СюжетыКультура

Проводник, ведущий к ответу

Завтра у замечательного актера Александра Филиппенко — юбилей

Этот материал вышел в номере № 97 от 1 сентября 2014
Читать
Завтра у замечательного актера Александра Филиппенко — юбилей
Изображение

Со сцены читает не по словам, а побуквенно. Даже когда произносит текст быстро-быстро.

Его моноспектакли сегодня — Гоголь, Зощенко, Платонов, Шаламов, Солженицын, Левитанский, Бродский, Довлатов, Гавел…

И это для него не просто авторы. А как «сосчитать любови, из которых вырос».

Работа Александра Георгиевича Филиппенко со словом — это история про время и про то, что время делает с человеком, то есть про те изменения, которым оно его подвергает.

И даже в самых смешных текстах не к иронии призывает — к взаимному состраданию.

Этого преступно лишена наша теперешняя политическая жизнь. И непростительно мало — в культуре.

Говорят, хорошо читается то, что читается с определенной личной целью. Возможно, с целью обрести силу.

Со слушанием — то же самое. На Филиппенко ходят вот именно с этой определенной личной целью — с целью обрести силу.

А после идут к нему за кулисы и спрашивают: что делать? Как реагировать на безумия, которые происходят вокруг?

Общего ответа, конечно, нет.

Но есть опыт сердца, труд ума, верность «заданию человека».

И Филиппенко и со сцены, и за кулисами ведет разговор так, что «держится ответ». Потому что понимает: цель творца (а он, безусловно, творец) — дать читателю, зрителю, слушателю возможность наиболее полно насладиться жизнью. Или — наиболее стойко ее переносить. (Он так и говорит: «Попытка утешения, утешения».)

Никогда не понижает уровень ради тех, кто «видит мутно». Иначе ведь будет так: «Вижу, не понимают, стал понижать уровень, понижал, понижал, но так и не достиг дна».

Никаких самопрезентаций, самодовольства, самоумиления. Или — пафоса, надувания щек. И поспешности нет, и даже малейшей небрежности.

Школу окончил с золотой медалью. Потом — Московский физтех. Физико-химический факультет. Специальность — «физика быстропротекающих процессов».

Признался как-то: «Любовь к форме, к трагифарсу, к формуле — это во мне воспитал Физтех, прежде всего к точно поставленной задаче и к точно выполненной задаче».

Первый свой день рождения в Физтехе отмечал на скамейке у институтского общежития. Друзья, те, что постарше, пели ему Визбора, Высоцкого, Окуджаву. Эти друзья были и остались его лучшими друзьями. И поздравляют его до сих пор.

В труппу Любимова попал, еще когда учился в Щукинском училище. Таганку считает самым золотым периодом своей жизни.

На Таганке познакомился с Высоцким. Вспоминает: «Представляете: все зрители уходят из театра, а Высоцкий с другими актерами внизу, в маленьком фойе, играют на гитаре и поют. Представляете: пустой театр и только мы, стихи и гитары».

Это его самые дорогие воспоминания о Таганке. С 1969-го по 1975-й работал на Таганке. Потом двадцать лет в Театре Вахтангова.

А еще раньше, в шестидесятые, была знаменитая эстрадная студия Дома культуры МГУ «Наш дом». Там играли Ролан Быков, Семен Фарада, Михаил Филиппов, Геннадий Хазанов…

В фильмах и сериалах сыграл шестьдесят ролей. Лучшие из них — «Мой друг Иван Лапшин», «Завещание», «Гори, гори, моя звезда», «Убить дракона», «Торпедоносцы», «Мастер и Маргарита»…

Он — индивидуалист, но не из тех, для кого индивидуальность — это когда каждое «а» в строчке не хочет быть похоже на другое.

Для него индивидуальность — это, например, Вацлав Гавел, один из последних идеалистов, который создавал свою эпоху и оставил ее нам.

Филиппенко читает со сцены эссе Гавела, которое тот написал специально для «Новой газеты» совсем незадолго до своей смерти. Те, кто приходит потом к Филиппенко за кулисы, говорят, что через силу и качество гавеловского слова у них появляется «восприимчивость к идеальному».

А после такого невозможно для народного артиста России Александра Георгиевича Филиппенко участвовать в «дисциплинированном энтузиазме» или в «извращенном характере патриотизма». А он — и не участвует. А ходит на оппозиционные митинги и шествия.

Впрочем, наверное, он делает это не как артист, а как человек.

Тот человек, который должен быть вписан в нацию самыми прописными буквами, а не меленьким-меленьким, почти невидимым шрифтом.

