Фото: РИА Новости
В семи московских парках были установлены гоголь-модули — мини-магазины по продаже качественной литературы, а по выходным проводились интереснейшие бесплатные встречи с авторами.
В субботу, 23 августа, погода была как на заказ, парк «Красная Пресня» забит гуляющими, привлеченная смехом и громкими голосами публика подходит к сценам. Реакция самая разная:
— А где платить?
— Ой, смотрите, живой Шендерович!
Поэт и переводчик Анастасия Строкина, автор книги о поэтическом мире Николая Рериха, рассказывала о жизни и творчестве Рерихов, прочитала специально переведенные ею для встречи стихи Рабиндраната Тагора. Театровед Наталья Колесова представляла свою книгу, посвященную Петру Фоменко, — первую книгу о великом российском режиссере («Новая газета» №87 от 8 августа). Актеры Театра.doc Алена Спивак и Владимир Баграмов прочитали главы из бестселлера этого лета — книги «Женское детективное агентство №1». А в воскресенье в «Музеоне» прошел уютный, веселый, лирический вечер Виктора Шендеровича.
Участвовать в таком проекте для писателей, исследователей и артистов, конечно, непросто — то мимо пролетит ворона, перекрикивая лектора, то ворвется собака, то ребенок заплачет. Зрители переговариваются, вкатываются с грохотом на роликах — хотя справедливости ради надо отметить, что многие даже отключали мобильные телефоны, есть старались незаметно. Но при этом парк создает атмосферу приятной расслабленности, и встреча приобретает неформальный, личный характер.
Мы гуляем по парку с Ниной Суслиной, пиар-директором проекта «Книги в парках», едим мороженое, и Нина рассказывает о проекте.
— Наша задача — вернуть чтение в парки, показать, что в парке можно и нужно читать. Для этого мы продаем в парках книги и организуем встречи с авторами, актерские читки. Мы стараемся проводить встречи разного формата — приглашаем какой-то «локомотив», и к нему присоединяем что-то более сложное или менее известное, потому что наша задача — просветительская.
Подходим к гоголь-модулю, и Нина рассказывает о том, какие книги они привозят на продажу.
— Лучше всего в парках покупают классику в недорогих изданиях. На втором месте — детские книги.
— Мы стараемся выкладывать как классику, так и самые свежие новинки, — подключается к разговору продавец гоголь-модуля Андрей. — Вот, например, свежий дневник Бриджит Джонс, вышел несколько дней назад. А вот новая Маринина — она вышла позавчера и уже стоит у нас.
— И что, хорошо берут?
— Бешеной популярностью пользуются учебные курсы Дмитрия Петрова по французскому, английскому языку. Хорошо берут детских советских авторов — например Чарушина. Не хотел выставлять здесь детские книги Олега Роя, но меня замучили мамы, оказывается, это страшно модно — пришлось привезти. К моему удивлению, берут толстые книги «Литература эпохи Возрождения» и «Литература Средних веков». Уже не первый человек присматривается к «Антологии средневековой мысли» — в прошлые выходные меня упрекнули, что в ней Блаженного Августина много, а вот Франциска Ассизского недостаточно, поэтому купили другую книгу по философии; у меня отвисла челюсть.
Мы с Ниной идем дальше, подходим к шатру, в котором артисты Театра.doc читают свежий летний бестселлер. Вокруг шатра на прихотливо изогнутых шезлонгах и на пуфиках лежат посетители парка, слушают.
Проект «Книги в парках» вырос из фестиваля BOOKMARKET. Фестиваль проходит два дня — в этом году 6 и 7 сентября в парке «Красная Пресня». Это альтернативная площадка Московской международной книжной выставки-ярмарки.
— Какой смысл делать альтернативную площадку ММКВЯ?
— «Букмаркет» — это то, что не помещается в формате ММКВЯ, у которой уже есть своя устойчивая аудитория, и новых людей там немного. Там невозможно сделать, например, театральный перформанс — это консервативная серьезная книжная выставка, и она такой и должна быть. Пять лет назад мы с Федеральным агентством по печати придумали BOOKMARKET, когда книги приходят под открытое небо, устраиваются всевозможные литературные, музыкальные, театральные мероприятия. А три года назад мы подумали, что если этот фестиваль так замечательно проходит, то давайте делать его все лето. Вместе с департаментом СМИ и рекламы, который занимается всеми книжными вопросами Москвы, придумали такую историю: три месяца в парках Москвы должны стоять точки по продаже книг, а в них — консультанты, которые могут рассказать о книгах все.
— Чем это отличается от лотка с книгами по дороге к метро?
— Во-первых, формой. Мы решили, что книги должны быть частью культурного ландшафта. Поэтому мы объявили конкурс молодых архитекторов, и «Архивуд» сделали нам два вида наших гоголь-модулей — в виде бочек и лесенок. Когда нет книжной торговли, это полноценная часть паркового ландшафта — там можно посидеть, почитать и т.д. С другой стороны, мы критично подошли к выбору продавцов и книг. То, что человек может рассказать о книге, то, что он ее любит и знает, — это бесценно. И, наконец, мы подкрепляем все это разнообразными культурными действиями. В этом году мы сознательно ушли из центра, чтобы охватить и тех людей, кто привык гулять в парке у дома. Есть люди, которые целенаправленно приходят в парк с книгами. Но мы мечтали своим проектом затронуть ту аудиторию, которая приезжает в парк погулять, покататься на роликах, отдохнуть с детьми. Посреди этого развлекательного рая они вдруг обнаруживают книги — неожиданные в месте активного отдыха. Заинтересованные, они подходят к гоголь-модулям, поэтому получается, что в парке к книгам приходят те, кто, может, и не пошел бы сам в книжный магазин.
