Среди вещающих в эфире и при этом следующих канонам журналистики, а не пропаганды, томский телеканал остается едва ли не последним в России. Он смеет быть сам по себе — ни под властью, ни под капиталом. Сейчас он вновь под угрозой закрытия.
Областной радиотелевизионный передающий центр (РТПЦ), филиал РТРС, государственной организации, известил негосударственную ТВ-2 о прекращении трансляции сигнала с 1 января. Причины в официальном письме не указываются. Вероятно, потому что их, законных, для расторжения договора в одностороннем порядке попросту нет. Но есть вечное право стоящего на раздаче. У краника. На рубильнике. Он свои действия может не пояснять. Томский РТПЦ — монополист в распространении телесигнала на территории области. У него в руках телевышка и лицензия на связь. Он всесилен.
ТВ-2 ранее пытался уйти от зависимости, соорудил собственную передающую антенну в Лагерном саду, однако сигнал был слабым. Государственная телебашня занимает именно то доминирующее в окрестном ландшафте место, которое и подходит для эфирных трансляций. Технология принуждает к сотрудничеству с государством.
Антимонопольная служба пока не высказалась относительно поведения госмонополиста. А федеральная госструктура РТРС, «естественная монополия», спустя несколько дней сама пояснила действия своего филиала, заявив, что уважает и ценит своих партнеров, но в данном случае руководство ТВ-2 «вышло за границы допустимого между деловыми партнерами».
О каком «данном случае» речь? О событиях полугодовой давности, когда ТВ-2 пытались прикрыть не столь, как сегодня, прямолинейно (см. «Новую» №53). Тогда мы наблюдали трехходовку. Сначала на РТПЦ сгорел фидер (кабель), из-за чего прекратилось эфирное вещание ТВ-2. Потом РТПЦ не торопился его чинить. А затем на сцену вышел другая госструктура — Роскомнадзор, куда журналисты жаловались, что не могут вещать не по своей вине — и оповестила, что приостановит действие лицензии ТВ-2, поскольку та вещает только в кабельных сетях и интернете, а в эфире не присутствует уже скоро месяц.
Как это нашим государством с давних пор практикуется, приговор был зачитан в наиболее подходящий момент. Черная метка — предписание Роскомнадзора — поступила в ТВ-2 в день ее 23-летия. Примечательны и другие детали. Долгое время журналисты не могли добиться никаких комментариев от должностных лиц РТПЦ. Как сказал «Новой» руководитель и основатель ТВ-2 Аркадий Майофис, «наши звонки или сбрасывали, или не отвечали, потом и вовсе отключили свой телефон». Это вообще-то выглядит странно для стратегических инфраструктурных объектов, каковыми являются региональные РТПЦ. ТВ-2 предлагала РТПЦ починить его фидер: он стоит чуть больше, чем ежемесячный платеж за передачу сигнала, вносимый ТВ-2 в кассу РТПЦ. Телевизионщикам посоветовали не вмешиваться в процесс.
Но в процесс вмешались жители Томска, поднялась замеченная в Москве мощная гражданская волна против закрытия телеканала. Тогда его оставили в покое.
РТРС, формально устроившая эту бучу из-за куска проволоки, оказывается, ничего не забыла. Сейчас она сообщает: «РТРС не сомневается, что руководство ЗАО «Телерадиокомпания ТВ-2» прибегнет к судебным искам, одновременно используя тактику давления через публикации в СМИ о «политическом» характере решения о расторжении договора. Именно такие действия ЗАО «Телерадиокомпания ТВ-2» в отношении РТРС весной 2014 года послужили толчком к принятию нынешнего решения».
То есть госведомство утверждает, что в его сегодняшних действиях нет политического заказа, а есть лишь обида и жажда мщения? «РТРС называют нас партнерами по бизнесу. Но они не деловые партнеры. Это госструктура, которая существует за счет налогоплательщиков, в том числе и за наш счет, — говорит главный редактор ТВ-2 Виктор Мучник. — Отказ предоставлять абоненту услуги без юридических причин незаконен. Это выглядит так. Пришли к вам домой и сказали: вы платили за тепло, но вы нам не нравитесь, и мы вас от тепла отключаем. Купите себе печку и отапливайтесь. Мы два-три дня ждали обоснований. Хотя бы формальных ссылок на параграфы договоров. Когда я внимательно прочел документ от РТРС, у меня возникло смутное ощущение, что его составлял человек, который нам втайне сочувствует, потому что с юридической стороны он абсурден».
Сейчас ТВ-2 пытается заключить новый договор с РТРС со 2 января: как входящая в госреестр естественных монополий РТРС обязана предоставить свои услуги.
Факт, что таких телекомпаний, как ТВ-2, в России почти не осталось. Собственно, ее независимость и высокий профессионализм и сыграли против нее. Именно потому, что эти ребята — одни из лучших в тележурналистике, они и оказались на острие атаки.
В стране снова молотят механизмы негативной селекции: яркие, настоящие, профессиональные не нужны, нужны послушные. Глухие согласные.
