Фестиваль возник во второй половине 90-х на подъеме британского кинематографа. В сравнении с радикальными программными коллажами первых фестивалей (шокирующими полиэкранными экспериментами Майкла Фиггиса, неполиткорректными криминальными экшенами Гая Риччи, переворачивающими представление о пуританской Англии мелодрамами Найджела Коула) нынешний смотр похож на солидный вернисаж. В этой «экспозиции» в разных программах представлен спектр современного английского кино, которое традиционно храбро и честно вступает в диалог с действительностью. Наследники движения «Свободное кино» продолжают дело Линдсея Андерсона, утверждавшего: «Совершенство не является целью. Отношение означает стиль. Стиль означает отношение».

В программе «О свободе и поиске своего места в мире» — «Гордость» известного театрального режиссера Мэтью Уорчеса о невероятном факте из новейшей истории Британии — объединении ЛГБТ с бастующими шахтерами. На документальном цементе Уорчес разворачивает бурлескную ретрокомедию о доверии к людям. К тем, которых не понимаешь и не принимаешь, с кем говоришь на разных языках. Шахтеры, выступающие с пламенными речами в гей-клубе, лондонские геи и лесбиянки на деревенской пивной вечеринке вместе с домохозяйками, коммунистами, вчерашними ярыми гомофобами, компания «ЛГБТ в поддержку шахтеров» собирает средства на улицах Лондона… Фильм, безусловно, чужой в нашем ландшафте, продолжает традиции рискованных социальных комедий «Мужской стриптиз», «Девушки из календаря». В кульминационный момент шахтеры, благодарные за неожиданную помощь «извращенцев», автобусами едут в столицу, чтобы массово поддержать лондонский гей-парад. А в саундтреке The Communards «For A Friend» — плач Джимми Сомервилля по другу, умершему от СПИДа.

Густав Рениер считал англичан нацией с выраженным эмпирическим началом, не доверяющей теории. Кинематограф Британских островов со времен эпохи «Бури и натиска» продолжает взламывать консервативные твердыни жанров и «хорошего вкуса». Для британских режиссеров не существует запретных или низких тем. Темой может стать и желтая пресса («Репортер-мошенник», фильм-памфлет, сатирический портрет таблоидной культуры), а персонажем — экстравагантный миллионер Дональд Трамп (Энтони Бакстер в документальном блокбастере «Опасная игра» снимает благостную облатку со строительства элитных гольф-курортов, разрушающих экосистему Шотландии).

В британском кино восхищает визуальная выделка картин. Недаром Англия славится своими режиссерами-художниками. Питер Гринуэй, Дерек Джармен, Ридли Скотт. Возможно, сам туманный климат провоцирует и кинохудожников вглядываться в размазанные дождем импрессионистические дали. В программе «О живописи и фотографии», помимо виртуальной экскурсии по выставке декупажей Анри Матисса в залах «Tate Modern», один из лучших фильмов Каннского кинофестиваля «Уильям Тернер». Вместе с оператором Диком Поупом режиссер Майк Ли растворяет реальные и вымышленные события биографии, жизнь Георгианской эпохи в палитре тернеровских работ. Главная партия в симфонии Ли — работа Тимоти Сполла, натурально превратившегося в мизантропа, инфантильное и грозное чудовище, фанатично преданное лишь творчеству. Работа Сполла по достоинству оценена жюри Каннского фестиваля наградой за лучшую мужскую роль.

Кстати, фестиваль делает подарок и ценителям творчества Майка Ли. В его ретроспективе: драмы «Тайны и ложь», «Жизнь прекрасна», а также эксцентрическая «Кутерьма» о парадоксальном сотрудничестве Гилберта и Салливана, создавших во второй половине XIX века любимые британцами комические оперы.

Одна из любопытнейших программ фестиваля — «О литературе и театре». «Невидимая женщина» — вторая режиссерская работа Рэйфа Файнса («Английский пациент», «Список Шиндлера») — открывает фестиваль. Сам Файнс представляет картину, посвященную истории любви Чарльза Диккенса и молодой актрисы Эллен Тернан. Роман начался в 1857-м, ему 45 — ей 18; и продлился без малого 13 лет. Эти отношения взорвали показательную благопристойность большой диккенсовской семьи и в то же время стали импульсом для создания новых сюжетов и персонажей. Файнс в роли Диккенса пытается снять с образа классика бронзовый отлив, сыграть рефлектирующего, страдающего, вспыхивающего в приступах панических атак, гнева и страсти человека. Камера максимально укрупняет жизнь семьи Диккенсов на Доути-стрит. Многолетний роман был тщательно оберегаемой тайной известнейшего в Англии писателя. Внимательный читатель угадывает черты сообразительной и миловидной Эллен в характерах Эстеллы, Беллы Уилфер, Розового Бутона и Эллен Ландлес. «Невидимая женщина» — внимательная к психологическим подробностям, при этом аккуратная, без авторских претензий, костюмная драма. Но в отличие от «Уильяма Тернера» ни одно из ее достоинств не превращает фильм в художественный прорыв.

В контексте одной программы невольно сравниваешь картины о художниках — создателях собственных миров. После завершения титров фильма Майка Ли невозможно забыть, как неповоротливый и неприятный Тернер мучительно пытается приручить саму стихию, пропитать живопись прозрачным воздухом, согреть солнечным лучом. Эта мука в усилиях постичь недостижимое, проникнуть в щель между самой жизнью и ее воплощением — и составляет визионерское существо кинокартины. Это же желание: по ветвям замысла, как говорил Диккенс, взобраться к вершинам действительности, объединило многие картины с «выставки» современного британского кино. И значит, по-прежнему актуальны кинематографические постулаты Андерсона, воспевшего равенство «отношения» и «стиля».