…Он нарисовался почти сразу, как только мы подъехали к остову больницы. Пыжиковая, из семидесятых, шапка набекрень, куртка нараспашку, золотая коронка, легкий запах перегара. Словоохотливый. Назвался Владимиром Ивановичем, военным в отставке.

— Смотрю — чужие. Хто ж такие? Надо, думаю, проверить.

На сумрачной одной из центральных улиц городка с названием Светлодарск больше пешеходов не было. Женщина, скользнувшая к машине из подвала пятиэтажки напротив, приняла нашего водителя Виталия, одетого в камуфляж, за армейского начальника. «Вывозите?» Услышав: «Нет…», так же быстро, не желая вступать в разговоры, побежала назад.

С интервалами гавкали гаубицы.

— Это не страшно! — пренебрежительно махнул рукой на звук Владимир Иванович. — Зато «градом» — действительно, да-а… Вон та самая воронка, на газоне, за елкой, фотографируйте. Стоп, меня снимать не надо!

27 января, примерно в три часа дня, снаряд ударил рядом со Светлодарской городской больницей. В больнице лежали раненые украинские военнослужащие (возили сюда в основном из Дебальцева) и гражданские пациенты, всего 80 человек. Слава богу, в палатах обошлось без смертей или дополнительных увечий. Однако стеклом из вылетевших окон сильно порезало медсестру.

— А Надюху вообще убило. Она в физкабинете, на прогревании работала, на тубусе. Смену только закончила, оделась, дорогу переходила. На пять минут раньше, на пять минут позже, так нет же… Посекло осколками.

Пациентов и персонал сразу же эвакуировали в Артемовск. Теперь населению Светлодарска (впрочем, трудно сказать, сколько из 14 тысяч выехало в безопасную зону, а сколько предпочитает прятаться и выжидать) на медицинскую помощь особо рассчитывать не приходится.

Между тем Владимир Иванович продолжал проявлять высокую степень осведомленности. Не сомневался:

— Ну как же «может, случайно попали»? Какая тут еще рядом цель, кроме больницы?

(Рядом — точно никакой, жилые кварталы. Но вообще Светлодарск, отсюда и название, «произошел» от Углегорской ТЭС, самой мощной электростанции в Восточной Европе.)

— А кто стрелял, понятно?

— Кто-кто — наши. Со стороны Гольмы ударили, мы так поселок Гольмовский называем.

Справляюсь с шоком:

— Зачем украинцам по Светлодарску, по своей подконтрольной территории стрелять?

— Если не боитесь, что темнеет и дорогу обстреливают, проедьте через Луганку, на улицу Артема, где старый мост. Снимете интересное. Не хочу никого обижать, никого не защищаю, на нейтралитет не рассчитываю — я же не Швейцария…

— Что там?

— Танки поставили во дворы!

— Чьи танки?

— Ваши.

Водитель Виталий не выдерживает журналистку-«тормоза» и вносит ясность:

— Владимир Иванович болеет за ДНР, правильно?

Кривая улыбка. Правильно.

Вызывается показать еще один объект: снаряд влетел прямо в четвертый этаж бедной «панельки». Людей, к счастью, в квартире не оказалось. Внизу снег усеян стеклом и обломками толстых веток — смахнуло, как бритвой.

— С Пахаря прилетело, — комментирует.

На Красном Пахаре (такое уж название у поселка) окопались дээнэровцы.

— Да зачем же по простому дому бить?!

Дай ответ — не дает ответа.

В тылу прифронтовом

Артемовск, неглубокий тыл за тридцать километров от Светлодарска.

Огни рекламы, кафе работают, музыка, парочки, мамы с детишками, бойцы в форме и с автоматами, вооруженные милицейские патрули — все перемешано. Напряжение не чувствуется совсем. Но это пока не попадешь во двор центральной горбольницы.

У крыльца курят мужчины. Слышу обрывок беседы, понимаю — речь о светлодарских делах. Игорю Петровичу («Прошу, обойдемся без фамилии и фото, просто главный дохтур!») навскидку лет шестьдесят. У него красная, со светоотражающими лентами куртка медработника и безупречно-львовский выговор. Артемовскую больницу называет «перевалочной базой» в хорошем смысле слова. Здесь оперируют нетранспортабельных, чтобы иметь возможность эвакуировать дальше.

Чуть позже коллега Игоря Петровича с удовольствием «сдаст» шефа. Под опекой Игоря Илькива, командира Первой медицинской роты имени Пирогова территориального командования Национальной гвардии Украины, полковника в отставке, «миротворца», прошедшего и Афган, и Югославию, и Майдан, находятся все лечебные учреждения на Дебальцевском направлении.

