РасследованияПолитика

Как только не подавятся…

В Воронеже пытаются посадить целую семью — за выпечку булочек с маком. Под судом — отец, мать, дочь и родная тетя

Этот материал вышел в номере № 131 от 21 ноября 2014
Читать
В Воронеже пытаются посадить целую семью — за выпечку булочек с маком. Под судом — отец, мать, дочь и родная тетя
Изображение

Первый раз я писала об этой семье пару лет назад, когда в СИЗО упекли дочь — 26-летнюю Женю. Сейчас она на свободе, зато теперь сидит ее отец — Александр Петрович Полухин. Помимо Жени и ее папы под судом еще мама и родная тетя. Весь их «преступный» образ жизни заключается в том, что они имели глупость открыть кафе «Очаг». Этот маленький бизнес Александр Петрович, полковник запаса и начальник кафедры военного авиационно-инженерного института, решил создать, выйдя на пенсию в конце 90-х. И долгие годы помимо плюшек с корицей и сосисок в тесте выпекал и продавал булочки с маком.

А мак — это страшно, особенно в булочках, — куда страшнее спайсов, на которых управы так никто и не нашел. Зато булочки нашли местные сотрудники ФСКН (думаю, еще и съели их с удовольствием), а на семенах (что естественно) дополнительно обнаружили «следы веществ опийной группы». Таким образом «главный наркобарон» Воронежа был прижат к ногтю — вместе с пособниками.

Воронежские наркоборцы неоригинальны: «маковых» дел, заведенных против бакалейщиков, поставщиков и продавцов этого пищевого продукта, в нашей стране полно: посадки, приговоры, разгромленные бизнесы и покалеченные жизни. (Какое счастье, что ФСКН не отвечает за насильственные преступления, — а то владение ножами и автомобилями автоматически вело бы потенциальных «убийц» к лишению свободы.) Тот же — научный — факт, что следы веществ опийной группы и должны присутствовать абсолютно в любом кондитерском маке и что очистить от этого греха продукт невозможно, — не смущает ни оперов, ни прокуроров, ни судей. Как и то, что оборот естественным образом содержащего следы опиатов пищевого мака никакими нормативными актами не запрещен и не ограничен.

«Новая газета» писала об этом уже чуть ли не сто раз. Но здесь — случай особый: в течение нескольких лет за решетку пытаются отправить семьи — целиком, включая дальних родственников.

И на этом примере можно проследить и некие мотивы, которыми могут руководствоваться борцы с наркотиками, возбуждая уголовные дела против бакалейщиков и кондитеров. Ведь директору кафе «Очаг» Александру Полухину предлагали «делиться». Но он, гордый, сказал: «Спонсорством не занимаюсь». Предлагали в ходе следственных действий «уладить все» за 5 млн. Но он, гордый, вновь отказался, а потом прочитал в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого про себя следующее: «…являясь военным пенсионером высшего офицерского состава, квалифицированным специалистом в вопросах тактики и стратегии, Полухин разрабатывал конспиративные методы с целью исключения возможности задержания сотрудниками правоохранительных органов при совершении преступлений, перевозил к местам хранения и сбыта, расфасовывал для удобства сбыта, сбывал». О как!

И лежит теперь 57-летний полковник запаса Полухин в больнице при СИЗО: сердце. А где все эти объединения военных пенсионеров, которые предпочитают защищать полоумных националистов, думаю, вопрос риторический — кричат о том, что армия приподнялась с коленно-локтевой.

ОПГ из семьи и экспертов

Изображение

Всю уставную деятельность «Очага» — организацию банкетов и фуршетов — следствие назовет «прикрытием»; учредителей кафе, сестер Марию Полухину и Нину Чурсину (уже не юных женщин), — организаторами ОПГ; непосредственным «сбытчиком» — администратора Женю. Ну а «тактику» и «стратегию», как вы уже знаете, «разрабатывал» полковник запаса Александр Полухин.

Наркоманов, которым Полухины якобы сбывали мак, конечно же, найдут — а что их искать, всегда под рукой… Один — некто Туников — наркоман глубокой степени зависимости, другая — ранее осужденная за распространение опия дама по фамилии Деревенских. Ну и дали они показания против семьи Полухиных: «Они продавали нам наркотические смеси».

Только оперативники так и не найдут у Полухиных ни полученных от наркоманов денег, ни отпечатков пальцев на якобы проданных пакетах с маком, а следствие особо не озаботится тем обстоятельством, что «свидетель» Туников во время дачи показаний был в состоянии наркотического опьянения.

