СюжетыОбщество

Пароль: «Только детский размер». Доехали!

Специальный корреспондент «Новой» сопроводила груз гуманитарной помощи, собранной читателями «Новой», до места назначения — в Луганск. Как это было

Этот материал вышел в номере № 144 от 22 декабря 2014
Читать
Специальный корреспондент «Новой» сопроводила груз гуманитарной помощи, собранной читателями «Новой», до места назначения — в Луганск. Как это было
Изображение

В прошлом номере «Новой газеты» мы опубликовали первую часть специального репортажа о гуманитарной миссии «Только детский размер!», которую совместно проводят редакция и гражданские волонтеры из России и Украины. Въехав на территорию непризнанной ЛНР вместе с грузом, собранным в Одессе, спецкор Юлия Полухина столкнулась с неожиданной проблемой. Оказывается, город контролирует комендант с позывным «Малыш», и если не получить от него добро, легко оказаться в подвале. В то же время грузовик с вещами, собранными читателями «Новой», завис на российской границе. Но наши гуманитарные миссии просто обязаны были встретиться.

Первомайск, город-призрак. Пытаюсь понять, кому звонить. Вот номер Сергея из штаба полевого командира Мозгового. С Сергеем мы познакомились случайно месяц назад. Он попал в ЛНР в рамках обмена пленными, хотя сам родом из той части Луганской области, что сегодня под контролем украинских силовиков. Там его в свое время арестовали дома по ложному обвинению в терроризме. Сильно били, отправили в СИЗО. Сергей не знает, кто внес его в списки на обмен пленными, но, разумеется, очень благодарен этим людям, хотя оказался, таким образом, на чужой территории, без паспорта и отрезанным от собственной семьи.

Я знаю, что в списки Сергея внес фонд ветеранов Афганистана по Луганской области. «Афганцы» вне политики, их цель — вытащить из подвалов как можно больше людей.

Сергей устроился в штаб раздачи гуманитарной помощи при батальоне «Призрак». Это подразделение под командой Мозгового контролирует территорию Алчевска, Стаханова, Кировска, Брянки, Ирмино. Ирмино граничит с Первомайском, и поэтому я и звоню Сергею. Он тут же передает трубку Елене — руководителю штаба раздачи гуманитарной помощи при батальоне «Призрак». Я не знаю, кто она, как выглядит, только слышу уверенный, с хрипотцой женский голос: «Проблемы нет, сейчас все решим». Через двадцать минут у меня есть номер «Малыша» и его личное разрешение. Прохождение блокпоста на Ирмино становится дежурной процедурой.

Меня встречают «Берег» из военной комендатуры Луганска и «Куба» из штаба Мозгового. Оба, кажется, рады, что вместо военной рутины могут конвоировать гуманитарный груз для детей. Я переживаю: на коробках логотипы цветов украинского флага — везем-то из Одессы, но, оказывается, на такие «формальности» уже никто не обращает внимания. «Кубу», например, в последнее время волнует не снабжение бронежилетами и тактическими очками, а дефицит тест-полосок для диабетических тестеров.

За Алчевском, где заканчивается власть Мозгового, перегружаем коробки в машину комендатуры ЛНР. В Луганске на территории каменнобродской районной комендатуры готово помещение, которым я могу распоряжаться по собственному усмотрению. Ключ в руки — физически.

Но пока не придет гуманитарный груз из России, работа стоит. Волонтер Ирина, сопровождающая нашу миссию, стойко ночует в машине, потому что пропускной пункт в районе Изварино не может дать гарантий, что все пройдет легально и без потери части груза. Не соглашается даже на предложение временно разгрузиться на складе: «Все будет в машине, а то потом я не досчитаюсь наших вещей!» Наконец, получаю от нее СМС: «Уже в Краснодоне, нас сопровождают». «Только детский размер» на территории ЛНР.

