Годовщину аннексии Крыма в Москве отметили масштабным празднеством на Васильевском спуске. Было до 100 тыс. участников действа. Как и почему люди пришли отметиться на этой сходке? Оказалось, включили административный ресурс. Получился праздник имитации и профанации
Накануне митинга на Васильевском спуске в распоряжении «Новой» оказались письма, пришедшие в школы нескольких округов Москвы. Мало того, что в разнарядке указывалось, сколько учителей нужно отправить на митинг, так еще директоров обязали возглавить эти группы — «принять личное участие». А еще там было указание принести плакаты: «Горжусь страной!», ну, и надувные шары…
Эти плакаты в разном оформлении, но с неизменным текстом несли и учителя, и строители, и работники ЖКХ.
Учителя собирались у метро «Библиотека им. Ленина». Рядом отмечались строители. Неподалеку собирались в колонну работники торговли. Люди с плакатами «Горжусь страной» шли угрюмо и радовались только весеннему солнцу. При этом вспоминали, как в прошлый раз было холодно, и все перемерзли, а сегодня тепло. Дойдя до места проведения митинга, тут же начали спрашивать друг друга, можно ли уже расходиться по домам. В 16.00 на выход устремились первые ручейки, слившиеся к 17.00 в бурный поток. Оставляя плакат у парапета набережной, немолодой усатый мужчина пробурчал: «Больше не горжусь».
Пытаюсь заговорить с женщиной у рамок металлоискателя:
— Да, я учительница. Почему пришла? Директор попросила. Ну, настойчиво попросила — сказала, что я в прошлый раз не ходила. А я тогда правда болела, а не так, как сейчас многие отговаривались. Коллега, например, сказала: сын болеет. Сыну ее, между прочим, под 30. А я и больничный не могу взять — вторая волна пробных ЕГЭ на носу, как я выпускников оставлю? А про разнарядку я ничего не знаю. Про плакаты говорили. Но мне не выпало нести плакат.
Неподалеку от зеленого бодрого флага с надписью «Профсоюз работников народного образования РФ. Московская городская организация» удалось заговорить еще с одной учительницей. Женщина посетовала:
— Мне надо детей кормить. Их у меня двое. А я у них — одна. Сколько от школы посылали, и как — рассказывать не буду. Про себя скажу, что мне это совсем не в радость. Вы знаете, что значит работать с подростками? Они как рентген насквозь все видят. Ты еще подумать не успела, а они уже видят, что в тебе что-то не так. В сетях полазят и фотографии с митинга найдут. Подростки — самые язвы.
Фото: Людмила Рыбина / «Новая»
А еще один учитель на мой вопрос про разнарядку ответил совсем про другое:
— А вы знаете, что нас заставляют по 30 часов брать — полторы и больше ставки. Это чтобы зарплата выше была, как в указах Путина заложено. Больше получать, конечно, каждый не прочь, но ведь этого надо не потогонной системой достигать. К урокам, между прочим, еще и готовиться надо. А про нашу отчетность вы знаете? С ребенком поговорить некогда. Разглядеть его нет сил. А потом пишут про детские суициды. А учебники, вы думаете, учитель выбирает, как в законе записано? Если кто-то посторонний узнает, что в классе учебники не из одобренного министерством списка — учитель вылетит с работы. Да учитель не только учебник выбрать не может, он фактически обязан в классе говорить то, что ему велят. Ну, и про Крым, конечно, тоже. Спросит меня, например, ученик, как я отношусь к нашему вторжению в Крым, я, положим, отвечу, опираясь на нормы международного права. А он мне резонно заметит: а почему же вы на празднование годовщины присоединения Крыма ходили?
Фото: Евгений Фельдман / «Новая»
Нельзя с учителями так. Им же в класс входить, с детьми разговаривать. От себя можно спрятаться, от детей — нет. Три года назад, в феврале 2012 года на заре третьего правления Владимира Путина, начальник московского департамента образования Исаак Калина заявил, что
Это заявление руководитель столичного образования сделал после того, как в Зеленограде была уволена директор детско-юношеского центра «Каравелла» за то, что не послала своих педагогов на митинг в поддержку Владимира Путина.
Три года спустя к годовщине взятия Крыма события развивались прямо по знаменитой максиме Виктора Черномырдина: никогда такого не было, и вот опять.
