Жизнь заставила жителей села Курганка (Муромцевский район Омской области) лечиться своими силами. Приспособились ставить друг другу уколы — без рецептов. За рецептами надо ехать в райцентр — около 50 километров: предприятие слишком дорогое, да и рискованное — если, к примеру, зарядит дождь, здешние хляби не обойдешь, а если и доберешься с божьей помощью, то не факт, что попадешь к врачу на прием. Очередь в регистратуру занимают с 8 утра. Автобус из дальних селений прибывает в начале десятого.
— Сколько раз бывало такое: приедешь, потолкаешься в очереди — талоны закончились, — рассказывает пенсионерка Людмила Афиногенова. — День пропал: обратный рейс — только вечером. Я сама-то уже давно не езжу туда. Только в прошлом году отправилась с внучками, когда старшую оформили в первый класс. В школе медик объявила: всем детям надо поставить прививки. Раз надо — поехали. Знакомый согласился свозить нас за 1600 рублей. Приезжаем — в больнице говорят: вы у нас не числитесь. По их данным, мы в Муромцевском районе уже не живем. Так и вернулись домой без прививок.
Сама Людмила Дмитриевна страдает сахарным диабетом. Без регулярных инъекций эту болезнь не одолеть. «Когда давление поднимается до 220, если не вколешь инсулин, то не выживешь. Ладно, если просто умрешь, а то может случиться инсульт — это ж какое мучение родственникам».
Уколы ставит себе сама. И вообще в последние годы в Курганке и соседних селениях — Казанке, Малинкине овладели этими навыками многие местные жители: после того как закрылся фельдшерско-акушерский пункт (ФАП), обслуживавший четыре села, медицинская помощь стала в них чем-то средним между волонтерством и малым бизнесом, потому как другого способа заработать здесь нет.
ФАП в Курганке закрылся в начале двухтысячных, но в списках облминздрава продолжал числиться как действующее медучреждение. Правда, вскоре он возродился, но ненадолго: выпускник медучилища, проработав полтора года и не дождавшись обещанного сельским фельдшерам по «программе губернатора» сертификата на 500 тыс. рублей, уехал.
— Жалко очень, такой был хороший фельдшер у нас, — вспоминает пенсионерка Любовь Знаева. — Чуткий, добрый, в любое время можно было к нему обратиться, никогда не отказывал в помощи.
Любови Афанасьевне идет 78-й год, она — инвалид II группы: 19 лет назад перенесла инсульт, и теперь, говорит, уколами поддерживает сердце и мозг. «Мы тут сами друг другу их ставим — не бесплатно, конечно, но все равно получается намного дешевле, чем ехать в Муромцево. Я договорилась с соседкой, она раньше санитаркой работала: 20 уколов — 200 рублей».
Но только своими силами выживать у курганцев не получается. Время от времени им все же требуется квалифицированная медпомощь, в отдельных случаях — экстренная. Около трех лет назад, рассказывают они, случился сердечный приступ у молодой еще женщины — 36-летней Марии Куклиной. Позвонили в «скорую» ЦРБ, там сказали: «У нас свободного транспорта нет — приезжайте сами». Искали в селе машину почти два часа, успели проехать только 6 километров — сердце остановилось.
Оптимизация сельского мира
В 2001 году газета «Знамя труда» сообщала, что в Муромцевском районе «функционируют 4 больницы, 6 поликлиник, более 40 фельдшерско-акушерских пунктов».
Так было в лихие 90-е. За время «вставания России с колен» в местном здравоохранении произошли серьезные изменения. Как рассказал «Новой» депутат райсовета, инвалид по зрению Дмитрий Щекотов, сейчас в районе работают 3 больницы, 1 поликлиника и десяток ФАПов.
Этот район — не хуже и не лучше других в Омской области. Если взять соседний, Саргатский, там в ряде сел (Алексеевка, Плоское, Индеры, Куртайлы, Калмакуль) нет не только ФАПов и школ, но и воды, годной для питья, умывания и прочих бытовых нужд. Местные жители с риском для жизни пользуются озерной. Фермер Петр Плесовских говорит, что настроения во многих селениях накалены и дело, по его мнению, «может дойти до социального взрыва». Сам он живет в селе Новотроицком. В октябре минувшего года 40 жителей этого села и соседней Деспозиновки встали поперек автотрассы. Участники акции требовали отремонтировать дорогу, по которой доставляют в школу детей. Глубина ям на ней доходит до полуметра. Расстояние в 40 км автобус преодолевает за два с лишним часа. То есть ежедневно 5–6 часов школьники трясутся в автобусе, и родители с замиранием сердца ожидают их возвращения.
