Никита Тихонов. Фото: Сергей Бобылев/ТАСС
Московский областной суд 19 ноября продолжил начатое на прошлой неделе рассмотрение дела «Боевой организации русских националистов» (БОРН). Точнее, дела некоторых членов этой банды — Максима Баклагина, Михаила Волкова, Вячеслава Исаева и Юрия Тихомирова. Еще четыре ее участника остались «за скобками». Материалы дела в отношении Ильи Горячева, которого следствие считает идеологом группировки, выделены в отдельное производство. Никита Тихонов, ранее уже приговоренный к пожизненному за убийство Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой, дал показания на других участников БОРНа, пошел особым порядком и два месяца назад получил еще 18 лет сверху. Алексей Коршунов в 2011 году, скрываясь в Украине, подорвался на собственной гранате. Не пойманным остался только Александр Паринов.
Баклагину, Волкову, Исаеву и Тихомирову предъявлены обвинения в участии в экстремистском сообществе, убийствах антифашистов Федора Филатова, Ильи Джапаридзе и Ивана Хуторского, судьи Мосгорсуда Эдуарда Чувашова, а также убийствах и покушениях на «неславян» — грузчика Салохитдина Азизова, спортсмена Максима Абдуллаева, таксиста Соса Хачикяна, предполагаемого члена банды «Черные ястребы» Расула Халилова, полицейского Гагика Беняминяна…
Дело рассматривается с участием присяжных, которых удалось собрать только с шестой попытки (эта процедура заняла почти полгода). И то — на «скамейке запасных» оказались всего два присяжных заседателя, один из которых уже выбыл по семейным обстоятельствам.
На первом заседании 13 ноября стороны обратились со вступительными словами к присяжным, а также был рассмотрен один из девяти эпизодов, на которые судья Александр Козлов поделил дело, — убийство Федора Филатова.
В среду же в суд доставили для допроса одного из лидеров БОРНа Никиту Тихонова. Три года назад он упорно отрицал свою вину в убийстве Маркелова и Бабуровой, но когда получил «пэжэ», сдал и себя, и соратников (правда, все они и сами частично или полностью признают свою вину).
Главный свидетель обвинения, закованный в наручники, сидел в отдельном «аквариуме». Снаружи его охраняли два молодых бойца из Группы быстрого реагирования в балаклавах и нашитым на рукавах российским флагом. Осужденный вглядывался в лица слушателей, видимо, стараясь разглядеть «своих», но никого из большой группы поддержки, ходившей на заседания по делу об убийстве Маркелова, не было. Не было и родственников Никиты. Сам же Тихонов с 2011 года, кажется, почти не изменился: спокойствие, осанка, грамотная речь, говорит — как читает. Тот же уверенный бесстрастный голос. Правда, теперь Тихонов произносил им совсем другие вещи.
— Осенью 2007 года Илья Горячев сообщил мне, что у него есть знакомые во власти, в том числе в Администрации президента, и предложил совершать преступления в рамках интересов этих его знакомых — например, нападать на политическую оппозицию: НБП, активистов Гарри Каспарова, союзных с ними структур. За это властные знакомые Горячева могли бы помочь мне по тому преступлению (дело об убийстве антифашиста Рюхина. — Н.Г. ), за которое я находился в розыске. В тот раз я отказался, ответив, что нацболы мне не враги.
Вскоре Горячев вновь завел этот разговор и, по словам Тихонова, обещал найти «более приемлемых» для Никиты жертв.
— Горячев рассказал, что адвокат Маркелов занимался созданием левой партии нового типа, целями которой были в том числе амнистия нелегальным мигрантам и борьба с гомофобией. Планировалось привлечь к этому антифа-хулиганов. Со слов Горячева, именно Маркелов отвечал за общение с их лидерами, а также через него проходили деньги на этот проект.
— Ничего конкретного я ему не ответил, но принял его слова на веру. Я неоднократно убеждался в политическом чутье Горячева и его интеллектуальном превосходстве над собой, — откровенничал свидетель. Подсудимые старательно записывали показания в тетради.
Через год, осенью 2008-го, Горячев передал Тихонову список антифашистов, в котором среди прочих были Федор Филатов, Илья Джапаридзе, Иван Хуторской, Алексей Олесинов, их данные и адреса.
— Горячев сказал, что от меня «ждут действий». Я обратился к Алексею Коршунову и Михаилу Волкову, который сочувствовал моему нелегальному положению и неоднократно давал деньги на еду.
От последующих показаний свидетеля брала оторопь. По его словам, в октябре 2008 года он установил слежку по адресу Филатова, на одной из номерных улиц Соколиной горы. Тихонов разработал план: убить антифашиста, когда тот будет выходить утром из подъезда.
— У меня был кастет, у Волкова — нож. На нас были парики, как у «Битлз». Когда Филатов вышел, я нанес ему несколько ударов в область лица. Затем со спины подбежал Волков. Я отвернулся, чтобы контролировать ситуацию вокруг. Филатов кричал: «Скорую», вызовите «скорую». Мы добежали до проспекта Буденного, где у нас была заранее припрятана другая одежда. Волков поехал на работу, а я с одеждой — на маршрутке до Преображенской площади. Там я выкинул одежду в контейнер, а нож утопил в Яузе. На следующий день в интернете я прочитал, что Филатов скончался.
На первом заседании сестра Федора Ольга Колоскова вспоминала, как семья услышала крики на улице. Федору не нанесли ни одного смертельного ранения. «Скорая», которую он звал, приехала через полчаса. Филатов умер в больнице от потери крови.
Тихонов утверждает, что при встрече Горячев выразил ему «горячее одобрение» гибели Филатова, но сказал, что надо придумать бренд и рассылать в СМИ сообщения о преступлениях от имени этой группировки. Тогда Тихонов и придумал «Боевую организацию русских националистов».
