В Луганске то и дело слышны звуки как прилетающих, так и улетающих снарядов. «О, это «град», в районе Счастья», — говорит мне бабушка в магазине. Люди легко определяют по звуку, куда и что летит. За месяцы войны жители уже научились отличать «грады» от «ураганов». И точно могут сказать, что артиллерийская перестрелка идет в районе станицы Луганской и поселка Счастье: все остальное в Луганске не слышно, все остальное — это слухи.

Контактных боев давно не было, со времен взятия 32-го блокпоста силами ЛНР — еще в ноябре. «За время перемирия на передовой что-то прилетает или улетает, но сейчас понятно, что перемирия нет», — говорит ополченец с позывным «Кот».

21-го января в Луганске прошла информация: 31-й блокпост украинских силовиков, находящийся на трассе, ведущей в Лисичанск, взят. «Мы ходили в разведку, у нас не было связи, не было ничего из того, что называется современным оборудованием. Несколько километров мы проползли, обнаружили необходимый объект», — рассказывает парень лет 30 с позывным «Вишня».

«Мы заходили с противоположной стороны, ни связи, ни раций», — рассказывает другой штурмовавший 31-й блокпост парень (позывной «Нестер»). В этом бою он получил ранение в голову. «Во взятии 31-го блокпоста участвовало 10 танков, только четыре из которых могли стрелять, поэтому по факту они (то есть украинские военные. — Ю.П.) сами оставили блокпост, наверное, испугались, что попали в окружение».

Ополченцы из подразделения полевого командира «Хулигана» долго вспоминают, как в октябре брали предыдущий, 32-й блокпост. А захват 31-го для них уже не военный успех, а естественный ход событий — «держат» его до сих пор.

На мой вопрос, чего ради в условиях перемирия ополченцы штурмуют блокпосты, они показывают видео с «трофейного» смартфона, найденного на том самом 31-м блокпосту. Судя по закадровому тексту, речь идет об обстреле населенного пункта Фрунзе (территория ЛНР) — стреляют, не целясь, из станкового гранатомета и ПКТ. Ополченцы считают, что их задача — отодвинуть линию фронта подальше. Это вытекает не из Минских договоренностей, а из их собственного понимания ситуации.

«Террористы оставили 31-й блокпост. Вчера артиллерия ВСУ отработала на пять! Хорошо получив по зубам, террористы и части российских войск во многих местах были отведены от передовых позиций в отдельных районах 25, 29, 31-го блокпостов. Пока части ВСУ, Нацгвардии и батальона «Донбасс» не вернули блокпост и находятся на своих позициях», — написал в своем фейсбуке 23 января Семен Семенченко, комбат Национальной гвардии Украины и депутат Верховной Рады.

— Сейчас мы занимаемся эвакуацией из Кировска, — говорит мне по телефону Елена, возглавляющая штаб гуманитарной помощи в подразделении батальона «Призрак», которым командует Мозговой. Сама Лена в это время разгружает в Луганском доме-интернате для ветеранов Великой Отечественной войны инвалидные кресла и лекарства.

— Сегодня опять обстреляли Стаханов. Понимаешь, Юля, Стаханов был всегда тыловым городом, туда никто никогда не стрелял, летом люди из Луганска увозили в это место своих детей, СМИ там прятались. В Стаханове нет стратегических объектов, они попали в детский сад, стреляли по жилым кварталам. Приезжай, сама все увидишь.

За последние три дня Стаханов несколько раз подвергся обстрелам. Снаряды действительно прилетали в жилые кварталы, в центр города, в детский сад и кафе. Местные жители получают информацию о происходящем из таких вот сводок: «Пресс-центр народной милиции ЛНР, следующие данные на 22-е января: в 07.40 ВС Украины произвели обстрел САУ (самоходные артиллеристские установки. — Ю.П.) н.п. Стаханов предположительно из н.п. Новозвановка. Погибло трое гражданских (среди них двое детей) и восемь раненых в районе кафе «Ромашка».

В 08.05 ВС Украины произвели обстрел, предположительно из «урагана», н.п. Стаханов со стороны н.п. Новозвановка. Потери среди гражданского населения — один человек погиб, 10 ранено, выбиты стекла в жилых домах и д/саду.

В 10.55 ВС Украины произвели обстрел н.п. Троицкое предположительно из РСЗО «Ураган» (до 20 PC (реактивных снарядов — Ю.П.) по н.п. Стаханов, прямое попадание в дом. Потери среди гражданского населения — один человек погиб, один ранен».

Но я, конечно, должна увидеть все сама.

В ночь на субботу в Луганск, на улицу Ульяны Громовой, дом 36, прилетел снаряд — прямиком в дом. Это — частный сектор, болванка от снаряда торчит в стене под крышей. Соседи говорят, что там жили мужчина и женщина, оба ранены, попали в больницу. Мы приезжаем на место, когда там уже работают специалисты ОБСЕ.

Суббота, утро. Едем в Стаханов — на похороны. Накануне были обстреляны жилые кварталы. Женщина 24 лет вела пятилетнюю дочку в детский сад. Обе погибли на месте. Два гроба рядом, вокруг родственники. У них уже нет сил ни на что. Только задавать один и тот же вопрос, который может показаться банальным, до тех пор пока не будешь вынужден задать его сам: «За что?» В детском гробу белые розы, туда складывают игрушки, с которыми уже не девочка, а труп, забавлялась еще утром, перед выходом в детский сад.

Пятиэтажка, возле которой проходила мама с ребенком, практически разбита. Нет стекол, по ветру полощутся шторы. Где-то уже успели натянуть пленку. Это важно: в доме нет отопления, из окон торчат трубы «буржуек». На улице минус 10.

После похорон мы едем по другому адресу в Стаханове. Частный сектор, глубокая воронка возле дома, никто не может определить, что это за снаряд. У третьего от места его падения дома снесло крышу. Осколков рядом с воронкой нет, зато в соседних огородах их полно. «Мы даже не поняли, что произошло», — говорит Василий. Он проживает через пять домов от «места образования воронки», его забор весь в дырах, выбито два стекла. «Вы поезжайте в район стадиона, там неразорвавшийся снаряд». Едем — там тоже жилой массив, в землю воткнулся снаряд. «Вот мой балкон, я не знаю, когда снаряд разорвется. Должны сегодня забрать эту болванку», — женщина нервничает, она давно не спит, ее муж пытается отгородить воронку со снарядом скотчем по периметру: «Минеры обещали приехать и болванку забрать».

Луганск. Сотрудник военной комендатуры Слава отзывает меня в сторону: «Скажи, пожалуйста, психоневрологический диспансер в Славяносербске, который на самом передке находится, эвакуировали? Мне звонила Марина, она из Славяносербска, выехала в Харьков решать вопросы с документами на два дня, в это время закрыли сообщение между ЛНР и Украиной и она не может въехать назад. В диспансере у нее находится 34-летняя дочь».

Звоню, узнаю, — нет, не эвакуировали: «Лекарства там есть, но если тебя это успокоит, то просили передать, что снаряды перелетают через диспансер, так как он близко к зоне боевых действий». Слава звонит и передает информацию Марине, самое странное, что ее это успокаивает.

Ситуация с эвакуацией людей и доставкой гуманитарной помощи — тупиковая. Эвакуировать в Россию и доставить оттуда гуманитарную помощь можно. Но на территорию Украины проезд закрыт.

— Нас никуда не пускают, — говорит Наталья Киркач, волонтер украинского объединения «Славянское сердце». — На территорию украинских сел мы более-менее въехать можем, но мы не можем въехать в Стаханов, Брянку, Луганск. У нас склады загружены гуманитаркой, а мы не можем привезти ее ни инвалидам, ни в дома престарелых. Опять нет гуманитарных коридоров. Нам не дают пропусков. Надо вывезти шесть детишек, больных туберкулезом, и мы не можем этого сделать. Мы готовы ехать, несмотря на обстрелы, у нас есть груз ЮНИСЕФ и наш груз, но не можем этого сделать физически».