В целом акция прошла успешно: областное управление дорожного хозяйства изыскало 1 млн рублей на ремонт дороги. Сумма скромная, с учетом того, что не ремонтировалась она 20 лет, но все же кое-что удалось: самые опасные рытвины засыпали глиной. Мера временная: весной, говорит фермер, «увязнем по уши». Ему и еще троим организаторам перекрытия трассы суд назначил штраф в 30 тысяч рублей и 50 часов общественных работ. Если вычесть это из миллиона, получится, что остались протестующие в плюсе.
Областной портал «Омскрегион» сообщил в прошлом году о закрытии стационаров в двух сельских больницах Черлакского района. Ближайшие койко-места для их жителей — теперь в райцентре, который находится в 57 километрах от одного из сел.
Оптимизируются медучреждения омского пригорода (сократились лежачие места в участковой больнице, обслуживающей 7 поселков), и в самом Омске этот процесс идет: в феврале сего года расформирован стационар горбольницы №2, где могли проходить лечение одновременно 200 омичей.
Все это происходит не по велению областных властей: если заглянуть в соседние регионы и более отдаленные — ситуация схожая: в Свердловской области, например, за четыре года число фельдшерско-акушерских пунктов уменьшилось с 248 до 177, в Оренбургской за два — закрылось 54.
Тарифы на выживание
С начала нынешнего года жестко оптимизируется на селе вся социальная сфера — здравоохранение, образование (дотации на школьное питание с 1 февраля оставлены в Омской области только для детей из малообеспеченных семей — с доходом менее 1,5 прожиточных минимумов на человека, во многих других регионах — менее 1), соцзащита.
«Стандарты социальной помощи» пожилым людям и инвалидам, введенные федеральным законом с 1 января с.г., фактически сводят эту помощь на нет. Если прежде каждому соцработнику полагалось обслужить в день четырех человек, теперь эта норма удвоилась: за те же 8 часов надо обойти 8 инвалидов и стариков. «Между домами, где живут подопечные, — 15–20 минут ходьбы. Вычитаем из часа — что остается? — спрашивает Дмитрий Щекотов. — А тарифы на соцобслуживание теперь такие, что и пенсии может не хватить».
По тому, как изменялись эти тарифы в последние 10 лет (до 2006 года их не было — все услуги оказывались бесплатно), можно проследить динамику гуманизации государства. По словам правозащитника, даже без учета инфляции они выросли за это время в разы, а теперь стали запредельными: с 1 января 2015-го в порядке оптимизации льготы (50%) инвалидам и ветеранам на оплату этих услуг отменены.
Прейскурант социальной помощи, утвержденный РЭК Омской области, примерно такой: наколоть дрова, 1 кубометр — 165 руб.; убрать снег со двора, 1 кубометр — 82,5 руб.; доставка топлива (принести в дом со двора уголь или дрова) — 13 руб. 76 коп.; растопка (укладка топлива в печку) — 4 руб. 12 коп.; вынос золы — 8 руб. 26 коп.; принести воду из колонки, 13 литров — 26 руб.14 коп. и т.п.
У Любови Афанасьевны Знаевой есть повод для радости: «Хорошо, что я, хоть и инвалид, еще многое могу сама в мои годы. А если человек совсем немощный, да с нищенской пенсией — 8–9 тысяч рублей, ему-то как быть? Я говорю соцработникам: какая это социальная помощь? Вы же обираете беспомощных стариков. А они отвечают: нам тоже жить надо — план выполнять, иначе премии не дадут».
Так же вот понадеялась на свои силы два года назад местная жительница Варвара Ключкина (85 лет). Стала сама растапливать печку — искры попали на халат. Погибла. И дом сгорел.
Депутат Дмитрий Щекотов уверен, что новый Федеральный закон «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» антиконституционный, потому что в Конституции сказано: нельзя принимать законы, ухудшающие положение людей. Он будет обжаловать его в суде.
