25 ноября четыре журналиста из Бирмы, Ирана, Южной Африки и России получат в Нью-Йорке международную премию «Свобода прессы». Эта премия ежегодно присуждается Комитетом по защите журналистов (CPJ) в знак признания репортерского мужества. Журналист из России — главный редактор телеканала «Дождь» Михаил Зыгарь.
В недолгой пока истории оптимистичного «Дождя» этот год мог стать последним. Год начался с печально знаменитого опроса, посвященного 70-летию блокады Ленинграда. Опрос в нужное время в нужном месте был продемонстрирован Владимиру Путину.
Через несколько дней 25 из почти трехсот кабельных операторов страны отключили «Дождь» от зрителя. Всего 25, но крупнейших операторов. За пару дней 18-миллионная аудитория канала упала до двух миллионов. У десятков миллионов телезрителей «Дождя» ничего и не спросили. Ни один из этих операторов, которые раньше платили «Дождю» за включение в свой пакет, до сих пор не осмелился нарушить высочайшее вето. Потом пришла вторая волна. Владелец «Красного Октября», в котором «Дождь» родился и счастливо жил четыре года, не продлил договор аренды без объяснения причин. Хотя надо ли что-то объяснять? Потерять в условиях, близких к финансовому и моральному коллапсу, еще и крышу над головой — это был удар под дых. А потом — контрольный выстрел. На исходе весенней сессии Госдума в сверхскоростном режиме приняла, а президент Путин подписал поправки в Закон о рекламе. Одна из этих поправок запрещает рекламу для кабельных каналов. То есть оставляет их практически без средств к существованию, потому как прожить на одну подписку — смертельный эксперимент, который никто на себе не проводил. Вторая поправка в пакете прошла менее замеченной. А зря. Она отменяла так называемую «антилесинскую», принятую во времена президента Медведева поправку на 35-процентный ограничитель доли крупнейших игроков рекламного рынка. Крупнейшими игроками у нас, как известно, являются «Видео Интернешнл» и «Газпром-Медиа». Обе структуры ассоциируются с возвратившимся год назад из политического небытия Михаилом Лесиным. Именно вторая поправка ясно свидетельствовала и о том, кто заказчик «Дождя».
Но шах и мат в три хода не удался. Соперник неожиданно оказался упертым. Партия продолжается.
На сегодняшний день аудитория «Дождя» — более 11 миллионов (6 миллионов в телевизоре и 5 — на сайте). Канал стал первым телевизионным СМИ в России, который успешно приучает российского зрителя к революционной мысли: за качественную журналистику надо платить.
Еще год назад мало кто верил в успех этой миссии «Дождя». Теперь те, кто не верил, оплачивают подписку. Подписка растет в цене. Все равно — платят. Потому что — справедливый общественный договор.
В отличие от НТВ в 2003-м «Дождь» не созывал зрителей на уличные митинги. В 2014-м был мобилизован интернет. В марте по соцсетям прошла краудфандинговая кампания, за неделю было собрано 2 млн долларов. Самая крупная сумма за самый короткий период. 2 млн долларов — двухмесячный бюджет канала, что, по сути, всего лишь откладывало конец. Бесценным оказалось другое — уровень доверия зрителей «Дождю».
— Март был принципиально важным, — убежден Михаил ЗЫГАРЬ. — Тогда мы прощались друг с другом. В течение недели повторяли мантру: если вы нас поддержите, мы продолжим работу. Сами не до конца верили в то, что говорим. А нас поддержали, и оказалось, что назад пути уже нет. И тогда мы все, как ни странно, успокоились.
Нас насильно вытолкнули из коммерческой модели и подтолкнули к совсем другой. Неожиданной. Когда мы ни от кого не зависим, только от зрителя. С 1 января 2015-го нам будет запрещено размещать рекламу в эфире. Значит, основным источником дохода станет подписка. То есть деньги зрителя. И такой уровень мотивации меня устраивает.
