Я написал для «Новой газеты» заметку об оппозиционном марше «Весна», запланированном на 1 марта. В пятницу 27 февраля эта заметка устарела. Мы потеряли друга, Бориса Немцова, убитого за свои политические убеждения. Я должен сказать несколько слов о нем, оставив пока за скобками вопрос о версиях этого убийства.
Все признают, что Борис был человек яркий и (это главное) удивительно живой. Мы познакомились почти двадцать лет назад, в 1997 году, во время работы в правительстве. Фигура Немцова была поразительной. Мы ведь привыкли, что любой начальник — это нечто напыщенное, надутое, к которому просто так не подойдешь. От них всегда несет этим чиновничьим нафталином. Борис был совсем другой породы, он по-человечески общался, он все время шутил, держал себя просто, на равных.
При этом летом 1997 года его называли преемником Ельцина. Евгений Киселев в «Итогах» каждую неделю давал президентские рейтинги Немцова — и они были высоки. Невозможно себе было представить, что с этим человеком можно абсолютно на равных разговаривать в ходе наших правительственных совещаний по энергетике. Немцова всегда интересовало дело, результат. Он не попадал и под тот тип начальников-разгильдяев, которые, как правило, пьют и от которых заведомо нет толка. Внешность и манера общения контрастировали с работоспособностью и способностью концентрироваться. Борис, к примеру, не был профессионалом в сфере тарифного регулирования, но очень многие вещи схватывал на лету. Он учил нас, тех, кто должен был заниматься этим профессионально, принципиальным подходам к работе, западному опыту.
В последние годы, когда Борис был активным участником уличного протестного движения, многие смогли столкнуться с этими его качествами. И, конечно, с его знаменитым жизнелюбием. Не знаю, насколько уместно говорить об этом сейчас, но прежде мы могли шутить в кругу друзей, что Немцов умрет в 102 года на каких-нибудь Марианских островах, сжимая в руках свою любимую доску для серфинга. Насколько он был полон жизни — и настолько нельзя было себе представить, что его ждет какая-то другая судьба.
За неизменный оптимизм Немцова многие ненавидели. У нас хватает озлобленных людей, для которых невыносим сам факт, что кто-то может радоваться жизни. Помните, как его шельмовали за белые штаны? Хотя, казалось бы, ну что такого в белых штанах… Всегда есть поводы для критики, но белые штаны? В России они стали преступлением. «Встать и выйти из ряда вон», как пел Цой, — этого у нас не прощают.
В последние месяцы Немцов с коллегами активно работал над формированием некоторого протестного момента, который совсем не должен был сводиться к одному маршу «Весна» 1 марта. Наша главная цель состояла в подготовке к федеральным выборам в Государственную думу в 2016 году. В борьбе с «Единой Россией» за места в парламенте — широким фронтом демократических сил. Немцов играл в этом процессе ключевую роль. И я думаю, наши оппоненты понимали важность его функции, опасность, которую он представлял для властей. Он умел связывать между собой, помогать искать компромисс самым разным людям. Посмотрите последнюю пресс-конференцию РПР-ПАРНАС, где Немцов выступал в роли модератора, коннектора, причем это всех устраивало.
Я хочу подчеркнуть: в Москве был убит действующий федеральный политик, задача которого состояла в том, чтобы вернуть в Думу демократическую оппозицию. Марш «Весна» должен был стать прологом к постановке такой цели.
После гибели Немцова мы будем обязаны продолжить работу по созданию общенациональной коалиции демократических сил. Мы не имеем право бросить его дело.
Многолетняя травля Немцова в государственных СМИ, силами молодежных кремлевских движений возникла не просто так. В начале 2008 года мы написали доклад «Путин: итоги», который был прочитан одной очень влиятельной персоной. Не буду называть фамилию, но в день смерти Бориса этот человек тоже высказывался. Так вот он тогда сказал, что если этот доклад прочитает большинство населения, политическая ситуация изменится. В Немцове видели системного, идейного конкурента, носителя либеральной идеологии, ненавистной нынешней российской элите. Именно поэтому его травили. По этой же причине столько сил было вложено в то, чтобы дискредитировать его. Ему пытались дать понять, что заниматься политикой не нужно, и при помощи акций прямого насилия. Но это у них не получилось.
Мы идем на марш 1 марта с тяжелым настроением. Еще недавно основной темой марша была тактика политической борьбы, наши планы на будущее. Сейчас ключевой вопрос в том, что нас хотят запугать. Мы должны показать, что не боимся.
