Орфография и пунктуация сохранены

Мёрфи Оди

Мёрфи Оди — до войны сборщик хлопка в Техасе. Из-за маленького роста (165 см) не смог записаться в морскую пехоту. За два дня до совершеннолетия вступил в армию. Воевал в Сицилии и Южной Франции. В одиночку захватил пулеметное гнездо противника и из трофейного пулемета уничтожил другие пулеметы немцев. Дважды ранен, остался в строю. Дважды награжден за храбрость, произведен за храбрость в офицеры. В бою за город Хольцвир в его роте из 128 человек осталось 19. Подробности подвига см. в Наградном листе. Имеет наибольшее количество наград за личное мужество в американской армии. После войны — актер. Погиб 28 мая 1971 года в авиакатастрофе.

Оди Л. Мёрфи, 0-1692509, пехота, второй лейтенант, рота B, пятнадцатая пехотная, за выдающуюся храбрость и бесстрашие с риском для жизни, выходящие за границы служебного долга, проявленные в бою. В 14.00 26 января 1945 года вблизи ХОЛЬЦВИР, Франция, когда его рота была яростно контратакована шестью тяжелыми танками и двумя ротами немецкой пехоты, лейтенант Мёрфи повторно выдвинулся на передовой командный пункт, невзирая на наступающий танк противника и огонь врага, чтобы вызвать огонь артиллерии на наступающие вражеские силы. Когда ближайший к нему танк был подожжен, он забрался на горящую машину и, несмотря на ранение, вел огонь из танкового пулемета 50-го калибра, убил и ранил приблизительно 50 немцев, некоторых на расстоянии 10 ярдов от себя, и отбил все атаки врага. Место: ФАРМЕНСВИЛЛ, Техас.

Хьюлетт Д. Этсон Подполковник, 15-я пехотная Командир

Зекунов Николай Федорович

ПРИКАЗ О НАГРАЖДЕНИИ 1223 стрелковому полку, 369 стрелковой Карачаевской Краснознаменной дивизии. 25 февраля 1945 года №06/н
Действующая Армия

ОТ ИМЕНИ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СОЮЗА ССР – НАГРАЖДАЮ: МЕДАЛЬЮ «ЗА ОТВАГУ».

<…> 4. Стрелка красноармейца ЗЕКУНОВА НИКОЛАЯ ФЕДОРОВИЧА. 14.02.45г, действуя в наступательном бою за город Тухель, тов. ЗЕКУНОВ показал образцы мужества и отваги, первым ворвался в предместье города и гранатами забросал двор дома, где уничтожил 2х немецких автоматчика и 2х взял в плен.

1924 г. рождения, русский, чл. ВЛКСМ с 1943г., в Красной Армии с 20.08.42г, в Действующей Армии с 2.02.43г. Ранение легкое 10.07.43г. под Смоленском. Ранее не награждался. Призван Уфимским ГВК, Башкирской АССР. <…>

На самом краешке сознания голодного, измазанного глиной, оглохшего от взрывов солдата в обтрепанной шинели еще оставалась мечта о горячем супе, бане и невиданной роскоши военных времен — мыле «Белая ночь» в шуршащей коричневой обертке…

Кара-Мурза Алексей Сергеевич

Наградной лист Кара-Мурза А.С.

21 июля 1943 г. ГВАРДИИ СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ АДМИНИСТРАТИВНОЙ СЛУЖБЫ Кара-Мурза Алексей Сергеевич за время работы в редакции проявил себя как храбрый военно и политический грамотный, знающий своё дело журналист. Проводя большинство своего времени в подразделениях и частях нашей армии, тов. Кара-Мурза оперативно освещал ход боевых действий, героику бойцов и командиров, обобщал на страницах газеты передовой военный опыт.

