О «Блокаде мозга-2014»

Книга «Блокада мозга-2014» — это сборник публицистических текстов, хроника этого года.

Я и раньше собирал под одну обложку публицистические тексты — сразу за несколько лет. Но в 2014 году победная Олимпиада и «покоренье Крыма» снесли крышу нашему начальству, и я подумал, что этот год должен стоять в подшивке отдельно.

Собственно, еще в середине 2012-го стало ясно, что мы вошли в жесткий застой, но в феврале-марте этого года путинская Россия за пару месяцев вогнала себя в предвоенное противостояние миру, сравнимое только с Карибским кризисом. Мы вошли в опаснейший штопор. Как было, уже не будет.

Книгу поставило в свой план издательство «Захаров», но в октябре мне позвонила главный редактор, Ирина Богат, и сказала: «Сейчас я тебя насмешу». И насмешила: крупнейшая книготорговая база отказалась брать «Блокаду мозга» на распространение. Издательство сунулось напрямую в центральные магазины — там ответили, что должны «посоветоваться наверху»…

И тогда, не дожидаясь «советов наверху», я пошел по пути, проторенному с фильмом «Петрушка», — на сайт planeta.ru. Там теперь и можно сделать предзаказ книги, причем по цене, заметно дешевле магазинной!

Только что Ирина Богат насмешила вторично: теперь уже типография отказалась печатать мою книгу! Директор честно сказал, что — боится…

О шагреневой коже

Здесь сплелись две истории: одна — собственно книги, другая, извините, — страны…

В 2000 году, едва к власти пришел Путин, в городе Апатиты Мурманской области впервые случилась отмена моего концерта: прорвало трубу! Когда организатор наняла другой зал и подогнала автобусы, чтобы перевезти 600 зрителей в соседнее ДК, — выяснилось, что там тоже что-то прорвало.

С тех пор я регулярно приносил проблемы по линии ЖКХ в российские города: там, куда я приезжал с концертами, — прорывало трубы, начинались срочные капитальные ремонты… В Астрахани просто погас свет, когда я уже стоял на сцене. Потом просто перестали приглашать: одни траты; все равно же позвонят и придется отменять. Раньше так было в Белоруссии, теперь — во многих российских городах.

Эта «шагреневая кожа» году к 2007-му стабилизировалась на понятных границах: на федеральном телевидении и радио — нельзя категорически, выступления — можно, но без большой расклейки афиш, лучше в клубах… А книги и театральные постановки — на здоровье!

Но Крым и все, что за этим последовало, изменили расклад. В середине февраля Театр им. Вахтангова, за два месяца до премьеры, отказался от постановки моей пьесы «Потерпевший Гольдинер». Лепет директора театра о том, что они купили у меня слабую пьесу (и обнаружили это только перед премьерой), выгодно оттеняет мужественное поведение руководства Московского Дома музыки: тамошнее начальство просто отменило мой ноябрьский спектакль «Как таскали пианино» с квинтетом Игоря Бриля.

Почему? А по кочану. Просто отменили спектакль, стоявший в афише.

О статусе сатирика, прямо указывающем на политический строй

Тут, повторяю, две темы. Есть моя личная ситуация, вполне укладывающаяся в понятие «запрет на профессию». Смешно: бывший невыездной еврей, в Нью-Йорке и Калифорнии я теперь концертирую чаще, чем в Москве и Петербурге. (Правда, Путин постарался для меня, и огромная часть моей публики — эмигрировала.)

Как говорил Хрущев, «я хочу, чтобы меня правильно поняли». Это не жалобы: по сравнению со среднероссийской нормой, с тем, каково приходилось тут отцам и дедам, мой случай — очень бархатный. Просто, повторяю: политическая сатира — это лакмусовая бумажка.

Статус сатирика прямо указывает на политический строй. Джон Стюарт не так давно был признан чуть ли не самым влиятельным мужчиной Америки; Обама замыкал вторую десятку… И это нормально для Америки. Потому что Обама уйдет из Белого дома, и все знают дату этого ухода, а вот Джон Стюарт — это как раз от Бога и пожизненно… А его иранского коллегу, своевременно бежавшего с родины, на родине ждет законная виселица.

