Китайские руководители испокон веков отличались афористичностью высказываний — даже весьма конкретные идеи они часто выражают в несколько былинной манере. С другой стороны, пекинские товарищи мыслят четкими, раз навсегда установленными терминами, наполненными особым смыслом. Например, при Мао Цзэдуне была «Великая культурная революция», которая означала культ бедности и преданности вождю, вакханалию террора против интеллигенции и старых партийных кадров. Сейчас, наоборот, в КНР поставлена вполне буржуазная задача построить «общество средней зажиточности». Именно этой формулой и никак не иначе там именуется нынешнее постоянное повышение уровня жизни и появление обеспеченных слоев населения.
Рождаются в Пекине термины и для американцев. При председателе Мао они были «бумажными тиграми», а китайский народ учили не бояться ядерной войны со Штатами. Теперь же Пекин многозначительно предлагает США установить «отношения двух великих держав нового типа». Именно такую чеканную формулировку подчеркнуто использовал в минувшее воскресенье председатель КНР Си Цзиньпин во время беседы с важным заокеанским гостем — государственным секретарем США Джоном Керри. Потом отвечающий за экономику и социалку премьер Госсовета КНР Ли Кэцян несколько развил мысль: по его словам, между Соединенными Штатами и Китаем имеют место «отношения самой большой развивающейся страны и самого крупного развитого государства».
Тайна прогулки по калифорнийскому парку
Однако Си Цзиньпин как высший политический руководитель КНР всячески напирал именно на наличие на планете «двух великих держав». В этой формулировке невольно слышался намек на то, что сейчас имеются только две главные страны — Китай и Соединенные Штаты, которым надо при всех неизбежных расхождениях как-то договариваться, в том числе и о судьбах мира. В развитие этой идеи на встрече с Керри прозвучал мотив еще более существенный — мягкое, но настойчивое предложение сообща подумать о полюбовном разделе сфер интересов и влияния — пока на Востоке Азии.
«На просторах Тихого океана достаточно места, чтобы вместить две великие державы — Китай и Соединенные Штаты», — многозначительно заявил в связи с этим американскому госсекретарю товарищ Си, намекая на то, что каждая страна может занять свою зону и не мешать другой.
Эти слова лидера КНР с особой тщательностью выделило официальное китайское информагентство Синьхуа. Кстати, на той же встрече лидер КНР утверждал, что процесс формирования «отношений нового типа между двумя великими державами уже дает плоды».
Поэтическую фразу о том, что на просторах Тихого океана достаточно места и великому Китаю, и великой Америке, товарищ Си произносит уже не первый раз. Впервые он употребил такую формулировку еще в июне 2013 года во время своего первого визита в США. Тогда, кстати, Си Цзиньпин и президент Барак Обама долгое время в присутствии только переводчиков гуляли по парку в Калифорнии и о чем-то беседовали, по свойски присев на лавочку. После этого оставшегося в тайне разговора появились рассуждения о появлении новой мировой конфигурации — «большой двойки».
До ее создания пока дело не дошло — американо-китайского альянса нет, а между «двумя великими державами» остаются немалые разногласия. Сейчас, пожалуй, главное из них — это Южно-Китайское море (ЮКМ). На упомянутой выше встрече в Пекине госсекретарь Керри довольно твердо потребовал прекратить то, что в Вашингтоне называют беспрецедентной экспансией КНР в этом важнейшем, хотя и очень далеком от России районе.
Бетонный архипелаг
Надо пояснить: по ЮКМ проходят жизненно важные для Китая, Японии и Южной Кореи транспортные пути. По ним с Ближнего Востока идет 80-90 процентов потребляемой в регионе нефти, солидные объемы сжиженного природного газа. В обратном направлении на Запад, в Европу перевозятся промышленные товары, производимые на Востоке Азии. Сухопутные пути через Евразию все еще развиты плохо, и основной грузопоток и сейчас, и в обозримой перспективе идет и будет идти именно по океану, через Южно-Китайское море, окруженное со всех сторон сушей — территорией КНР, Вьетнама, Таиланда и Малайзии, островами Индонезии и Филиппин.
Эта акватория, конечно, имеет жизненно важное значение и для Китая, и для других стран региона. Однако интересы Японии и той же Южной Кореи там защищает военный союз с США — вернее 7-й американский флот с ракетными крейсерами и эсминцами ПРО, атомными подводными лодками и могучим авианосцем, базирующимся в районе Токио.
