В конце ноября в Берлине проходила очередная демонстрация против повышения арендной платы, организованная участниками коллективных жилищных проектов районов Пренцлауэрберг и Митте. У этих людей изначально нет риска оказаться выселенными в одиночку: договоры с хозяевами домов составлены на коллективы жителей. Но повышение аренды бьет, конечно, и по ним. И так же, как та пенсионерка из фильма, они могут однажды оказаться на улице — всем коллективом. В демонстрации приняли участие около 350 человек.
Кому в столице России, кроме разве что анархистам и анархисткам, придет в голову организовывать демонстрации численностью 350 человек? В скобках оставим без ответа вопрос, кому в России придет в голову перекрывать движение на улицах ради демонстрации, в которой участвуют 350 человек, хотя перекрывать каждую конкретную улицу приходится всего на 10—15, а то и на 2-3 минуты.
Зачем вообще нужна демонстрация численностью 350 человек, разве она чего-то может добиться? 350 человек на улицах столицы крупного западноевропейского государства кажутся нам смешными, то ли дело — 50 тысяч человек на улицах столицы крупного государства в Восточной Европе. Это мы понимаем, это мы уважаем, этим мы даже способны гордиться (и «селфи» с демонстраций — является формой такой гордости). Ну а то, что эти наши демонстрации в 50 тысяч как раз таки ни к чему не привели, — этого мы просто предпочитаем не помнить.
Вообще-то демонстрация, хоть 350 человек, хоть 50 тысяч, — всего лишь один из способов привлечь внимание к проблеме, а не волшебный ключик к ее решению, как почему-то поначалу думали участники и участницы российских протестов 2011—2012 годов. Демонстрация, собственно, показывает, что проблема назрела, — и не более.
Во-вторых, демонстрация, даже когда в ней принимают участие всего 350 человек, демонстрирует кое-что самим участникам и участницам — прежде всего размах и уровень солидарности друг с другом. Люди в Берлине вышли на шествие в пятницу вечером, когда не принято думать ни о чем серьезном, — ого, это плюс. Люди вышли на шествие почти в конце ноября, почти в мороз, градусов на дворе было маловато, а хождение по улицам чередовалось частыми остановками и заслушиванием речей, когда ручки и ножки мерзнут, — ого, и это сильно. Люди вышли именно на это шествие, хотя в тот же день в городе проходила другая демо, на куда более «модную» тему — против нацистов, причем не вообще, а против конкретных нацистов района Кёпеник, — ого, люди настолько затронуты немодной жилищной темой, что вышли именно сюда.
То есть сама по себе такая небольшая, будничная демонстрация способствует скорее поддержанию мобилизационной готовности и чувства локтя собравшихся, нежели окончательной победе над врагом. Для такой победы, если она вообще возможна, необходимо длительное сохранение мобилизационной готовности, и чувство локтя понадобится еще не раз.
Наконец, во время такой демонстрации куда выше шанс всем перезнакомиться, если этого почему-то не случилось раньше, а после нее — закрепить знакомство за совместным поеданием горячего супа, на которое пригласили сразу всё шествие жители Бруннен-штрассе.
И эти маленькие отличия — дороже всего. Не каждый с каждой разбрелись попарно и одиночно обратно в свой личный быт — все пошли налаживать коллективность, которая сделала возможной саму демонстрацию, которая соберет всех эффективно и быстро снова, когда будет нужно, и которая, быть может, позволит однажды действительно победить. Или в случае поражения — не уходить в глухую индивидуальную депрессию, а пережить всё вместе и, сжав зубы, приготовиться к новой борьбе.
Примерно такого и не хватает у нас в стране. Что-то подобное умели создавать из своих акций анархисты и анархистки лет шесть-семь назад (вплоть до кормежки всех-всех фруктовым салатом, который еще и пёрли с собой в 40-литровом бидоне до самого конца шествия), да и то, кажется, растеряли навыки. И вот, в отсутствие этих навыков, в отсутствие этих сотен и тысяч маленьких бодрых демонстраций по всей стране — Россия спит тяжелым дурным зимним сном…
Влад ТУПИКИН журналист