Алексей Тарасов, обозреватель «Новой»
Аркадий МАЙОФИС: «Враги отечества не мы»
Руководитель и основатель ТВ-2 — об отсутствии диалога с властью, роли губернатора и Украине
— Вы не один раз были в шаге от исчезновения. Как вам до сих пор удавалось переламывать ситуацию?
— Периодически на нас обрушиваются атаки, и мы не знаем точно, кто является их инициатором. Последний такой случай был в апреле. Тогда ТВ-2 не вещал два месяца из-за ремонта на телепередатчике. Надо отметить, что к этому оборудованию (фидеру) телеканал никогда не имел отношения. Нас отрезали от эфира из-за поломки в Областном радиопередающем центре (РТРС, их головной офис находится в Москве), а потом прислали письмо из Роскомнадзора о том, что мы нарушаем лицензионные требования и не вещаем. Мы тогда защищались всем миром: нас поддерживали горожане с помощью пикетов и концертов, московские коллеги, отдельные персоналии, которые о нас разговаривали в разных больших кабинетах.
Сегодня ситуация сложнее — на дворе зима, на носу Новый год. Если эта акция была продумана, то очень удачно. Первого января нас отключат от эфира. Люди не успеют отреагировать на ситуацию вокруг ТВ-2, им будет не до нас. Я пока не могу в это поверить. Мне кажется, что кто-то наконец проснется и поймет, что враги отечества не мы.
— Вам предлагали сменить редакционную политику?
— Когда-то шли разговоры об этом, сейчас — нет. С нами не желают вести диалог, не делают, например, предложения о покупке. Мы даже не можем зайти в кабинет к губернатору (Сергею Жвачкину. — Д.Х.), как это было раньше. Сменился губернатор, и сменились отношения с прессой. Мы пишем ему открытые письма с просьбой вмешаться в ситуацию. Хотя и не уверены в том, что ее инициатором выступил не он сам.
Тем не менее мы знаем, что в силах губернатора решить любую проблему, в том числе федеральную. Губернатор отвечает за спокойствие в регионе. Его слово имеет вес и в Москве. Это одна из причин, почему нам до сих пор удавалось выживать. Предыдущий губернатор (Виктор Кресс. — Д.Х.) был лояльным, демократичным человеком. Ему не нравилась наша неподконтрольность, но он никогда не позволял себе охоту на нас.
Усиление атак на ТВ-2 мы связываем с приходом нового главы региона. Предпоследняя атака была предпринята шесть лет назад. Нам тогда удалось решить проблему мирным путем, в том числе с помощью губернатора. С приходом нового главы региона мы дважды за последние полгода были на грани жизни и смерти.
— Вы пробовали выйти на представителей РТРС?
— РТРС выпустил пресс-релиз, где объяснил причины расторжения договора. Удивительно, но в документе не шла речь о норме закона, которую мы нарушили. Там было написано примерно так: вы себя повели не по-партнерски, перешли границы, придали всему политическую окраску, поэтому мы с вами работать больше не хотим.
Сегодня мы пытаемся достучаться до них. Проблема ведь заключается в том, что нашу позицию руководство РТРС не знает. Они не слышат нас, так как пользуются той информацией, которую им передают представители организации в Томске.
Мне хочется верить, что они прислушаются к нам. Мы не были в эфире два месяца. Коллектив, состоящий из ста человек, сидел без работы и перспектив. Целый месяц мы пытались понять, что происходит, писали письма, обращались в суды, прокуратуру, и только потом, когда Роскомнадзор наказал нас за то, что мы не вещаем, мы подняли шум — начали переводить историю в публичное пространство. Но мы не хотели военных действий. Предъявлять нам претензию по поводу того, что мы начали орать из-за фидера, — неправильно. Мы пытались решить все непубличным путем: просили показать нам фидер, который сломался, предлагали купить его за свой счет. Но с нами никто не желал общаться.
Мы существуем почти 25 лет. Много ли вы знаете каналов, которые существуют без помощи государства или олигархов? Мы давно неотъемлемая часть города. Нас хотят прикрыть только потому, что мы могли кого-то обидеть…
— Кого именно?
— Я понятия не имею. Все вокруг очень обидчивые. К примеру, губернатор. У нас в медиахолдинге было много разных каналов, но ни один из них до сих пор не имел проблем с властью. Я объясняю это одной причиной — у нас есть новости, которые рассказывают о жизни города не так, как этого хочет власть, к нам приходят гости, которых нельзя увидеть на других телеканалах. Мы даем повод нас ненавидеть ровно так часто, как дает нам его власть. Но мы не придумываем действительность, а всего лишь ее отражаем.
— Освещение российско-украинского конфликта могло сыграть роль в истории давления на нас?
— Никто прямо нам об этом не говорил, но до нас доходили слухи, что причина кроется в нашей позиции по этому вопросу. Это смешно. У нас был всего один сюжет с Майдана. Наши журналисты не вставали на сторону украинцев. Мы даже не освещали военные действия на юге-востоке. Дело в том, что Украина не является нашей генеральной темой. Мы провинциальная компания, 99% нашего эфира посвящено местным проблемам.
Диана ХАЧАТРЯН, «Новая»
