Не стало писателя Владимира Орлова. Его знаменитый роман «Альтист Данилов» открывает цикл «Останкинские истории», созданный в почтенном жанре фантастического реализма («Альтист Данилов», «Аптекарь», «Шеврикука, или Любовь к привидению»).

Романы, пьесы, сценарии, публицистика… Его произведения по-прежнему востребованны. Почти 35 лет прошло с момента сочинения «Альтиста Данилова». Менялись эпохи, литературная мода, а музыкант, рожденный от жительницы Данилова Ярославской области и некоего демона, по-прежнему где-то рядом. Силится сохранить свою человеческую сущность, раздражая поведением своим разверзшуюся бездну.

Мы публикуем текст Юрия Роста, написанный для книги «Групповой портрет на фоне мира».

«Рюмочную» надо бы написать в кавычках, потому что так называется это душевное заведение, где Владимир Викторович Орлов производил представление (по-нашему — презентацию) своего нового романа «Камергерский переулок». И откуда, выпив стопку и сказав слова приязни (сто страниц мной прочитаны), я принялся писать этот текст.

Орлова люблю давно, что давало мне основание первое время не особенно читать его книги. И без того знал, что он хороший писатель. В капустниках старой «Комсомолки», где Володя, работая очеркистом, начинал свой литературный путь, мы с другим классиком, Ярославом Головановым, распевали частушки: «Был осенен Некрасов мечтой неброской: / Белинского с базара нести в авоське. / Восприняли мы глубже поэта слово: / На сданные бутылки несем Орлова».

Мы пели, а Вова тем временем писал. «Соленый арбуз», «После дождичка в четверг», «Происшествие в Никольском»… Печатался в «Юности» (в то время это — ого!), книги издавал и законно стал членом Союза писателей. На зависть всем коллегам, которые полагали, что журналист — это вроде полковника, а уж писатель — тот в штанах с лампасами!

Орлов между тем не загордился и продолжал попивать пиво в разнообразных пивных — сначала в Останкино, а потом и в центре города, куда переехал на улицу Огарева, где в квартире, угрожающей жизням обвалом потолка (по сей день!), вместе с чудесной женой Лилей, тоже заразившейся писательством, собирал друзей, которые до десяти вечера витийствовали с Орловым, а после уж как-то сами.

Он ушел из редакции, перебивался за счет трудившейся жены и работал. А потом ошарашил читающую публику «Альтистом Даниловым». Сильно умные критики пытались найти и объяснить, на что это похоже. А ни на что. На Орлова. Он продолжил свою русскую литературу, создав мир в рамках Москвы — которую знает и чувствует, как никто другой, — и за ее пределами.

Успеху «Альтиста», безусловно, способствовало то, что в прообразы одного жизнерадостного плута Юрия Михайловича Ростовцева он довольно бесцеремонно взял вашего покорного слугу, посадил его на лошадь и с попугаем на плече (тут вранье: в реальности не было попугая!) заставил ездить по Тверской. «С лицом кормленого ребенка». (Каково!)

В «Камергерском переулке» меня нет, но, видимо, чтобы усилить успех книги, на обложку поместили фрагмент полотна нашей любимой подруги Натальи Нестеровой, где писатель Орлов, доктор Мысловатый и я (изображенные справа налево) идем по московскому переулку. Живые…