В период сталинградских боёв и в развернувшихся боях в районе Белгорода тов. Кара-Мурза бывая часто в подразделениях проявлял мужество, хладнокровие и мастерство при организации материалов для газеты. На новом рубеже по реке Донец тов. Кара-Мурза оперативно освещал ход боевой подготовки войск, а в дни боев пробираясь под шквалом артиллерийского и пулеметного огня в батальоны и роты показывал героев боев, их боевой опыт.

Храбрый, культурный и военно грамотный командир, тов. Кара-Мурза достоин правительственной награды – ордена «Красная Звезда».

Один из двадцати пяти

Мой отец на войну ушел добровольцем в ополчение в июне 1941 года в качестве комсорга бюро ВЛКСМ 975-го артполка 8-й Краснопресненской дивизии московского ополчения, которая сразу же попала в окружение под Вязьмой и понесла жестокие потери. Любопытный эпизод сохранила память моего старшего кузена Сергея, бывавшего у отца в 40-е и 50-е годы: «Осенью 1941-го Алексей с редакцией фронтовой газеты помещался в с. Успенское, на берегу реки Москвы. Там отлогий берег, и туда сводили тех, кто вышел из окружения, с другого берега. Они сидели в ожидании вызова на допрос в особый отдел — особисты располагались в избах.

После допроса всех сортировали — кого в строй, кого в трибунал — в зависимости от того, как человек вышел из окружения. Идеалом было выйти в форме, с документами и оружием. А дальше — варианты.

Критическим признаком было наличие оружия. Пусть без документов. А без оружия и форма, и партбилет не очень-то высоко ставились, все равно в штрафбат. Дядя Леша добывал, сколько мог, трофейных пистолетов, клал их в сумку и бродил между сидящими на берегу, высматривая знакомые лица. Знакомых у него было много — и студенты ИФЛИ, и строители метро, где он работал, и комсомольские работники. Им он совал пистолет, если у них не было оружия».

Следует пояснить, что, хотя сам отец учился на истфаке МГУ, среди его друзей были ИФЛИйцы, сокурсники его жены — Лии Канторович. А строителем метро он стал и впоследствии гордился этим — в начале 30-х, когда выходцам из интеллигенции нужен был рабочий стаж, чтобы поступить в вуз. Посмотреть на работу «бригады Полежаева», в состав которой он попал, он не раз приводил своего друга поэта Евгения Долматовского. И впоследствии образ главного героя поэмы и фильма «Добровольцы» Николая Кайтанова вобрал многие моменты биографии отца — строительство метро, исключение из комсомола и арест, уход добровольцем на фронт.

Безжалостное предвоенное время, изломавшее судьбу «книжного юноши» из интеллигентной семьи, прошедшего в 23 года все «дантовы круги земного ада» — сталинского ГУЛАГа, как ни парадоксально, ничуть не поколебало его привычки сохранять в этом хаосе семейный архив. Поэтому и сегодня передо мной подлинный протокол комсомольского собрания истфака МГУ от ноября 1937 года: «Тов. Кара-Мурза исключен из комсомола за потерю классовой бдительности и за то, что продолжал дружбу с троцкистом Цвилингом, несмотря на исключение последнего из комсомола». То есть не за то, что предал оклеветанного друга в беде, а наоборот — вопреки наветам не струсил, не поддался всеобщей истерии и не изменил отношения к товарищу. Поневоле горько вспоминаются стихи более успешного отцовского приятеля Е. Долматовского:

Комсомольцы-добровольцы, Мы сильны нашей верною дружбой…

А рядом — заверенная нотариусом справка, выданная отцу управлением Амурлага НКВД о том, что он «содержался в его 19-м отделении, второй части — с 5 февраля 1938 года по 13 декабря 1939 и освобожден в связи с прекращением дела». За этими сухими датами — знакомство и дружба с легендарными зэками Дальлага.