Следом Горячев предложил Тихонову отомстить гастарбайтерам за изнасилование и убийство гражданином Узбекистана девочки в Можайском районе Москвы. Тихонов и Коршунов выехали на место, «чтобы если даже не найти настоящего убийцу, то наказать кого-то из его знакомых, потому что у них родовые связи сильнее, чем у русских». Волков от убийства «первого встречного» категорически отказался. Позже от этого отказался и сам Тихонов. В итоге, утверждал свидетель, убийство грузчика Салохитдина Азизова совершили Коршунов и Паринов.
— После этого преступления я сделал первую рассылку от имени БОРНа.
В январе 2009 года, продолжал рассказывать Никита, по инициативе Коршунова состоялась его встреча с Максимом Баклагиным, который хотел финансово помочь «нелегалу» Тихонову. Баклагин стал расспрашивать об убийстве Маркелова 19 января.
— Он считал, что я причастен к этому. Но я ему не признался.
— Тем не менее я передал Баклагину адрес Джапаридзе, но сказал, что сам в нападении участвовать не буду. Летом я узнал, что Джапаридзе убили. Недели через две Баклагин сообщил мне, что это сделали он и Юрий Тихомиров. С его слов, Тихомиров стрельнул из травматического пистолета, но Джапаридзе даже не упал, поэтому Баклагин добил его с помощью ножа. Рассылку об этом убийстве я осуществлять не стал.
В качестве следующих жертв, по словам Тихонова, Горячев предложил участников банды кавказских националистов «Черные ястребы», которых в это время судили в Москве за нападения на «славян». Некоторые из них находились под подпиской о невыезде, в том числе Расул Халилов. Тихонов установил, что в дни судебных заседаний Халилов один выходит из подъезда, а вскоре за ним приезжает автомобиль.
— Мы с Коршуновым спланировали нападение, но в сентябре я получил ножевое ранение. Тогда я связался с Волковым и передал ему пистолет. Позже он сообщил, что расстрелял Халилова, — сказал Тихонов. БОРН снова взял ответственность за убийство.
Наконец, в октябре 2009 года Алексей Коршунов предложил напасть на Ивана Хуторского. Тихонов отказался, поскольку Горячев «не давал распоряжения». Коршунов сказал, что сделает все сам. Однако Никита вместе с Баклагиным участвовал в слежке за Хуторским.
— В первых числах ноября я передал Баклагину и Исаеву наган, за который они выплатили мне несколько тысяч рублей. 3 ноября меня задержали (по делу об убийстве Маркелова. — Н.Г. ), а позже в тюрьме мне стало известно, что Хуторского застрелили.
Об остальных эпизодах Тихонов узнавал уже из СМИ в камере СИЗО, хотя идею о возможном убийстве какого-нибудь судьи, рассматривающего дела националистов, участники БОРНа обсуждали еще до его ареста. О мотивах совершенных преступлений свидетель высказался так: «Если в общем, то мотивы — идеологические. Я руководствовался своими понятиями о хорошем и плохом. Филатов — уличный хулиган, наносил травмы молодым русским националистам. Я желал ему смерти, потому что считал его подлецом. Хуторской со своим прозвищем «Костолом»… Зачем доводить до того, когда твоего товарища ударят? Лучше ударить первым».
Отвечая на вопросы защитников подсудимых, Тихонов заметил, что формального членства в БОРНе не было. «Никаких удостоверений, членских взносов, клятв», — саркастически комментировал он. Адвокаты акцентировали внимание на том, что убийство Филатова вообще произошло до того, как Горячев и Тихонов создали бренд «Боевая организация русских националистов». Отказ от совершения преступления никак не наказывался, иерархии не было, приказы никто не отдавал. Тихонов вспомнил, что в какой-то момент Волков даже просил его: «Не впутывай меня, у меня семья, я крестьянин, а не воин». Постоянными участниками сообщества Тихонов считал только тех, без кого БОРНа не было бы — то есть Горячева, себя и немного — Коршунова. Остальные, по его словам, привлекались под «конкретную задачу».
Зная, что вопросы, не имеющие отношения к делу, будут сняты судьей, защитники все же упрямо задавали их — для протокола и для присяжных.
— На суде по делу об убийстве Маркелова вы свою вину признавали? — спрашивал адвокат Михаила Волкова Денис Зацепин и получал замечание от судьи. Но продолжал: — А когда в течение нескольких лет в судебных заседаниях вы даете различные показания, как нам узнать, каким из них доверять?
— Скажи, 10 октября 2011 года писал ли ты обращение в Генеральную прокуратуру, Следственный комитет, правозащитные организации — об угрозе применения в отношении тебя и Евгении Хасис пыток? — спрашивал Волков, намекая присяжным, что, по его мнению, Тихонов едва ли мог выдать все подробности о БОРНе добровольно.
— А вот в 2011 году ваш адвокат говорил о пытках… — из дальнего угла «аквариума» донесся запинающийся голос Тихомирова.
— Нам не надо ничего о пытках-непытках! Вопросы по фактическим обстоятельствам, пожалуйста, задавай! Обязательно надо сказать это присяжным, без этого не обойдется! — злился судья Козлов.
На пятый час допроса Тихонов, растирая покрасневшие от наручников запястья, повернул голову к своим суровым конвоирам, демонстративно выдохнул и покачал головой. Те закивали в ответ: сами, мол, замучились.
На следующем заседании, 20 ноября, показания будет давать гражданская жена Тихонова Евгения Хасис, получившая за соучастие в убийстве Станислава Маркелова (как подтвердил в среду Тихонов, Хасис следила за адвокатом) 18 лет колонии.