Россия — и географически, и политически — валандается где-то между Азией и Европой, но движемся явно в сторону не Европы. Дело, повторяю, не во мне. И всякий раз, когда меня посылают в Израиль или Америку, я говорю посылающим: «Не в том беда России, что мы уедем, а в том, что вы останетесь».

Мой отъезд (или, широко говоря, наш общий отъезд)… были бы очень желательны для нынешней администрации. Им не надо столько населения: для нефтедобычи и обслуги хватит пары десятков миллионов крепостных; ну плюс артисты для корпоративов и немножко художественной гимнастики. А мы все — гельфанды-перельманы, зубовы-ахеджаковы, интеллигенция и просто свободные люди с достоинством… — мы только мешаем сделать из этого места Узбекистан.

Мне жалко молодежь: ее ждут неприятные открытия о своем будущем. Вообще, это странное ощущение: все вместе (как народ) мы, безусловно, заслуживаем и то, что есть, и то, что будет, а каждого по отдельности — жалко…

О 85%

Никакого 85-процентного одобрения Путина, конечно, нет — это я проверил на себе, когда стоял с антивоенным плакатом на Тверской. Главная путинская поддержка — это люди вроде тех, которые проходили мимо меня в тот день, даже не понимая, о чем это я.

— А что, у нас война с Украиной? — спросил один.

Главная опора Путина — эти, которым по барабану… Но это очень шаткая опора, и весь этот рейтинг — натертый градусник… В Северной Корее и Узбекистане рейтинг гражданина начальника еще выше — не говоря уже о том, какой рейтинг был в 1914 году у Николая II (уверяю вас, гораздо больше 85%).

Ну и Чаушеску за неделю до расстрела был «гением Карпат»…

О большой агрессивной обезьяне

В 2014-м мне стало, в некотором смысле, легче. Очень в некотором, но — легче.

Много лет я переживал свой маргинализм, пытался дискутировать, объясняться — «Нет, вы меня неправильно поняли» и так далее, — но после того, что они мне устроили в феврале 2014 года, я понял: дискуссия окончена. Это — зоопарк. Невозможно полемизировать с обезьяной, которая кидается в тебя какашками из клетки.

Когда из телевизора на всю страну говорят, что ты подонок, а в ответ на критику аннексии Крыма показывают россиянам в прайм-тайм порнографию-фальшак с твоим участием, — диалог закончен. (Впрочем, меня «мочат в сортире» в отличной компании, и, когда мой портрет появился на полу в мужском туалете Киевского вокзала, я сформулировал, что лучше в туалете с Басилашвили, чем в Георгиевском зале с Путиным…)

Сегодня дело обстоит так: агрессивная и загнанная в угол государственная обезьяна продолжает скалить зубы на весь мир — я, как честный этолог, описываю ее поведение. Никаких диалогов с объектом изучения у меня нет и быть не может, в суд на нее я тоже не подаю: там, в мантии, она же… Так что мое отделение от государства фактически состоялось.

От государства, но не от людей, для которых я пишу летопись этого драматического для России года. Эдакий нервно хохочущий Пимен…

О проекте «Петрушка»

Мы должны были снять этот фильм к концу года, но в дело вмешалась политическая реальность…

Дело в том, что эта пьеса — черная политическая клоунада. Главный герой пьесы, некий вполне мелкий Петр Петрович, однажды просыпается президентом Российской Федерации; отсюда начинается дьявольский коридор его новых сновидений — как он сюда попал, он сам не может понять…

Пьеса была написана в 2007 году, и еще в 2013-м ее можно было ставить и снимать в первоначальном варианте, — но в 2014-м прототип стремительно вознесся на новые драматургические высоты… Ну и сны его не могут не измениться…

Мы с Владимиром Мирзоевым не должны, как плохой охотник, стрелять в то место, где утка летела вчера, и мы существенно актуализируем сценарий. Надеюсь, «акционеры» «Петрушки» с пониманием отнесутся к этой полугодовой паузе.

А подписчики моей книги «Блокада мозга-2014» получат ее, самое позднее, в конце февраля следующего года.

Записала Ксения КНОРРЕ-ДМИТРИЕВА