То, что свидетель — невменько, не очень-то и важно, думало следствие: главное — экспертиза. По делу Полухиных ФСКН проведено более 70 экспертиз (и ни одна из них — в независимом от ФСКН учреждении). Экспертизы обнаружили в изъятом у Полухиных маке «высокое» содержание маковой соломы, хотя ГОСТ подобные проценты допускал. А вот независимые специалисты Пензенского НИИ сельского хозяйства, привлеченные адвокатами, тут же превратились в членов ОПГ, поскольку сообщили, что в маке не наркотик, а мусор. И это несмотря на то что в Общественной палате проводились специальные слушания — ученые объясняли ФСКН: пищевой мак, в том числе, и реализуемый «Очагом», не мог быть стопроцентно чистым — так не бывает: абсолютная очистка семян мака от примесей невозможна ни химически, ни физически, ни метафизически. При этом необходимо учесть, что на момент начала уголовного преследования Полухиных не было никаких нормативных документов, запрещающих наличие естественных наркотических средств в пищевом маке. Их нет и по сей день.

Это — беда для обвинения, что делать? И прокурор признался Александру Полухину: судьи, понимая это, посоветовали выкинуть заключения независимых экспертов в урну (аудиозапись разговора имеется). Но если бы только бумаги в урну, так ведь еще и экспертов — в СИЗО: один из ученых-биологов Пензенского НИИ — Ольга Зеленина — была обвинена в контрабанде и сбыте наркотических средств. В отместку, очевидно. Ее этапировали из Пензы в Москву — на допросы… За ученого вступилось научное сообщество: через месяц женщину отпустили, но оставили под подпиской. И вот уже 2 года она — в подвешенном состоянии, но отказываться от своих прежних оценок по маковым делам не собирается. И неужели это все ради того, чтобы снять процент с не очень успешного бизнеса в спальном районе глухой провинции?

— После двух лет бригада из 20 следователей так и не смогла ничего подтвердить, — говорит мне эксперт Зеленина. — Они убрали из обвинения статьи «Контрабанда» и «Сбыт наркотиков». Теперь вот что придумали: раз я подготовила проект письма на обращение адвоката по делу Полухиных, значит, я пособница объединенного преступного сообщества и превысила свои служебные полномочия. Учитывая, что вина Полухиных никаким судом не доказана, мое обвинение вообще-то безосновательно.

Главный свидетель

Процесс в Левобережном суде Воронежа по делу Полухиных тянется больше 2 лет. Ходатайства, жалобы, экспертизы Полухиных — все идет в ту самую «урну», про которую уже говорили. Впрочем, ни одного доказательства сбыта наркотиков само обвинение за эти 2 года суду так и не предъявило. Зато свидетель обвинения — женщина, страдавшая от опийной зависимости, — следствие подвела, рассказав в суде, как ее заставляли давать ложные показания. Дело в том, что Жанна Деревенских и ее семья тоже на тот момент находились под следствием по обвинению в незаконном сбыте наркотических средств. В суд она прибыла из СИЗО.

«ФСКН обозначила мне конкретные условия: если я не соглашусь, мой сын будет уволен из армии и ему обеспечат срок лишения свободы — не менее 10 лет. Такие же ультиматумы были поставлены и в адрес моей дочери. Мне ничего не оставалось, как согласиться. Условия были таковыми: я должна была дать показания, согласно которым <…> в 2009 году я приобретала семена мака в кафе «Очаг»; я должна была подтвердить тот факт, что я, являясь наркозависимой, была у Полухиных дегустатором, то есть якобы мне давали семена мака на пробу, а я оценивала их качество как наркотическое зелье; и еще я должна была подтвердить тот факт, что якобы Полухины имели умысел именно на сбыт наркотического средства — маковой соломы, замаскированной под семена мака.

За мои показания такого характера мне пообещали, что в отношении моего сына Антона Р. уголовное преследование прекратят. Я согласилась, и результат оказался положительным: 12 апреля 2010 года в отношении моего сына было вынесено постановление о прекращении уголовного преследования. Я была уверена, что моей дочери и моей маме не грозит уголовная ответственность, так как они, так же как и сын, не знали о том, что пищевые семена мака, которые продавались в 2009 году общедоступно для населения г. Воронежа, могут нести за собой уголовную ответственность. <…> Я была уверена, что суд разберется во всем. Если, конечно, дело вообще дойдет до суда.

