике без права голоса. Все остальное — от лукавого, еще точнее: от лукавого закона об «иностранных агентах». Только представительство в политике второго населяющего Россию (как и Украину) «народа» может остановить войну.
Не это ли имел в виду и Николай Патрушев, вдруг сказав, что «слушать надо не только тех, кто нравится»? А я что делал в Воронеже? Поздновато они сообразили это в Совете безопасности. Надо будет напомнить — если, конечно, еще пронесет.
