Проект «Новороссия» сходит на нет. Московские теленовости по инерции все еще сообщают гражданам о подвигах «ополченцев», но в Кремле почти демонстративно отворачиваются от бывшего ударного отряда Русского мира. Люди при этом продолжают погибать, пенсионеры в Донецке выстаивают огромные очереди за бесплатной кашей, инфраструктура одного их важнейших украинских городов разрушена. Но все же вектор определен: из потенциального фронта противостояния с Западом «от Одессы до Харькова» Новороссия превращается в тлеющий локальный конфликт, которых на бывшем постсоветском пространстве было немало. Как часто мы сейчас вспоминаем, скажем, о судьбе Абхазии, бывшего советского курорта? Вот и в отношении Донецка с его населением под миллион человек, стадионом и футбольной командой мирового уровня, увы, наступает привыкание.
Что не изменится в обозримом будущем, так это украинские ожидания новой внезапной, неспровоцированной агрессии со стороны России. Вместе с Украиной мы потеряли и доверие всего мира, в первую очередь — Запада (китайцы, кажется, никогда и не думали нам доверять, у них нет такой необходимости). Главное политическое поражение нашей страны в 2014 году состоит именно в этом. Любой договор, который подпишет Россия на международной арене в обозримом будущем, будет заключаться с поправкой на риски, связанные с вероятным односторонним нарушением российскими элитами своих обязательств. Такие договоры, заключаемые с заведомо ненадежными партнерами, редко бывают выгодными для последних.
Конец холодной войны обычно символически связывают с падением Берлинской стены. Однако в тот период истории обе стороны, и СССР, и Запад, понимали, что нормализацию отношений следует закреплять специальными, даже институциональными усилиями. Шел целенаправленный поиск «мер доверия», проводились встречи, направленные на выработку конкретных шагов, в ходе которых бывшие противники учились видеть друг в друге людей («Если русские тоже любят своих детей», — пел в ту эпоху Стинг, и это была смелая мысль после десятилетий жизни под угрозой взаимного ядерного уничтожения). Создавались советы и рабочие группы, занятые выработкой этой хрупкой субстанции — доверия.
Спор о том, является ли 2014 год продолжением или началом новой холодной войны, не имеет в этом контексте особого смысла. Важно, что из союзника и партнера Запада Россия вновь превратилась в опасного и непредсказуемого соседа, которому приходится платить за это по счетам. Непредсказуемость российской политики становится фактом, который предопределяет последние голосования в американском сенате, высказавшемся за предоставление военной помощи Украине вопреки предостережениям Обамы. Мы уже намекаем, что в Новороссию играть больше не будем, а в ответ получаем новые санкции.
Но жить в непредсказуемом мире не хочется никому — ни россиянам, которым после евро по 73 снятся апокалиптические сны, ни европейцам, которые не понимают, откуда на границах Европы взялась война. Так что, несмотря на инерцию, поиски взаимопонимания не прекращались в течение всего нынешнего года. В ноябре генсек НАТО Йенс Столтенберг прямо говорил о том, что альянс надеется на нормализацию отношений с Россией в духе сотрудничества, характерного для последних двадцати лет. «В интересах России принять меры доверия», — говорил Столтенберг. Когда кончится война, а граница будет закрыта для «добровольцев» и военной техники, всем нам нужно будет снова учиться жить в мире.