Но вскоре я и моя семья предстали перед судом. Когда гособвинитель Ильнов О.Н. запросил моей дочери 8 лет, мне — 10, а моей 80-летней маме — 6 лет лишения свободы, я совсем потеряла рассудок. Помчалась к этим нелюдям в форме блюстителей закона и готова была валяться в ногах, лишь бы мою дочь и маму не лишили свободы. Согласилась на любые условия. При мне был сделан звонок гособвинителю Ильнову О.Н. с просьбой сурово не наказывать, по крайней мере Рогатневу А.А. Меня поставили в известность, что самое большое — дочери дадут 4 года, но они помогут ей остаться при тюрьме в хозотряде, и начали меня ругать за то, что я с самого начала не была такой послушной.

25 января 2011 года мою дочь приговорили к 4 годам. Мне назначили 7 лет, маме наказание было назначено условно с испытательным сроком. Я понимала, что, если я не соглашусь с требованиями должностных лиц ФСКН, — моя дочь будет незаслуженно находиться в местах лишения свободы все 4 года. Моя девочка даже не курила обычные сигареты, не пила пиво, не говоря уже о том, чтобы употреблять спиртные напитки и наркотики. …Я очень волновалась за нее, за то, что она может сломаться, и начнется обратная реакция… Поэтому я согласилась на очную ставку с Полухиной М.В. и Глебовой Е.А. (сотрудница кафе «Очаг». —В. Ч.), в ходе которой я должна была оговорить их, то есть сказать именно то, что хотел от меня услышать следователь, который вел их дело. За то, что я оговорю Полухину М.В. и Глебову Е.А., мне пообещали, что после утверждения приговора мы (с дочерью) просидим в СИЗО 6 месяцев, и нас никто не отправит на зону. Как только прошла очная ставка между мной и Полухиной М.В., а также между мной и Глебовой Е.А., меня и мою дочь неожиданно этапировали в исправительную колонию. Однако мои жалобы (на приговор.В. Ч.) дошли до правоохранительных органов. Было возбуждено надзорное производство, затем отменили кассационное представление, затем приговор. Я и мои родные были реабилитированы по большей части эпизодов.

Осознав свой поступок… я направила в Левобережный районный суд Воронежа (где уже слушалось дело Полухиных.В. Ч.) на имя председателя заявление (об отказе от ранее данных показаний.В. Ч.). Однако ответа и по месту моего пребывания так и не последовало. <…> Мне очень стыдно перед этими женщинами, которых мне пришлось оговорить и которых я даже не знала. А прежде всего мне очень стыдно перед своей дочерью, которая по моей вине должна была делать тоже самое — закрывая глаза, пряча свою совесть, оговаривать совсем незнакомых ей людей. <…>

Уважаемый суд, даже сейчас, находясь в СИЗО-3, я очень рискую, зачитывая этот текст. …Ваша честь, я очень сильно боюсь, знаете почему: дело в том, что 6 числа (6 июня 2014 года. —В. Ч.) приходил ко мне (в СИЗО.В. Ч.) наркоконтроль, это тоже легко проверить, они меня вызывали на 3-й пост, завели к начальнику Горбунову в кабинет и начали мне просто угрожать. …Я боюсь каждого шороха, я боюсь, когда открывается дверь, я не сплю ночами. Я вот это (заявление) сегодня писала ночью, я приняла таблетки-транквилизаторы, я сейчас просто в возбужденном состоянии, я уже просто настолько переживаю, мне осталось 30 дней до свободы, я боюсь в тюрьме находиться… Ваша честь, вы понимаете, я просто оказалась в такой ситуации, что я не могу… Моя дочь уехала далеко от Воронежа потому, что ей постоянно угрожали с наркоконтроля. Я вас прошу, если можно — независимо меня допросить… Меня загнали в такой тупик…

Судья: Очень много вы сказали, мы все поняли.

Деревенских: Отложите, пожалуйста, заседание.

Судья: Вы же сказали, что будете давать показания.

Деревенских: Ваша честь, я не могу адекватно ответить на вопросы, я очень возбуждена, понимаете? Я буду противостоять тем показаниям, которые я давала в 2011 году. Но я мало верю в то, что сегодня это не станет известно наркоконтролю, а мне еще 25—30 дней сидеть, я боюсь, я просто очень боюсь.

Судья: Вы вправе отказаться от…

Деревенских: Нет, я не хочу отказываться, я прошу — можно перенести…

Судья:Вы бы могли уже дать показания, давайте я объявлю перерыв, вызову вам доктора. Мало ли мы все хотим, а я вот тоже, знаете, хочу побыстрее рассмотреть дело и больше вас никого не видеть, вот я этого хочу. Вы что хотите от меня?

Евгения Полухина: Вы хотите давать показания, не находясь в СИЗО?

Деревенских: Да.

Судья:Хотите — не давайте показания.

