*Зима, которая их изменила — укр.

«Вера без дел мертва», — цитирует апостола баннер, закрывший полдома на улице Червоноармійськой (Красноармейской) в Киеве. Снегопад усиливается, и, торопясь, не успеваешь понять, с чего бы это напротив ресторанно-офисного центра рекламируют не кредиты или «Пузату хату», а Христа.

Так же, не задумываясь, спешат мимо люди — молодые и старые, стекаются к Майдану Незалежности — опять, как год назад. В субботу в Киеве вспоминали начало активного противостояния: в ночь на 30 ноября прошлого года состоялся разгон студенческого Евромайдана. Разгон, неоправданно жестокий и сорвавший крышку — еще не с «коктейля Молотова», он появится позже, во время боев на Грушевского, — но с тяжко бродившего где-то глубоко внутри массового протеста. Именно тогда народ на затухавший было Майдан стал прибывать тысячами. День гнева.

Перед стелой на Майдане пылает составленный из свечек гигантский украинский тризуб. Чуть правее из свечек же составлена надпись: «Слава Украине!» В красных пластиковых стаканчиках дрожащие на ветру огоньки горят, как кровь на снегу.

«Ще не вмерла Украина», — запевают со сцены, как год назад.

— Мы каждый час встречали гимном и молитвой, когда стояли на Майдане. Кажется, за всю жизнь я столько не молилась, — говорит киевлянка Саша Луценко. Саша, как и многие, влилась в протест после разгона студентов.

— Я стояла в основном по ночам, муж поначалу удивлялся, почему именно так — но ведь ночью народу меньше, люди уходят спать, а значит, может быть штурм. Вот 10 декабря решила: поеду спать; только добралась домой, скинула три пары штанов (иначе было не выстоять, мороз за 25), — а муж в твиттере читает: «Беркут» пошел. И мы — обратно! Обычно приезжала туда на последнем поезде перед закрытием метро. Ну и до утра. Потом на работу. У нас в фирме все стояли на Майдане, включая руководство. Все.

Саша ежится, почуяв знакомый запах гари, — рядом запалили бочки. Мужики натаскали дров, разожгли огонь — греться. Снопы искр рассыпаются по ветру. Люди протягивают руки к пламени, теснятся, давая место у огня вновь прибывающим, пытаются согреть друг друга. Многие накинули на плечи желто-синие полотнища, иные держат их на самодельных флагштоках-удочках. Рядом трепещут на ветру крымско-татарские флаги. Два грузинских. В пятницу двух грузин, Зураба Хурцию и Давида Кипиани, а также белоруса Михаила Жизневского Петр Порошенко посмертно наградил орденами Героев Небесной сотни. На Банковой прошла акция протеста: «Небесной сотне» дали посмертные Звезды Героев Украины, но иностранцам их закон присуждать не разрешает. Люди требовали изменить закон и исполнить обещанное для всех, а не только для украинцев.

На экране возле сцены кадры годичной давности. Студенты, Вакарчук, Руслана… Майдан документалисты фиксировали во всех подробностях, и эти несмонтированные пленки драматичнее режиссерского кино. Один из доксериалов называется «Зима що нас змiнила», — и правда, «змiнила».

С экрана по скайпу выступает Михаил Саакашвили. Говорит о важности революции — и сбивается на какое-то домашнее: «Мы вас любим, все нормальные люди вас любят».

Со сцены приветствует Андрей Илларионов:

— Если вы победите — победим и мы. Слава Украине и слава России! Вы одержали огромную победу, нужны еще две поменьше: победа над коррупцией и экономические реформы.

Но так же, как трудно было поверить, что Майдан простоит 8 месяцев, теперь трудно верится в победу. Выборами вроде довольны — прошли честно, но составом Рады — нет. Закон о люстрации нужен, но не такой… Реанимационные меры нужны, да не те.

— У пациента еще хорошее сердце, но абсолютно замутненное сознание, — невесело шутит насчет Украины тот же Андрей Илларионов на конференции памяти Кахи Бендукидзе, которую в эти же дни проводят в Киеве.

Необходимость реформ не подлежит доказыванию, срочность тоже. Но как начать налоговую реформу и быть уверенным, что наутро Коломойский не перестанет заправлять соляркой танки на востоке?

— Все стало неявно. Если бы знать, кто говорит правду! — восклицает Саша Луценко. — Вот Руслана: знала она, что будет разгон и что это подстегнет революцию? Сознательно подставила студентов или наоборот? Порошенко влез на трактор — хотел остановить зачистку? Это искренний порыв?

Саша ставит эксперимент: посещает заседания Киевской рады, которые теперь, как и заседания государственного парламента, должны быть общедоступны. Говорит, пускать-то пускают, только разрешение приходит по почте парой дней позже даты самого заседания. Правда, можно пройти и без разрешения. Но мало кто ходит.

Мы греемся у бочки, со сцены говорят о студенте с Майдана, который ныне работает в комитете по люстрации. Саша долго стоит у горящих свечей, тихо плачет. Говорит о том, что до сих пор не названы виновные ни в расстреле «Небесной сотни», ни в избиении студентов. На днях начальник 2-го следственного управления ГПУ Украины Сергей Горбатюк рассказывал агентству УНИАН, что в зачистке Майдана в ночь на 30 ноября участвовали 390 сотрудников «Беркута» из Киева, Сум, Полтавы и Черкасс, а непосредственно применяли силу два-три десятка. Установить их личности следствию не удалось: подозреваемые не дают показаний друг на друга. ГПУ надеется на антропометрическую экспертизу. Но сможет ли эксперт по параметрам идентифицировать «космонавтов»?

Толпу обходит девушка, в руках поднос с бутербродами. Саша вспоминает, как ночами готовила еду для Майдана, пока ее муж строил баррикады (пластиковая каска — вот и вся защита). Баррикады «Беркут» разбирал за три минуты. Строили снова.

Со сцены священник обращается к Руслане: пусть попросит президента поставить памятник героям «Небесной сотни». В их честь назвали улицу, но нет мемориала, которому можно поклониться. Хотя весь центр Киева — мемориал. Фотографии и примерзшие к парапетам цветы засыпает снег, их приносят снова.

Из динамиков доносится: «Мы стали нацией. Мы стали народом!»

Майдан стоит до 7 утра, людей не убывает. На рассвете идут в Михайловский собор на службу. Там прятались избитые студенты. И киевлянка Аня Король вспоминает, как ее не взяли туда «волонтеркой».

— Сказали, там так много людей помогает — больше просто не уместится, — улыбается Аня. — Никогда не думала, что все так откликнутся, так объединятся…

Вокруг Майдана, полного людьми, нет ни милиционеров по периметру, ни рамок металлоискателей. Правда, поодаль стоят небольшие группы мужчин в форме цвета хаки, кто — в темноте не разберешь.

— Раньше у меня не было страха перед людьми в форме, — роняет Саша. — Теперь есть. Кто их знает… Как думаешь, почему политики не могут работать для людей? Ну пусть им самим будет комфортно, сытно — но пусть и людям будет хорошо…

Кучка людей у горящей бочки обсуждает возможный состав нового правительства. Пацан читает френдленту: по улицам Киева провезли бывший борт № 1. На фото крылатая машина, разобранная на части, едет на автопоезде. Самолет передают в музей. Эпоха сменилась.