Гуманитарку действительно воруют: и на границе, и на территории самопровозглашенных республик. Там много разных подразделений или батальонов. Одни стараются навести порядок, другие — выстроить бизнес. Кто-то пытается торговать углем, кто-то пленными, кто-то оружием, гуманитарная помощь стала такой же валютой. Поэтому все держится на личных договоренностях. Перемирие, отсутствие конечной цели, приказов и зарплат привело к тому, что на просторах непризнанных республик стали появляться обычные банды. Элементы какой-то системы — Минские соглашения и правительство, выбранное 2 ноября. Людям плевать, признал ли его кто-то или нет, главное, что у них появилась возможность спросить у определенных людей: «Что дальше? Когда все закончится? Когда дадут воду, зарплату, свет?»

Первый вице-премьер ЛНР Василий Никитин с утра до вечера решает именно эти вопросы. Захожу в кабинет и слушаю: тут дом надо разминировать, тут линию электропередачи восстановить…

Луганск, конечно, восстанавливают, свет и газ есть (не везде), но с Донецком его не сравнишь. Центр Донецка ничем не отличается от Москвы. Работают рестораны, ночные клубы, оперный театр, улицы в подсветке, в магазинах есть даже хамон, только вот люди жалуются, что денег для похода в эти магазины у них совсем нет. О войне напоминает «бахание» минометов и гаубиц в районе Азотного и аэропорта. Луганск же — настоящий прифронтовой город, все работает до 22.00, потом комендантский час, даже таксисты не развозят людей.

Вице-премьер Никитин пытается понять, что и в каких объемах мы везем, его больше всего волнует, есть ли детская обувь и теплые вещи. Вместе жалеем, что гуманитарка с российской стороны не успела пройти до 3 декабря, когда в Луганском театре кукол был праздник в честь Международного дня инвалида.

Зал забит людьми, в концерте участвуют клоуны, дети-инвалиды и их сверстники с обычными потребностями.

— Нам помогли и правительство ЛНР, и украинские волонтеры, ваши подарки нужны нам будут на Новый год, — говорит Лена Фурсина. Она в костюме клоуна. В миру она — завуч по учебно-воспитательной части городского центра социальной реабилитации детей-инвалидов. До войны в этом центре числилось 1370 детей, сегодня — четыреста с небольшим.

Изображение

Кто такая Фурсина? Обычный житель Луганска, сотрудник луганской организации инвалидов. В начале лета ее эвакуировали вместе с семьей в Одессу. И там эта неугомонная женщина стала волонтером, занималась эвакуацией инвалидов из зоны АТО. Сам по себе волонтер не может ничего, но украинские фонды и волонтерские группы смогли объединиться. Вместе они вывезли несколько десятков тысяч людей из-под бомбежек, не разбирая их по взглядам, иногда, конечно, возмущаясь антиукраинскими высказываниям, но продолжая спасать.

Потом заключили Минское соглашение, и она решила вернуться в Луганск, а те, кто с ней работал в Одессе, Харькове, Днепропетровске, Славянске, Святогорске, Киеве, — решили и дальше работать вместе. Поэтому 2 декабря Евгений Струков из Харькова смог доставить 800 подарков в Луганский дом инвалидов Елене Фурсиной. На своей странице в фейсбуке он позже напишет: «Друзья, усилиями многих добрых людей нам удалось доставить в Луганск детям-инвалидам груз в виде медикаментов, сладостей, фруктов для сладкого стола и, конечно же, лучший подарок — книгу! Много раз по разным причинам все могло сорваться, но каждый раз откуда-то приходила помощь — и все у нас получилось! Огромное спасибо всем харьковчанам и не только, всем, кто помогал деньгами, кто покупал и привозил детям печенье, чай, конфеты, лимоны…»

Наш гуманитарный грузовик Ирина протащила через границу, ее сопровождает парень, который когда-то был в ополчении у Стрелкова. Просто так, без приказа. За несколько дней стояния на границе они подружились. Гуманитарку он стал возить, когда пришел в себя после боевого ранения.

