В кризисных ситуациях можно выучить даже предельно допустимую концентрацию загрязняющих веществ в воздухе, но так и не дождаться официального ответа на вопрос: пора ли бежать за противогазами.

У москвичей все в порядке с иронией. Когда в понедельник жители юго-востока и центра столицы почувствовали «странный запах», блогосфера наводнилась шутливыми советами занять очередь за противогазами. Но когда появились первые очевидцы «странного тумана», который за несколько минут накрыл несколько кварталов, это предложение сразу перестало казаться таким уж глупым.

Прошло три дня с тех пор, как московские власти официально подтвердили информацию о выбросе сероводорода и диоксида серы в атмосферу. В районах Люблино и Измайлово содержание сероводорода в воздухе превысило норму более чем в два раза. И до сих пор это все, что нам известно: если с цифрами все ведомства более или менее согласились, дальше началась путаница в показаниях.

Открытым остается даже главный вопрос — где находится источник загрязнения. По горячим следам найти виновника почему-то не удалось. Впрочем, сразу после того, как появились первые официальные комментарии о ситуации в городе, отдельные чиновники прямо обвинили в выбросе Московский нефтеперерабатывающий завод (МНПЗ), владельцем которого является «Газпром нефть». Об этом, например, заявил первый замначальника столичного управления МЧС Юрий Акимов: «Причина неприятного запаха в отдельных районах Москвы — неисправность установки по переработке сероводорода на московском НПЗ», — сообщил он. А потом и сам глава столичного ГУ МЧС Александр Елисеев выдвинул такую же версию в разговоре с Сергеем Собяниным на заседании президиума правительства Москвы. Елисеев как бы между прочим заметил, что диоксид серы, содержание которого значительно превышало норму, применяется в технологических процессах при переработке нефтепродуктов.

К слову, сам мэр Москвы в конце сентября приезжал на московский НПЗ с инспекцией площадки, на которой в рамках программы модернизации завода должны построить блок биологических очистных сооружений. На тот момент «Газпром нефть» уже вложил в программу около 50 миллиардов рублей, а всего до 2025 года предполагалось потратить на модернизацию предприятия более 180 миллиардов. Сергей Собянин старание «Газпром нефти» оценил: «Еще совсем недавно Капотня и Московский НПЗ ассоциировались с реальной экологической катастрофой, с тем, что здесь было физически и морально устаревшее производство. Четыре года тому назад была принята программа модернизации завода и коренного улучшения экологической составляющей. Мы практически каждый год здесь бываем и реально видим, как меняется ситуация», — заявил он тогда.

В то время на МНПЗ шла реконструкция установок по производству серы, и планировалось, что к 2015 году суммарное снижение выбросов по сероводороду должно составить 96% и тем самым избавить район от постоянных неприятных запахов.

Во вторник Росприроднадзор опубликовал данные по МНПЗ: специалисты выявили многократное в 23 и 30 раз (пробы отбирались в двух точках) превышение предельно допустимой концентрации изопропилбензола в выбросах завода. В «Газпром нефти» обвинения поспешили опровергнуть, заявив, что изопропилбензол в производстве никак не используется. Но ситуацией все равно заинтересовалась прокуратура: «По выявленным прокуратурой нарушениям в деятельности ОАО «Газпром нефть — МНПЗ» выделены материалы», — рассказали в ведомстве.

В среду игра «найди виновного» продолжилась: руководитель столичного департамента природопользования Антон Кульбачевский рассказал, что под подозрением находятся около десяти предприятий, на которых проводится проверка — специалисты делают анализ примесей, что, по идее, должно определить, «какое предприятие могло сделать выброс». «Я бы привязывался к сероводороду и диоксиду серы, по которым превышения были серьезные», — заявил Кульбачевский.

В тот же день столичное управление МВД возбудило дело по ч. 1 ст. 251 УК РФ — «нарушение правил выброса в атмосферу загрязняющих веществ, если эти деяния повлекли загрязнение и иное изменение природных свойств воздуха». Максимальное наказание по этой статье — обязательные работы на срок до 360 часов либо исправительные работы на срок до 1 года. Также возможен штраф — до 80 тысяч рублей.

