«Если стражи несчастливы, то кто же тогда счастлив?» — спросил две тысячи триста лет назад в своей «Политике» Аристотель. Философ спорил с Платоном, когда сам Платон был уже пятнадцать лет как мертв, но политические споры редко ведутся для пользы самих спорящих, а больше для тех, кто их слушает. Язык такого спора помещен в общественный контекст, и странно об этом не помнить. В зависимости от контекста одни слова теряют силу, другие, доселе смешные и бесполезные, укрепляются.
В России политический язык серьезно не менялся уже почти десять лет. «Оранжевые революции», «шакалить у посольств» — подобные фразы вошли в употребление где-то в период между 2005 и 2007 годами. Именно тогда под общим термином «суверенная демократия» (еще один пример понятия, потерявшего всякий смысл) оформилась система политических споров, включающая в себя механизм распознавания «свой-чужой», наборы ярлыков и штампов, даже стандартные формулы взаимных оскорблений.
Эта система успешно пережила и один предвыборный цикл, и финансовый кризис, который для России серьезным вызовом так и не стал, и «модернизацию» с «оттепелью» (еще мертвые слова), отработала второй предвыборный цикл, успешно добралась до 2014 года. У системы не было поводов к переменам. Экономическая ситуация была стабильной, внешнеполитическая тоже не испытывала серьезных шоков. Надо думать, что до недавнего времени участников дискуссий такое положение вещей целиком и полностью устраивало: правила определены, зоны контроля разграничены, существуют консенсусные представления, что хорошо, что плохо, армии стоят одна напротив другой. Можно сколько угодно насаживать «головы» оппозиционеров на колья — всем же прежде было ясно, что на самом деле никто никого не будет ни на что сажать.
Информационная повестка зимней Олимпиады плавно и безотрывно перетекла в «украинскую повест-ку». Гражданский конфликт на Украине под шаблоны «Системы-2007» лег идеально. Вот одна сторона, а вот другая — выбирайте, кто тут «укроп», а кто «ватник». Но уже сейчас заметны некоторые проблемы.
Одна из проблем в том, что к концу года любому, кто не слишком увлекался втыканием булавок в карту, стало ясно, что в украинском конфликте нет стороны, выбор которой был бы однозначно морально оправдан. Украинская революция в том виде, в каком она представлялась год назад, благополучно провалилась. На обломках коррумпированного государства Януковича появилось раздираемое гражданской войной государственное образование с чудовищным уровнем паранойи и популизма. Разговоры о евроинтеграции сейчас уместны только в качестве обсуждения очень далеких перспектив. Это если не говорить о куда более трагических событиях в Одессе. С другой стороны, всерьез поддерживать военизированные (или попросту бандитсткие) формирования «ЛНР» и «ДНР», использующие в качестве щита мирных жителей областей, которых они спасают от «киевских фашистов» путем экспроприаций у местного бизнеса предприятий, как-то тоже сложно.
Легко и безопасно спорить с оппонентом о чем-то относительно безобидном и в общем полезном, строительстве «Сколкова», например. Но осознание того, что и твое дело «неправое», и собеседника тоже, — доставляет неудобства. Изменение контекста с мирного на военный породило небывалый уровень агрессии, а на первый план вышли совсем уж инфернальные спорщики, которые никаких неудобств не испытывают. Дискуссии накапливают инерцию, чтобы быть замеченным, надо изобретать что-то все более радикальное.
Между тем «украинская повестка» однажды будет исчерпана. Когда наши сограждане устанут слушать про Коломойского и обратят внимание на другие проблемы, что политический класс с обеих сторон им предъявит? Что скажет о безработных, число которых приближается к миллиону, и еще о четырех миллионах, не имеющих определенных занятий? Что скажет тем, кто даже не помнит то время, когда президентом России был не Владимир Путин? Что скажет предпринимателям, давление на которых со стороны силовых структур будет усиливаться по мере оскудения нефтяных доходов и бегства капитала? Что скажет тем, кто, как и Аристотелевы «стражи», обнаружит, что он несчастлив?
Вадим ВЕТЕРКОВ публицист