Мы все наконец-то встретились. Помещение каменнобродской комендатуры, где еще недавно сидели задержанные, а прежде было какое-то государственное заведение, превращается в склад для детских вещей. Памперсы, новогодние подарки, пакеты и коробки с теплыми вещами и обувью. На пороге — парень в военной форме. Говорит, у него дочке два с половиной года, растет быстро, может, здесь можно оставить вещи. Сам он местный, так что география нашей акции невольно расширяется.

Российский груз собирали читатели «Новой газеты», волонтеры «Гражданского корпуса», фонда «Предание», общественной организации «В защиту детства». Собрали 18 кубов. Первый пункт, куда мы привезли памперсы и новогодние подарки, это центр социальной реабилитации детей-инвалидов.Памперсы все раздали практически сраз, а сладкие подарки берегу на Новый год

Когда ты в зоне беды, странно выдерживать формат. Вот что делать, если говорят, что нужна помощь дому престарелых в Антраците? Конечно — ехать.

Со мной едет Саша «Черный», немолодой уже человек, всегда очень серьезный. Он грузит коробки с лекарствами, желто-синие наклейки фонда «Корпорация монстров» одесситки Екатерины Ножевниковой все так же красуются на стенках коробок.

На днях в Антраците была перестрелка, казаки и бойцы комендатуры ЛНР что-то не поделили. Антрацит — классический образец любого пригорода Луганска или Донецка. Мне рассказывают по дороге, что произошло:

— Саша «Черный» — назначенный комендант ЛНР, в городе был еще «Прапор», то есть Вячеслав Пенижанин, самопровозглашенный комендант от казаков, — делится местными реалиями парень с позывным «Такса».

— Как это?

— Учитывая, что республика тоже самопровозглашенная, «Прапор» был самопровозглашен в квадрате. Так вот, из МВД ЛНР приехали сотрудники заключать соглашение об охране госпредприятия (угольной шахты), а все на тот момент контролировали казаки. Ну, «Прапор» был не согласен и открыл стрельбу, был убит.

— Я запуталась, кто тут был виноват…

— По законам самопровозглашенной республики все было сделано верно, а по факту это передел бизнеса в интересах государства.

Под такой разговор мы ехали в дом престарелых. Он находится в нескольких километрах от Антрацита. Нас встречает главврач Андрей Анатольевич Машук. Он улыбается и ведет экскурсию, как будто в обычный районный дом престарелых приехал корреспондент областной газеты. На сегодняшний день здесь проживают 210 человек. Лекарств катастрофически не хватает, и поэтому те 63 наименования, что мы довезли, очень нужны.

Только отъехали — звонок из Одессы от волонтера Елены Марченко: «Андрей Анатольевич рассказал, сколько жизней вы реально сейчас спасли. Вы же привезли…» Дальше она перечисляет неизвестные мне названия лекарств, и я понимаю, что тут, в зоне войны, легко привыкаешь верить людям на слово и делать то, что нужно, не задумываясь о формальностях.

Снова территория «Призрака», Алчевск, встречают Елена и Сергей, которые «рекомендовали» меня «Малышу». У них есть местные должности и регалии, но прямо сейчас все мы — просто волонтеры. Елена рассказывает, что наши детские вещи будут розданы людям на двух складах: при Алчевском госпитале и на базе бывшего роддома города Алчевск.( Подробный отчет у меня в электронной почте).

А сейчас Елена демонстрирует абсолютно пустой склад. Объясняет позицию властей ЛНР: «Оккупантам из «Призрака» ничего не дадим».

— Постой, но ведь вы все считаетесь оккупантами и террористамии…

— Но по мнению ЛНР, Алчевск оккупировал именно «Призрак».

— Я с сыном из Лисичанска, тут в ополчении. Мы вместе все отступали из Лисичанска, а теперь нас ЛНР объявило террористами и разоружать собралось. Каждый день мы живем и не знаем, что будет завтра, — говорит мне мужчина, представившийся Михаилом.

Луганск, улица Оборонная, дом 20А. Это пункт раздачи гуманитарной помощи, центральный в городе. Тут работает Анна, молодая и красивая, она болеет, потому что помещение не отапливается. Бабушка-доброхот приносит лекарство: «Выпей лекарство, Аннушка, себя изводить нельзя».

Мы привезли редкую номенклатуру: памперсы для взрослых. Они идут лежачим больным, среди них много стариков, которых бросили свои же дети, уехали от бомбежек, а вот про родителей забыли. Игрушки и книжки, которые мы привезли, пошли на открытие детской игровой комнаты в общежитии для людей, оставшихся без жилья.

Три дня девочки работают и волонтерами, и бюрократами, все переписывают. Пункт раздачи гуманитарной помощи очень похож на секонд-хенд. На входе только написано большими буквами «Не магазин», дальше правила поведения посетителей:

1) При входе регистрация посетителей при наличии талона на выдачу одежды и документа, удостоверяющего личность.

2) Лимит времени 30 минут.

3) На выходе из пункта выбранные вещи записываются в журнале.

4) Уважайте чужой труд — не разбрасывайте вещи.

Волонтер Аня показывает мне журнал учета: «Сейчас наш пункт обслуживает чуть больше 2000 человек».

Детки либо сидят и ждут, когда же их мама что-то подберет, либо ходят с потерянными глазами по помещению, иногда примеряя ту или иную вещь. Зимние комбинезоны, зимняя обувь — это то, что необходимо прямо сейчас. В некоторых семьях дети ходят по очереди в школу, потому что одни сапоги или валенки на семью. Я была уверена, что наши зимние вещи — именно то, что здесь нужно, и это правда. Женщины, увидев коробки, стали обвинять волонтеров, что они что-то от них прячут. Одну из них подводят ко мне, чтобы я объяснила, что и в каком количестве мы привезли, и что детского питания практически нет.

Дом малютки, как ласково называют учреждение, приютившее младенцев, оставшихся без попечения родителей, — печальное зрелище, будь то в Луганске или мирной Костроме. Тут по-домашнему тихо и уютно, меняют памперсы, кормят младенцев.

Я уже давно не думаю, те ли это памперсы, что мы привезли из Москвы или из Одессы. На месте понимаешь только две вещи: есть люди, которым нужна помощь, и на всех ее не хватит.

Меня встречает Ирина Александровна, директор «Луганского областного дома ребенка номер 2». «Мы недавно переехали сюда, этот район сильно бомбили, нас эвакуировали. Часть детей эвакуировали на украинскую территорию, так что наши сегодняшние обитатели, это новые детки», — говорит она улыбаясь. В доме малютки сегодня 11 детишек, их родители не погибли и не в плену, они просто бросили своих детей. В карантинном помещении три малыша, трех лет, одного года и двух месяцев от роду. « Эту семью мы до войны еще начали лишать родительских прав, — говорит мне Ирина Александровна. — Дети в карантинном боксе, потому что еще не обследованы до конца. Видите, у девочки сбоку волосы подпалены, наверно с печкой рядом находилась. Поверьте, им тут намного лучше чем дома».

В Одессе встречаем «детский поезд». Ребят эвакуировали из Счастья и Попасной, с той территории, что контролируется Нацгвардией, но постоянно под обстрелами. Шестьдесят с лишним детей везут в один из санаториев Одессы. Их туда отпустили родители. Старшие сразу спрашивают: «А когда нас назад вернут?»

В коридоре стоит и плачет мальчик лет семи. Волонтер Лена успокаивает его. Он хлюпает носом:

— У меня младшую сестренку забрали.

Лена объясняет ему, что его сестренка рядом, но он должен жить с детьми своего возраста, жизнь его теперь изменилась. Дети, которые уже давно живут в санатории, выскакивают к Лене, обнимают ее. Дети, некоторое время спустя, вернутся к родителям.

И я понимаю, что повезу гуманитарный груз снова.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow