Трасса М-10 Москва — Санкт-Петербург. Не доезжая 20 километров до Твери, уже чувствуется стойкий запах горящего торфа. Именно здесь, на правом берегу Волги, в треугольнике между деревнями Редкино, Радченко и Огурцово, находится крупный очаг природного пожара, дым от которого две недели назад дошел до северных районов Московской области. Точнее, не «находится», а находился — если верить сводкам МЧС, лесоторфяной пожар на этой территории уже полностью потушен. Только гарью почему-то продолжает пахнуть.

В середине недели в Тверскую область пришло похолодание, и начались долгожданные дожди. Но чтобы потушить горящие торфяники, этого мало. «Если вторая половина августа и сентябрь будут сухими и жаркими, область вспыхнет так же, как это было две недели назад», — говорят пожарные.

С введением режима чрезвычайной ситуации на территории Тверской области тянули до последнего. Уже к концу июля к тушению пожаров в регионе были привлечены больше тысячи сотрудников МЧС, сотни единиц наземной техники и авиация. Примерно в это же время дым горящих тверских торфяников начал доходить до Москвы, однако официально режим ЧС во всей области ввели только спустя неделю — 6 августа.

Признаваться в том, что в Центральной России действуют пожары, не хотелось по двум причинам. Во-первых, потому что министр чрезвычайных ситуаций Пучков еще в начале лета пообещал, что дыма в Москве не будет. Во-вторых, потому что после жаркого лета 2010 года власти заявляли о том, что все торфяники (которые и являются основным источником природных пожаров в этом регионе России) будут обводнены (но сделано это было не везде).

По официальной версии, область начала гореть в середине лета из-за аномально жаркой и сухой погоды и нерадивости местных жителей, которые продолжали посещать леса и жечь костры, несмотря на сложную обстановку.

В реальности область начала гореть гораздо раньше — в середине весны. Однако ни признавать природные пожары, ни заниматься их тушением местные власти категорически не хотели.

История одного пожара

Волонтеры «Гринпис» в первый раз приехали на заброшенный торфяник, что на окраине поселка Озерки Конаковского района Тверской области, еще 12 апреля. Вместе с добровольцами из поискового отряда «Лиза Алерт» они обнаружили 15 очагов торфяных пожаров.

— Сотрудников местной пожарной части просто физически на все не хватало, — рассказывает руководитель противопожарного проекта «Гринпис» Григорий Куксин. — Оказалось, что в пожарной части городского поселения Изоплит (в который входит поселок Озерки) — всего три сотрудника, а из техники — только полуживой ЗИЛ. И эта пожарная часть выбивалась из сил, чтобы потушить травяные палы…

С 12 апреля гринписовцы убеждали МЧС Тверской области выделить людей и технику для тушения пожаров и внести их в официальные сводки. Только 20 апреля, после 8 дней уговоров, силы и средства были выделены. Областное МЧС даже включило пожары в сводку — правда, не как действовавшие больше недели, а как обнаруженные и потушенные в один день.

История повторилась в начале июня. Добровольцы «Гринпис» вновь зафиксировали пожары на торфянике близ Озерков. Областное МЧС вновь отказалось их признавать.

— Уже тогда пожары казались нам достаточно серьезными. Они были нехарактерно глубокими — уходили под землю до полутора метров, — продолжает Куксин. — Причины были понятны — зима была малоснежная и теплая, снег сошел рано и торф быстро высох. Все складывалось даже хуже, чем было в 2010 году.

Но убедить в этом МЧС оказалось невозможно, чему я сама тогда и стала свидетелем.

Благодаря усилиям волонтеров торфяники в Озерках в итоге не стали центром крупного природного пожара. Однако гринписовцы не сомневаются, что ситуации вокруг пожаров на торфяниках близ деревни Радченко (дым от которых дошел до Московской области) или рядом с поселком Орша (вызвавших задымление Твери) развивались схожим образом: из-за травяных палов торф начал тлеть еще весной, но на это до последнего никто не обращал внимания.

Что касается Озерков, то гринписовцы в очередной раз приехали туда 2 августа — за несколько дней до режима ЧС — и опять обнаружили очаги горения. Только тушить их оказалось уже гораздо сложнее — за два жарких месяца каналы и пруды высохли.

Кроме местной пожарной части в полном составе (начальник гарнизона, пожарный и водитель), на торфянике больше никто не работал.

— Мы осмотрели пожары и после этого вернулись в Москву. А через день загрузили в машину все пожарные рукава, которые у нас были, и поехали обратно…

Продолжение — в следующем номере «Новой»