Деревенских: Нет, я хочу дать показания, хочу.

Судья: Так давайте.

Деревенских: Я не могу, я боюсь.

Александр Полухин: Ваша честь, это называется давление на свидетеля.

Судья:Кто давит на свидетеля?

Деревенских: На меня давит наркоконтроль.

Судья: Мы на вас давим?»

Суд так и не захотел понять свидетеля, как и обеспечить необходимую госзащиту. Через месяц, замученная, она все-таки вышла на свободу и дала показания в суде. Только на участь семьи Полухиных это никак не повлияло.

Женя и ее папа

Пока суд в очередной раз завис, Александр Петрович вновь очутился в больнице: состояние с каждым месяцем ухудшается. Еще в июле консилиум независимых врачей выявил «застойную сердечную недостаточность и стенокардию», которая может привести «к ишемии миокарда» и «внезапной кардинальной смерти». Но суд с такими категориями незнаком — арест был продлен до 7 января 2015 года. Остальные «члены семейной ОПГ» — Женя, мама, тетя — продолжают заниматься «прикрытием»: организовывают в «Очаге» свадьбы, дни рождения и корпоративы (кафе, надо сказать, пользуется популярностью). Ну дочка Женя еще и умудряется ездить на соревнования по гимнастике (мастер спорта, между прочим, — даже к Винер сватали). Перерыв был лишь, когда сидела в СИЗО.

— А я с детства мечтала работать в полиции, — говорит мне Женя в том самом кафе «Очаг». — В 2009 году поступила в Российскую академию правосудия. Нам преподавали и судьи, и прокуроры — учили законности…

Но пришлось столкнуться и с суровой практикой. Говорит, была в шоке: ты им на законы ссылаешься, которым тебя в академии учили, а они на «черное» говорят «белое». А потом Женя окажется в СИЗО, просидит больше года.

Женя Полухина
Женя Полухина

— В 2011 году я пришла к следователю и включила на телефоне диктофон — на всякий случай, — рассказывает Женя. — Он заметил, вырвал телефон, после чего меня быстро отвезли в ИВС. Там мне стало плохо, вызвали «скорую», врачи хотели меня госпитализировать, но следователь не отпустил… В ИВС я, конечно, ужаснулась от всего… Мне в тот момент пришло в голову: а кто утвердил такие условия для людей, которые, по сути, еще перед законом чисты? Следователь мне сказал, что какие основания он придумает для ареста, такие судья и примет: мол, все договорено. Я не поверила, так как знала судей из Левобережного суда, они у нас вели дисциплины… Но нет, судья Ливинцова поддержала следователя, который придумал такое основание: мол, я угрожала шесть раз судимому наркозависимому Туникову. Судья, даже не проверив этот факт, одобрила ходатайства следователя. Пришлось в СИЗО отсидеть целый год, за это время меня, конечно, отчислили из академии. Через год прокуратура отписалась: факт того, что я угрожала, не подтвердился, и областной суд меня выпустил под залог в 2 миллиона рублей. Получается, я в 25 лет попала в СИЗО из-за преступного сговора? Судья эта потом ушла на повышение.

После того как освободилась, восстановилась в академии, но меня всячески валили преподаватели: намекали, что мое место в другом месте, представляли меня так: вот эта студентка завалила жалобами весь суд и всю прокуратуру… Но диплом таки дали.

А через два месяца арестуют ее отца. По словам Жени, прокурор и судья неоднократно намекали: хватит жаловаться. А после того, как Полухины написали в Высшую квалификационную коллегию, Полухина-старшего взяли под стражу. Женя теперь управляет «Очагом», в остальном — все так же: ходит в суд, вместе с мамой и тетей возит передачи, пишет жалобы — ведь теперь уже юрист. С ума не сошла: спасает гимнастика.

— Когда папу арестовали, я не могла психологически ехать на соревнования по эстетической гимнастике, но понимала: если не поеду я, не поедет и вся группа. Поэтому собрала все силы, и мы показали отличные результаты. Только, наверное, мне придется скоро закончить эту карьеру, так как нас все уверяют, что оправдательного приговора не будет, а с судимостью в сборную не возьмут.

…И, вот скажите, кому все это надо? Тому, кто захотел халявных булочек с маком?..

Воронеж — Москва

В связи с многочисленными обращениями в Общественную палату, публикациями в средствах массовой информации, и широкой общественной дискуссией по вопросу об особенностях применении российского антинаркотического законодательства к пищевому маку Институтом мониторинга эффективности правоприменения проведено специальное исследование и подготовлено настоящее Заключение.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow