На прошлой неделе, 17 апреля, был продлен до конца лета срок расследования убийства Бориса Немцова, а в течение этой недели Басманный суд будет рассматривать вопрос о продлении сроков содержания под стражей пятерым арестованным: Зауру Дадаеву, Анзору и Шагиду Губашевым, Хамзату Бахаеву и Тамерлану Эскерханову. Напомним, что еще один подозреваемый — Беслан Шаванов, судя по всему, был убит в Грозном перед задержанием.
Все два месяца, пока идет расследование, в СМИ не утихают пиар-войны, цель которых — максимально дискредитировать следствие, превратить арестованных в жертв и отвести подозрения общества от организаторов и заказчиков громкого политического убийства.
«Новая газета» продолжает следить за ходом дела и пытаться отсеивать вымысел от фактов.
Мотив убийства
В многочисленных публикациях, написанных, как правило, со слов адвокатов, упор делается на личную неприязнь обвиняемых к Борису Немцову, якобы возникшую после его высказываний о теракте во французском юмористическом журнале «Шарли Эбдо».
Не сказать, что это абсолютная неправда, но «оскорбление ислама», судя по данным «Новой газеты», идет не первым пунктом в списке мотивов.
Прежде всего задумываться об исполнении заказа обвиняемые стали в конце октября — начале ноября 2014 года, когда никакого расстрела журналистов в Париже еще не было.
Во-вторых, «идейные» соображения, скорее всего, помогли с легким сердцем согласиться на предложение, подкрепленное финансовым аргументом в виде нескольких миллионов рублей. В-третьих, если и говорить об идеологии, то перед «исламским мотивом», насколько известно «Новой» от сотрудников тех правоохранительных структур, которые осуществляют оперативное сопровождение расследования, указано, что Борис Немцов был «врагом России», «предателем», «изменником Родины», поддерживал «украинскую хунту», плохо отзывался о руководителе Чечни и президенте России.
Алиби
В последнее время очень много пишут об «алиби» троих из пяти арестованных: Шагида Губашева, Тамерлана Эскерханова, Хамзата Бахаева — мол, на момент убийства их не было и близко к месту преступления.
Подобное простительно говорить адвокатам, чья работа — защищать своих клиентов, и в публичном пространстве. Но вряд ли журналистам позволительно писать без дополнительной проверки сведений, представленных одной из заинтересованных сторон.
Дадаев, Анзор Губашев и Шаванов непосредственно следили за Борисом Немцовым 27 февраля и находились на месте преступления. Всех остальных обвиняют в соучастии: в подготовке преступления и дальнейшем заметании следов, а не в непосредственном убийстве. В этом контексте любые разговоры об алиби — блеф.
Камеры
Вопрос о «неработающих» камерах видеонаблюдения тоже давно пора закрыть. Да, судя по всему, не все камеры на мосту были установлены правильно, но и большинства оставшихся достаточно, чтобы разглядеть момент убийства, машину преступников и их самих, следящих через окно кафе за Борисом Немцовым и идущих за ним и его спутницей по пятам.
Машина
Убийцы передвигались не на белом «Форде» и не на белой «Ладе-Приоре», как зачем-то пытаются нас убедить, а на ЗАЗ Chance. Преступники хорошо подготовились к преступлению и тщательно вымыли автомобиль утром 27 февраля, но вот после убийства — то ли не успели, то ли забыли это сделать. И потому велики шансы, что в салоне остались и отпечатки пальцев, и биологические образцы, которые позволят доказать, кто был за рулем, а кто сидел на пассажирском сидении.
Выстрелы
Выстрелов было пять, и сделаны они были из одного ствола. Четыре из них оказались смертельными: сердце, легкие, печень — как будто стреляли по ростовой мишени. Пятая пуля попала в плечо, очевидно, когда Борис Немцов уже падал на асфальт. Это — работа профессионала.
Действующий офицер
До сих пор достоверно не известно, когда был уволен из подразделения внутренних войск — батальона «Север» — Заур Дадаев. По сообщению первого заместителя командующего Северо-Кавказского регионального командования ВВ МВД РФ Игоря Груднова, Дадаев находился в отпуске с 27 января 2015 года по 28 февраля и 28 февраля же был уволен — на следующий день после убийства Немцова. Все бы ничего, только 28 февраля была суббота.
Если все-таки в датах путаницы нет, то процесс над обвиняемыми в убийстве политика будет проходить в военном суде. Подсудность — важный тактический момент: ведь военные суды менее опытны в рассмотрении дела жюри присяжных.
Где Геремеев?
И в третий раз придется написать: замкомандира батальона «Север» Руслан Геремеев, который прилетел из Москвы вместе с Дадаевым и на чьей арендованной квартире в столице проживали обвиняемые, по-прежнему не допрошен.
Насколько известно «Новой», еще в первой половине марта в УФСБ по Чеченской республике пришло указание из Москвы: арестовать Руслана Геремеева, как и еще одного подозреваемого — Руслана М., и доставить их для допроса. Поручение не исполнено до сих пор — очевидно, чекисты никак не могут найти фигурантов в селе Джалка.
Покинул ли к этому времени Геремеев, как сообщалось в некоторых СМИ, Россию, оставив в неведении неторопливых чекистов, неизвестно. Чисто теоретически такая возможность есть.
Аэропорт Грозного — международный, сделать документы на другую фамилию чеченскому силовику много проще, чем, например, убийце Анны Политковской — Рустаму Махмудову. А Рустам Махмудов справил себе в свое время и общегражданский паспорт на чужую фамилию, и заграничный, спокойно выехал из страны и так же спокойно потом вернулся.
Но как бы то ни было: времени для задержания было предостаточно. И раз этого не сделано, а единственный, кого пытались арестовать в Чечне — Шаванов, — так и не смог попасть на допрос по причине ликвидации, то уместно задаться вопросом: может быть, небеспочвенны были версии о возможной причастности к убийству высокопоставленных чеченских силовиков, бывших и действующих?
Кто заказчик?
Хотя, насколько можно судить, этот вопрос остается вопросом только в публичном пространстве. Полный расклад по всей цепочке от заказчика до исполнителя был известен сотрудникам спецслужб еще в первых числах марта. Но знать — еще не значит доказать. А доказать причастность к убийству заказчика трудно и в менее резонансных делах: это можно сделать лишь при наличии четких и развернутых показаний посредника и организатора или в том случае, если отслежен путь денег. Но деньги в Чечне — нал и ветер, а
предполагаемые посредник и организатор для следствия физически недоступны, будь они хоть в Дубае, хоть в Джалке. Потому как из Чечни выдачи нет — и это уже очевидно. (Достаточно вспомнить в этой связи еще одно дело — об убийстве правозащитника и журналиста Натальи Эстемировой: там тоже известно все.)
Как будет меняться ситуация в будущем и будет ли вообще, можно только гадать. Очевидно, удастся доказать вину исполнителей, может быть, заочно вынести обвинение и заочно же арестовать находящихся в розыске посредников и организаторов. А заказчик по-прежнему будет неплохо себя чувствовать в коридорах власти: свои — не сдадут, чужие — не посмеют.
Ограничится ли дело тем, что заказчику лишь погрозят пальцем и посоветуют так больше не делать, или все-таки привлекут к ответу, по-прежнему решается на уровне одного телефонного звонка по «вертушке».
Тупиковая история получается: убийство Бориса Немцова было раскрыто меньше чем за неделю, но батальон «Север» пока выглядит посильнее, чем все остальные силовики России.