Бок о бок с отцом в каменоломнях Лесозаводска щебень для БАМа добывали Яков Харон — пионер советской звукорежиссуры, автор тончайшей мистификации «Злых песен Гийома дю Вентре», или Аркадий Штейнберг — художник и поэт, автор канонического перевода «Потерянного рая» Мильтона. Затем было полное приключений возвращение отца через всю страну домой в одном купе с квартетом имени Бетховена (музыканты возвращались с гастролей по Дальнему Востоку и взяли отца на багажную полку, а на еду отец сам «зарабатывал» всю поездку игрой в преферанс) и восстановление на ставший к тому времени неузнаваемым родной факультет, подвергшийся не одной волне чисток. Прежние сокурсники, причастные к аресту отца, уже отучились и покинули альма-матер — и на войну он шел среди вчерашних школьников, романтиков-ополченцев лета 41-го года.

В войну Штейнберг был комендантом Бухареста — вот где они с отцом оторвались за лагерные годы! Собирали и угощали друзей в брошенных казино.

Вот отрывок из книги «Московский университет в Великой Отечественной войне»: «Воспитанники МГУ уходили в ополчение, оставляя любимую работу, не дописав последних страниц исследований. Уходит на войну аспирант общеуниверситетской кафедры философии М.И. Кузнецов… Учёный совет присудил М.И. Кузнецову степень кандидата философских наук заочно. Комсорг полка А.С. Кара-Мурза привез молодому учёному, командиру орудия, выписку из протокола заседания совета». Михаил Иванович Кузнецов — главный редактор БСЭ — оставался верным другом отца до последних дней жизни.

Далее — важный поворот в военной биографии отца — в ноябре 1941 года он был направлен в армейскую печать и до конца войны служил в газетах сначала 16-й, а затем 7-й Гвардейской армий. Дело в том, что отец был профессиональным журналистом, работал с самого детства в пионерских изданиях и прессе для юношества. Военными журналистами стали и его старшие братья — фронтовой художник, будущий народный художник РСФСР профессор Андрей Гончаров и профессор МГУ Георгий Сергеевич Кара-Мурза, писавший для газеты «Суворовский натиск». Георгий погиб 22.08.1945 в авиакатастрофе по дороге в Китай и был похоронен в Чите.

Фронтовой путь отца передо мной как на ладони — уцелели и сохранились все орденские книжки (а после первой награды — наград затем было немало). Цела и столь прозаичная по нынешним юбилейным временам «Вещевая книжка офицера Красной Армии № 180975».

Оборона Москвы, Сталинград, Курская дуга — вот этапы военной биографии, которыми особенно гордился отец. А вот — медицинское свидетельство о том, как в феврале 1944-го он получил сквозное пулевое ранение в области левого плечевого пояса с переломом левой ключицы (пуля прошла прямо над сердцем) и находился в эвакогоспитале с февраля по июль 1944-го. Но вернулся в строй и встретил 9 Мая 1945 года в продолжавшей сопротивляться даже после капитуляции рейха Праге.

Мы с братом — поздние дети отца — родились в конце 50-х. И вряд ли, приводя нас к фонтану Большого театра каждое 9 Мая начиная с 1965 года, — он мог рассчитывать, что держит за руки будущих хранителей семейных реликвий и традиций… Как-то раз, уже на склоне лет, отец прочел в газете заметку о том, что недалеко от нас — на доме № 98 на Бакунинской улице — висит мемориальная доска с именами его погибших жильцов. На фронт их ушло 25, а живым вернулся один. Этот жилец и высек имена павших соседей на скромном куске гранита… Мы пешком — на этом настоял отец — прошли весь маршрут, нашли эту доску и, подведя меня к ней, он сказал: «Вот такая же пропорция в каждом московском дворе: провожали 25, а возвращался — один». С тех пор каждый День Победы я достаю отцовские ордена и медали — пью за каждый в память о его фронтовых дорогах и иду по родной Бакунинской улице к неприметному дому № 98…

Владимир КАРА-МУРЗА