Однако затянувшаяся попытка вычислить виновника — не самая большая проблема. В понедельник москвичей волновали не столько попытки разобраться в предельно допустимых концентрациях веществ в воздухе, сколько вопрос, почему в течение нескольких часов после выброса люди не получили никаких разъяснений и рекомендаций от официальных ведомств.

Мосэкомониторинг зафиксировал превышение нормы опасных веществ еще в 10 утра. Только к 16 часам в департаменте природопользования заявили, что концентрация опасных веществ в воздухе не опасна для здоровья, но еще через час москвичи получили первую рекомендацию от МЧС — по возможности не покидать квартир. C 10 до 16 часов жители столицы, поначалу настроенные на ироничный лад, всерьез начали задумываться о мерах защиты. Некоторые, кстати, пытались обратиться напрямую в МЧС. «В Кузьминках жестко пахнет, даже в лесу. Я даже в МЧС звонила с перепугу. Я говорю: «Хочу сообщить о запахе…» Они: «Сероводорода?» — «Да, похоже». И повесили трубку. А до этого пыталась понять, куда же звонить…» — написала на форуме района Кожухово местная жительница.

Вот еще несколько сообщений из блогосферы:

«Ужас какой-то! Сегодня у меня и у детей щекочет в носоглотке, но не как при простуде, а как от газового баллончика (знаю, о чем говорю, как-то попали под его пары). Голова к тому же неясная, у кого-то головокружение, у кого-то просто болит. И с глазами какая-то нечеткость».

«Опять звонили в МЧС, там уже без зазрения совести отправляют в Мосэкомониторинг, мол, это их проблемы, у нас все в порядке, катастроф нет».

«В Мосэкомониторинге посоветовали вызвать скорую…»

«В районе Остоженки в обед дико пахло. Даже вызывали инженеров здания — испугались, что авария…»

«Интересно, какие последствия такой утечки сероводорода? Все дружно пишут, что да, вонь в разных районах Москвы, а что делать — никто не пишет. Я паникер!»

«Химия не может быть безопасна для всех. От таких концентраций не умирают, но у некоторых людей заболевания верхних дыхательных путей, болезни сердца… Плюс вся эта химия накапливается в легких и способствует развитию онкологических заболеваний. Люди волнуются, конечно, а им ничего не сообщают. Мосэкомониторинг на ситуацию к вечеру отреагировал, а МЧС вообще только к выпуску вечерних новостей начало что-то делать», — говорит председатель центрального совета партии «Альянс зеленых — Народная партия» Олег Митволь.

Долгое время ведомства вообще не пытались ничего объяснить, лишь покорно признавали: да, запах связан с выбросом. Но что с этой информацией делать людям — непонятно.

Cероводород относится ко второму классу опасности, то есть считается высокоопасным веществом. Несколько часов москвичи ждали хоть каких-то объяснений: что делать для защиты, оставаться ли дома, надевать ли марлевые повязки? Одно дело — неприятный запах, совсем другое — угроза здоровью. Где в минувший понедельник заканчивалось одно и начиналось (и начиналось ли) другое — на этот счет хранилось подозрительное молчание.

«МЧС имеет программу информирования граждан в чрезвычайных ситуациях, на это выделены огромные деньги, существует даже соответствующая федеральная целевая программа, есть информационные устройства в домах и метро (по документам, те экраны, на которых крутится реклама, — это система оповещения), но все это не работает», — считает Олег Митволь.

«Комментариев было даже больше, чем нужно. Вопрос только в их содержании. Система не выстроена таким образом, чтобы общество могло оперативно получать информацию о происходящем, — считает сотрудник токсического отдела «Гринпис России» Александр Цыганков. — Несколько лет назад мои коллеги участвовали в проверке нефтеперерабатывающего завода. Удалось попасть только в одну часть производственной зоны, вторая осталась закрытой. Непонятно, что там производится, насколько это вредно. Так что логично, что в понедельник никто не знал, что происходит».

Чиновничье безразличие к людям и боязнь принятия самостоятельных решений приводят к замалчиванию. Замалчивание порождает слухи, а слухи — страхи. И получается, что эта схема — мощное информационное оружие, использовать которое против людей — настоящее преступление. Достойное отдельной статьи в Уголовном кодексе.