В Интернет все вы будете теперь ходить по паспорту. В каждом роутере будет сидеть майор ФСБ и внимательными глазами не знающего пощады чекиста следить за всем, что вы пишете. В каждой кафешке с Wi-Fi будет теперь работать первый отдел для слежки за администраторами и официантами, предоставляющими доступ в Сеть, в каждом принт-сервере мы поселим стукача, чтобы записывал, что вы там распечатываете, и у каждого оптоволокна отныне будет куратор с Лубянки, с перекрывающим вентилем в руках и длинным, специально выращенным носом о трех ноздрях на крамолу.

Провайдеров мы перепрофилируем. Были бизнесом, а станут добровольными помощниками следователей. Они за свой счет обязаны будут устроить в своих офисах караульные комнаты, где свободные от слежки за юзерами сержанты будут сушить портянки над горячими материнскими платами и травить друг другу страшные истории о фейсбук-группах, в которых украинские фашисты договариваются распинать русских мальчиков. Это прежде, в наивные времена, сыск выведывал и вынюхивал, подглядывал и утаскивал, а мы перевернем сейчас ситуацию одним ударом: провайдеры сами будут отдавать нам логины и пароли пользователей. И настанет эпоха долгожданного сплошного контроля.

Заставить человека отдать логин и пароль — это то же самое, что заставить отдать его ключи от своей квартиры. Так и надо. Ваши аккаунты станут нашими. И каждый день, ровно в 18.00, некто наш, с глазами рыбы и сальными пальцами, будет заходить в вашу почту, читать ваши письма и проверять на благонадежность ваши реплики в чате.

Если в письмах крамола, то вам выносится предупреждение. А если реплики неправильные — вот вам повесточка. С цифровой подписью. Вы же хотели хайтек? Вот он вам. Хи-хи.

Социальные сети и прочие гуглы сами привезут свои серверы на Лубянку и поставят их там, чтобы нам, наследникам Бенкендорфа, сочинившего однажды высокопоэтичный трактат о тайной полиции, и последователям Берии, наводнившего страну столь полезным для власти ужасом, было удобно и комфортно лазить по массивам памяти, в которых сохранена человеческая жизнь за последние шесть месяцев. Есть наслаждение в том, чтобы рассматривать голую память человека. Впрочем, можно освободить себя и от этого. Уже зреет в недрах службы идея обязать провайдеров готовить материалы для процессов на заданную тему по заданным пользователям.

Не все так просто, конечно. Надо работать над законодательной базой. Понятие «фейсбук-группа» должно быть приравнено к понятию «преступная группа». И историю надо написать новую, единственно верную, честную.

Эту новую историю в университетах скоро будут рассказывать исключительно завкафедры, начинавшие научную деятельность в нашей конторе. Они подведут базу. Они свяжут эпохи. Они расскажут, что в девственные времена Александра Благословенного почтмейстеры парили письма над кипятком, чтобы вскрывать их для ознакомления с образом мыслей. Во времена царя Николая Первого — исключительно много хорошего сделал для России через шпицрутены и каторгу этот царь, и только вечный антагонист и антихрист Лев Толстой додумался назвать его Палкиным — письма везли прямо в Третье отделение, где их читал сам граф Бенкендорф. Обнаружив в письме неподобающие выражения, граф высылал к автору жандармского офицера, дабы сделал внушение. Адресат недошедшего письма отдавался под негласный надзор полиции. Так это было устроено в те годы, когда диссидент Чаадаев проходил по врачебному ведомству как сумасшедший, а бунтовщик Лунин спал в тюремном каземате в двух шубах, ибо смертный холод.

Социальные сети зло. Зло любое место, где люди могут высказывать мысли, и постить посты, и публиковать книги, и обмениваться мнениями, и создавать неподконтрольную сыску среду. Зло место, где люди могут собирать деньги на митинги и для помощи друг другу. Злы эти мелкие твари, программы-коммуникаторы, все как одна — и не без причины! — созданные в Америке и позволяющие людям говорить на острые темы так, как будто нет ни полиции, ни спецслужбы, ни границ. Этот интернет дает людям соблазн и веру в то, что другой мир возможен. Но в России он невозможен, пока не прервалась твердая линия НКВД—КГБ—ФСБ. А она не прервалась.

Народ распустился. Народ думает, что имеет право ездить за границу, и есть французский сыр, и сыто питаться американской курицей, и читать, что хочет в сетевых библиотеках, и писать от души в блогах, которые странным и неразрешенным образом собирают читателей больше, чем многие одобренные нами газеты, и затевать сетевые издания без лицензий, и жить, как хочет, и говорить без опаски. Но с этой вредной, разлагающей свободой мы не можем смириться. Служба не может смириться с тем, что человек встает и идет по своему разумению, а не по приказу начальства. Служба не понимает, как мир вообще и интернет в частности и Россия в особенности могут быть устроены без цензуры и без решеток. И тогда мы задумываем переворот, копим силы и ждем момент, чтобы вдруг встать перед людьми и рявкнуть изо всех легких самое важное, самое страшное: иностранный сыр не сметь есть, лишаю вас сыра! В блогах писать только по инструкции! И в интернет ходить только по паспорту!

Таков их план и такова мечта.

Пошли они на хрен.

Мечта не сбудется.