Виктор ШЕНДЕРОВИЧ: Километры прочтенных правильных книг отражаются на лице
— Я ведущий драматург современности, — сообщил Виктор Анатольевич и сурово оборвал хихиканье. — Это был бестактный смех. Шекспир написал за всю жизнь 37 пьес — и еще неясно, он ли их написал, а я лет за десять — штук двести, сейчас прочту вам пару десятков.
Пьесы слушали, затаив дыхание, и с удовольствием хохотали. Не меньшую радость вызвали последовавшие за ними сатирическо-лирические стихи и знаменитые «изюминки из булки» — байки и анекдоты из жизни известных и не очень людей.
Через полтора часа Шендерович поблагодарил зрителей, сказав, что когда он шел на эту встречу, организаторы попросили его продержаться час, но прошло уже полтора часа, и они были для него в радость. Зрители зааплодировали, но никто не двинулся с места, явно ожидая продолжения. Редкий случай — Виктор Анатольевич на мгновение растерялся, но затем предложил почитать на память «хорошие чужие стихи». Так, к заметному удовольствию присутствующих, вечер закончился Бродским, Володиным, Самойловым.
— Конечно, это рискованный для выступающего проект. Когда выходишь на эстраду, как пел Велюров, если надо объяснять, кто ты, зачем и почему — то ты уже проиграл. Это как раз проблема человека, выходящего на случайную публику: когда люди заплатили за билеты, они пришли на тебя, и ты можешь быть более или менее уверен, что это твоя публика и вы будете разговаривать на одном языке. Я шел сюда с некоторой опаской: люди гуляют в парке — и вдруг тут кто-то выступает, да и эффект открытого воздуха, рассеянное внимание затрудняют работу, но сегодня был счастливый случай. Я это понял до того, как открыл рот, когда увидел глаза тех, кто собрался. С определенного возраста срабатывает фейс-контроль, я бы даже назвал это бук-контролем — не путать с оружием массового поражения: ты понимаешь, глядя на лица, что эти люди читали те же книги, которые читал ты, что большая часть публики отзывается на цитаты, что не надо объяснять шутки и не возникнет неловкая тишина, которая возникает всегда, когда ты начинаешь говорить на неизвестном языке. Все-таки, как говорил Бомарше, время — честный человек, и к скольким-то годам километры прочтенных правильных книг отражаются на лице. Я узнаю эти лица. Когда я читал классические стихи, многие кивали головой, артикулировали вместе со мной, многие знали эти стихи так же, как и я. И это, конечно, счастье — как говорил герой фильма «Доживем до понедельника»: «Счастье — это когда тебя понимают». И это по-настоящему — страшное слово — духоподъемная вещь. Вчера я записывал у друзей аудиодиск. Они арендуют студию в каком-то патриотическом — в нынешнем понимании этого слова — месте в центре Москвы. Это книжная лавка с погромной, полуфашистской, так называемой патриотической литературой в диапазоне между Сталиным и протоколами сионских мудрецов, там гнездо этих людей. И я пришел в соседнее арендованное здание. Когда я уходил, они меня подловили, обошлось без мордобоя, была провокация, а напоследок юноша, годящийся мне в сыновья, сказал мне: «Вы давайте убирайтесь куда-нибудь, тут вас не ждут». Вот этот юноша, для которого в сегодняшнем моем репертуаре не было бы ни одной знакомой буквы, эти люди — они громкие, в отличие от сегодняшней публики, и они любят поговорить от имени народа. И они меня от имени народа посылают. Я бы, может, и уехал, если бы не было других людей, таких, как сегодня. Это своеобразная гармония: вчерашняя встреча — и сегодняшний вечер.
Мне очень нравится идея вернуть книги в парк. Сам я регулярно читаю в парках, на бульваре. Бродский говорил, что в номерах вместо библии надо класть книжки стихов. Это должно быть воздухом, за которым не обязательно идти в библиотеку. Ты пришел в парк — вот тебе книжная полка, ты выбрал книгу. Это воздух, и если его нет, то непонятно, зачем это все. Если его нет, тогда нам надо всем двигаться в сторону дарвинизма, качать железо, чтобы завоевывать хлеб и самок. Если мы не хотим превращаться в такое, то тогда книжки. Это правильная идея, и сегодня я увидел, что она плодотворна. Я побаивался и пустого зала, потому что люди сами стесняются, когда их мало, опасался случайных людей, но этого не случилось. Я шел на лотерею, в итоге получилось удовольствие.
А я, глядя на очередь за автографами, подумала, что на самом деле такие фестивали — они не только для того, чтобы расширить круг читающих людей. Они для того, чтобы мы, читающие, встречались и видели: мы говорим на одном языке. Мы есть. Мы — это те, кто читает всегда и везде, в том числе и в парках. И нас по-прежнему много.