При этом мы прекрасно понимаем, какая у нас аудитория и какой потенциал. Примерно понятно, почему госпропаганда, которая была неэффективной долгое время, стала сегодня такой популярной. Она — максимально псевдорусская по содержанию, но при этом абсолютно американская по форме. То, что делает ВГТРК, это же Fox News. Дмитрий Киселев — это не холодная Катя Андреева, предыдущее поколение государственных пропагандистов. Киселев — классический ведущий Fox News, у которого ненависть в глазах. Эти эмоции прожигают экран, и зритель не может оставаться равнодушным. Но в том-то и фишка, что люди устают ненавидеть в унисон. И в какой-то момент они захотят чего-то более спокойного и взвешенного, с попыткой трезво разобраться. И в этом месте мы себя видим. Мы просто другой телеканал. Не оппозиционный, а нормальный, работающий по базовым принципам журналистики. Поэтому у нас никогда не было амбиций кому-то себя противопоставить. Федеральным каналам или Lifenews….
(…Тут Михаил Зыгарь поворачивается к одному из трех компьютеров в своем крошечном рабочем кабинете. На одном мониторе — эфир «Дождя», на втором — агрегатор топ-новостей в соцсетях mediametrics, на третьем — Lifenews. В прямом эфире Lifenews мужчина забивает палкой медвежонка. Крупным планом, насмерть…)
— Ох… — Михаил даже пригибается в своем кресле. — В этом мы им (кивок в сторону Lifenews) не конкуренты, конечно… Так о чем мы говорили?
— О выживании…
— Сейчас у нас не та редакция, которая была в январе, но больше, чем половина. С этой командой можно полноценно работать. И мы настроились: все пройдет, а мы останемся. Скоро у нас будет чисто символический, очень маленький ребрендинг. Всем станет понятно, что «Дождь» был, есть и будет. Но он повзрослел.
— То есть вы готовы к 1 января 2015 года?
— У нас есть план, как должна помесячно расти подписка. Пока мы укладываемся в план. Страшно немножко говорить, но пока все нормально. Мы сменили модель. Из канала, в котором на первом месте был прямой эфир нон-стоп, мы ушли. Теперь цель — каждый день большой репортаж-расследование. Тот самый качественный товар, за который зритель хотел бы заплатить. На днях, например, у нас вышел репортаж о том, как дети становятся объектами пропаганды и как политическая агитация ведется в школах и даже детских садах. Страшно смотреть, как шестилетний ребенок рассказывает о том, как он собирается создать детский добровольческий батальон и оборонять свой город от бандеровцев. В общем, мы идем в направлении расследовательской журналистики и видим в этом свое будущее. И теперь всех журналистов, которые у нас работают, перековываем.
— Даже Павла Лобкова?
— Ну Лобкова нет. Но Ксения Собчак у нас становится журналистом-расследователем. Андрей Лошак запускает у нас в ближайшее время свой проект.
— А Парфенов?
— Я не исключаю, что он у нас появится. В новом качестве, в каком он нигде еще не появлялся.
— Слушайте, Михаил. Все ваши планы и имена звучат респектабельно. Расследования — дорогой жанр. Собчак, Парфенов, Лошак, Лобков — дорогие имена…
— Выглядит так, да. Но вы не учитываете один простой фактор: людям работать больше негде. Заниматься журналистикой негде. Да и у многих из них есть другие проекты, на которых они зарабатывают. Но мы предлагаем возможность сделать что-то для души.
— А это, как говорится в одной рекламе, бесценно…
— Вся история «Дождя» — это история, как сделать телевидение за две копейки. Я до сих пор помню, с каким презрением отзывались коллеги о нашей новации — включениях гостей по скайпу. Какая невероятно чудовищная картинка, говорили. Сейчас вообще все про это забыли.
— Почему «Дождь» единственный канал, открыто выступивший против закона о запрете рекламы? Из почти 400 кабельных каналов?
— Это фантастика, конечно. Не знаю, почему. Может быть, потому, что некоторых каналов, как оказалось, эти поправки не коснулись. Например, РБК-ТВ и Life News, который, несмотря на мораторий, получил новые частоты от Роскомнадзора и стал бесплатным в регионах. Это позволит ему не попасть под действие этих поправок.
— Переезд с «Красного Октября» (знаковое место, дом). Готовы?
— В этих стенах мы пережили не только счастье, но и страшные месяцы. У меня такое ощущение, что буквально все уже хотят отсюда съехать. Потому что уже хочется новой жизни.