Лицедей и мастер

Заметки аккомпаниатора

Александру Филиппенко 70! В эту цифру верится с трудом. Энергетические возможности юбиляра — по-прежнему молодым на зависть. Вспоминаются пастернаковские строчки:

Мне по душе строптивый норов Артиста в силе: он отвык От фраз, и прячется от взоров…

Он действительно спрятался, уехав на эти дни от юбилея и от елея из родной Москвы. «Артистом в силе» он признан уже более 35 лет. Его, как и Геннадия Хазанова, выделял из наследников своего искусства сам Аркадий Райкин.

Мне вспоминается приход Аркадия Райкина на сольный вечер Филиппенко в зале Дома медиков на Никитской. Это было в 1986 году. После концерта Аркадий Исаакович не пошел за кулисы, а остался в зале один. И когда Филиппенко спустился к нему со сцены, Райкин по-отечески нежно начал расспрашивать его о ближайших концертах. Узнав, что Филиппенко едет в Петербург и будет выступать в театре эстрады, (где в 1944 году начал работу Театр Миниатюр под руководством Райкина), Аркадий Исаакович попросил дать ему лист бумаги. Затем тихо сказал: «В этом зале, если на сцене сделать вот так (и он начал медленно-медленно разрывать листок), то без микрофонов все будет слышно на последнем ряду – такая акустика». Это было похоже на благословение.

Привычная формула «актер театра и кино» для Филиппенко узка, но и на эстраде он — нетипичен. Он, также, как Михаил Козаков и Сергей Юрский, наследовал ныне исчезающей традиции мастеров художественного слова, мастеров звукового воплощения и интерпретации настоящей литературы и поэзии.

Старые одесские театральные администраторы говаривали с характерной интонацией: «Если зритель не пошел, то его не остановишь!» На Филиппенко ходят. Как в России, так и везде, где понимают по-русски, например, в Германии, Израиле и США, далее со всеми остановками. Он больше 30 лет гарантированно заполняет залы. Но ему всегда мало. Он ищет испытаний своего мастерства в необычных условиях - выступал перед футболистами сборной СССР и перед заключенными колонии. Однажды в Одессе на «Юморине» первый состав «Лицедеев» Полунина устраивал вокруг памятника Дюку свое шоу с противопожарной пеной, заполнившей площадь, изображая «полеты» и воздушные бои неведомых самолетов. За несколько минут до выхода Полунин предложил Филиппенко, который пришел за кулисы поздороваться: «Хочешь поучаствовать?» - и Александр, не моргнув глазом, ответил: «Конечно!». Он выбрал себе в костюмерной длинное узкое пальто, сделал грим, и «зазернившись» на одесского сумасшедшего вышел к Дюку, и там, ходя по кругу, читал рассказ Юрия Олеши о полетах Уточкина…

Рассказывая о друге, очень хочется, избежать фраз, типа, «когда мы с Сашей…» Но совсем избежать не удастся: в течение 12 лет с 1980 по 1992 я был его аккомпаниатором. Поэтому все же позволю себе вспомнить один личный эпизод. Когда в конце октября 1992 года я уезжал с женой и сыном насовсем из СССР в Германию, уезжал поездом с киевского вокзала, Филиппенко пришел нас провожать. И вот, когда поезд тронулся, Саша в темпе движения большими прыжками побежал рядом с нашим окном, оставаясь в окне, как «в кадре» - лицо его при этом выражало нечто, соответствующее понятию «комический ужас». Был снежный день, что придавало «кадру» в окне и графичность, и кинематографичность, и театральность. Публика на платформе также обратила внимание на этот аттракцион. Но спектакль игрался для нас, и навсегда остался в памяти.

В том же стихотворении Пастернака есть такие строчки:

…Но кто ж он? На какой арене Стяжал он поздний опыт свой? С кем протекли его боренья? С самим собой, с самим собой…

Войдя в силу, а теперь в пору золотой зрелости, Филиппенко, за спиной которого годы в эстрадной студии МГУ «Наш дом», театр на Таганке, театр имени Вахтангова, ныне сам волен выбирать, где и с кем играть. И он играл уже с Александром Калягиным в «Шейлоке» и Константином Райкиным в «Гамлете», а ныне партнерствует на сцене «Современника» с Валентином Гафтом и Чулпан Хаматовой, а в театре имени Моссовета с Сергеем Юрским. Он легко соединяется в работе с музыкантами и музыкальными коллективами, как с классическими, так и с джазовыми…

Вообще «Филиппенко живьем» — это ни с чем не сравнимое удовольствие. И всем, кто еще никогда не был на его концертах, хочется сказать аксеновское «жаль, что вас не было с нами», и пожелать: «Спешите видеть!»

Юрий ВЕКСЛЕР

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow