Первыми каникулярное затишье прервали «Крокин галерея» и Galerie Iragui, разные по эстетическим предпочтениям. Кроме периодического участия в крупнейших мировых ярмарках современного искусства их объединяет лишь территориальная близость к главному зданию Третьяковки, куда доступ произведений, которые показывают обе галереи, категорически воспрещен. А вот теперь в них одновременно открылись опять же непохожие, но внутренне симметричные выставки — про сегодняшнюю Россию.

Проект Сергея и Татьяны Костриковых «Рельефы» у Михаила Крокина — вообще-то философический формализм. Это продолжение серий объектов под девизом «Жизнь коротка и, как оказалось, искусство тоже». Художники доказывают эфемерность культурных фетишей, подвергая реальной деконструкции архетипические образы вроде Мирового яйца или головы Афродиты. И этот запоздалый постмодернизм (признаемся, изящный по исполнению) не был бы так интересен, если бы на сей раз авторы не обратились к вещам, не столь отвлеченным. А именно к потолочным «розеткам», декорировавшим лампы, и прочим деталям «сталинского ампира» вроде рельефов в виде картушей или ваз с цветами и плодами. Все эти «архитектурные излишества», преданные анафеме Хрущевым, Костриковы восстанавливают в своих объектах, но только руинированными, обветшавшими, потрепанными, как они и есть сейчас. Былая красота сохранилась лишь на карандашных набросках, имитирующих академические рисунки.

Но вот одна подробность, придающая проекту смысл, который авторы, может, и не вкладывали в него. Все рельефы подсвечены изнутри, и сквозь вязь трещин пробиваются мистические лучи, оживляющие декоративный труп. Этот «Фаворский свет» выглядит угрожающе, вроде бы намекая на то, что не только эстетика «эффективного менеджера», но и самый дух его бессмертен.

Про тоталитарный дух, точнее, запашок, пропитавший сегодняшний общественно-политический воздух, рассказывает и ироническая инсталляция с кафкианским названием «Процесс» Алексея Трегубова. Номинант престижной Премии Кандинского в 2012 году, бывший главный художник театра «Школа современной пьесы», а ныне куратор выставочной программы в Новом крыле Дома Гоголя, Трегубов неожиданно решился на прямое публицистическое высказывание в защиту права на творческую свободу. Дополнительный, невольный (лучше бы он не появился!) пафос возник оттого, что вернисаж практически совпал с трагическими событиями в Париже.

На монохромных холстах — нарисованные от руки имитации бланков федеральных законов с абсурдными решениями. От «Запретить всякие размышления о содержании выставки «Процесс» как во время ее прохождения, так и после окончания срока ее проведения» (так что я своим текстом нарушаю закон!) до «Запретить раскачивание лодки» и «Вообще всё запретить».

В центре зала стоит мастерски сделанная прокурорская кафедра с сюрреалистическим предметом — судейским молотком с двумя ручками. Или двумя молотками, слившимися в экстазе. Это продолжение серии смешных трегубовских объектов, где вещи теряют свой смысл из-за удвоения (например, банковская карточка с двумя одинаковыми сторонами). Но этот молоток уже кажется какой-то трагической аллегорией полной беззащитности человека перед карающими органами. Если воспользоваться электронным планшетом, то можно увидеть, что подиум окружен паутиной юридических канцеляризмов, опутывающих и зрителя. И это неудивительно.

Ампир крепчает, стук судейского молотка все громче.

Федор РОМЕР — специально для «Новой»