— Десять раненых, из них трое — тяжелых, поступили в Светлодар лишь утром 27 января. А в предыдущие дни еще больше. Бои постоянные!

Разумеется, у медроты не хватает реанимобилей, хоть заявка подана давно. Все равно сумели организовать доставку, не потеряв ни единой жизни. Примчались на двух машинах уже через пятнадцать минут после обстрела. Игорь Петрович оценил обстановку:

— Организация на месте низкая. Часть врачей сразу убежала. Бросили лежачих. Зато старшая медсестра, умница, осталась. Хирург не струсил. Передал на оперативного дежурного, позывной «Шаман»: кто может еще, на помощь! Начали съезжаться. Своих водителей мы посадили на светлодарские «скорые», чьи водители тоже попрятались. И вот так одиннадцать тяжелобольных из числа гражданских вывезли: инсультники, инфарктники. Следом приехали за теми, кто может чуть-чуть самостоятельно передвигаться.

— Кому-то понадобилась специализированная врачебная помощь дополнительно?

— Вон стоит Микола Федорович, он краниотомию после черепно-мозговой травмы сделал. Иначе бы пациентку до Харькова не довезли. Профессор, на минутку!..

Микола Федорович, чуя угрозу интервью, оперативно отступает на заранее подготовленные позиции, в открытую дверь приемного покоя. Интеллигентным людям, особенно на войне, трудно описывать собственные подвиги, позируя перед объективом.

— Наши диспетчеры задокументировали диагнозы. Из Харькова за людьми прибыло пять аэромобилей гражданских и три военных.

Не успеваю спросить Игоря Петровича, насколько нынешний обстрел в Светлодарске уникален в своем цинизме. Он продолжает сам:

— В Попасной больницы тоже уже не существует: врачи разбежались, сегодня повторно обстреляли. Восемь тяжелых, три «двухсотых». Из дебальцевской недействующей больницы привезли «двухсотых», в том числе девочку маленькую. Патологоанатом в Дебальцеве давно отсутствует, я еще и вскрывал…

Прибыли на усиление врачи-волонтеры из Киева, из Львова. Много узкопрофильных специалистов: масса срочных, тяжелых операций на потоке.

Илькива зовут в машину. Передохнул.

Артемовск — это Украина

Зато один из дежурных, охраняющих стационар, соглашается проводить меня к Олегу Войцеховскому, заместителю командира по личному составу Первой медицинской роты.

На рукаве бушлата моего провожатого нашивка «Правый сектор». Он говорит по-русски, как многие уроженцы Донбасса, и уверяет, что артемовская ячейка растет. За правое во всех смыслах дело готовы бороться уже 15 человек. Шлепаем в густых сумерках по снежной каше до старинного особняка, который артемовские власти отдали во владение военным медикам.

В середине апреля прошлого года над местным «белым домом» взвился флаг ДНР. В июне здесь шли ожесточенные бои, боевики пытались взять штурмом танковую базу. В начале июля Артемовск вернулся под контроль Украины. Но не просто вернулся, а с открытой душой. Разгул «стрелковцев» и два месяца осознания потери своей родины довершили процесс украинизации.

Олег Войцеховский уверяет: для него подобные настроения горожан оказались радостным открытием. Однако потом отыскал и социологию в подтверждение: мол, процент патриотически настроенных граждан в Артемовске даже несколько выше, чем во Львове.

— Помогают массово! Волонтеры заботятся о раненых и соматических больных с передовой. Оборудуем сейчас собственный госпиталь, чтобы гражданских не перегружать. Так заместитель мэра по коммунальному хозяйству подошла: «Что необходимо, дайте список!» И за два-три дня практически восстановили помещение, стоявшее на консервации годы. Главный энергетик приходит в свой законный выходной розетки крутить, как обычный мастер. Спрашиваю у любого на улице, как проехать, — объясняют подробнейшим образом. «Спасибо, что помогаете украинской армии!» — благодарю. «Ребята, вы что?! Мы же вместе!»

…Ни с чем не сравнимое ощущение — ехать в кромешной тьме по территории, именуемой «серой зоной», прислушиваясь к постукиваниям за окном. Вдоль полей, которые весной точно не засеют, — там из снега торчат расставленные в линию вехи-пирамидки: заминировано. Через взорванные мосты, громыхающие железными листами временных переправ. Мимо упавших столбов с оборванными проводами, мертвых пригородов и раненых заводских корпусов. Через блокпосты, где после каждой проверки документов предупреждают: «Осторожней там…»

Пока не мигнет светофором оазис и водитель Виталий не ответит кому-то ласково на звонок: «Все, уже дома, не волнуйся…»

Краматорск — Светлодарск — Артемовск — Краматорск