С точки зрения Пекина, это создает ему сильно некомфортные условия: ведь случись что, ведущие в Китай транспортные коммуникации могут быть перерезаны.
Такую потенциальную проблему КНР решает радикально и небывалым в истории способом — он строит в акватории ЮКМ искусственные острова. С начала года эти фантастические работы резко ускорились: на существующие в море коралловые атоллы могучие земснаряды наваливают горы песка, заливаются гигантские массивы бетона. По данным Пентагона, который встревожено ведет воздушную и спутниковую слежку за китайской активностью, в первых числах мая площадь искусственных островов составила уже 8 квадратных километров — в четыре раза больше, чем в конце прошлого года.
На этих рукотворных территориях, как полагают американцы, будут размещены радары и ракетные батареи, гавани для кораблей. Уже заметно строительство полномасштабного военного аэродрома, способного принимать все типы летательных аппаратов — по экспертным прогнозам, он будет завершен в 2017-18 гг. Сколько будет построено таких опорных площадок и какую конфигурацию в конечном итоге примет китайский бетонный архипелаг, знают только в Пекине.
Еще интереснее то, что все эти искусственные острова с высокой степенью вероятности будут объявлены законной частью территории КНР. С установлением вокруг них 12-мильных территориальных вод, 200-мильной эксклюзивной экономической зоны, закрытого для чужаков национального воздушного пространства. Это открывает прямой путь к превращению Южно-Китайского моря во внутреннее озеро КНР. Пекин, кстати, открыто претендует на 90 процентов этой акватории.
Война — вещь нерентабельная
Эти планы создают стратегическую угрозу Южной Корее и Японии, странам Юго-Восточной Азии. Встревоженные Вьетнам и Филиппины шумно, но без особого эффекта протестуют и просят американской защиты. Ханой пытается даже строить собственный искусственный островок, но по своим скоромным размерам он даже близко не дотягивает до размаха китайского бетонного архипелага.
Американцы дают понять, что мириться с ползучим захватом стратегически важного ЮКМ не намерены.
Пентагон, в частности, уже уведомил, что будет демонстративно посылать военные корабли и самолеты в районы искусственных островов — Пекин должен знать, что США признавать там особые китайские права не собираются. Однако ситуация к прямому конфликту не располагает: всем ясно, что на столкновение «две великие державы» не пойдут.
Пекин, конечно, хотел бы договориться и ударить по рукам на основе сформулированной товарищем Си Цзиньпином формулы «места всем хватит». Т.е. вы, американцы, плавайте в восточной части Тихого океана или у своей любимой Японии, а наши транспортные акватории в ЮКМ, а потом и в Восточно-Китайском море и, возможно, севернее — не трогайте. И корабли туда не посылайте. Такой вариант, конечно, в обозримом будущем не пройдет. Однако в Пекине уверены, что с Вашингтоном удастся как-то согласовать позиции если не в этом, то в последующих десятилетиях.
Пока Китай ждет созревания этого стратегического плода, он будет по возможности уходить от острой конфронтации, поскольку его интересы как крупнейшей торговой державы планеты требуют повсеместного мира, стабильности и поддержания приемлемого для всех порядка. Войны и конфликты для прагматичного Пекина — вещь нерентабельная, хотя, конечно, переговоры он всегда хотел бы вести с крепких позиций и миндальничать со слабыми партнерами не будет.
США на этом фоне имеют для Китая особое значение: два глобальных гиганта все больше попадают в ситуацию особой экономической взаимозависимости, которая, похоже, отвечает интересам обоих. Объем двусторонней торговли в 2014 году вырос почти на 7 проц по сравнению с предыдущим годом и превысил 555 млрд долларов (это почти в 6 раз больше, чем товарооборот между КНР и РФ). Сумма, конечно, фантастическая, но дело не только в ней. США для Китая среди всех стран мира — самый крупный экспортно-импортный партнер. В списке торговых клиентов Соединенных Штатов КНР уступает по важности лишь Канаде, с которой у американцев давно сложились интегрированные экономические отношения.
Штаты для Китая, к тому же, важнейший источник новейших технологий, без которых он не сможет выполнить свою главную задачу — окончательно превратиться из торговца недорогой и не слишком качественной продукции в производителя уважаемых во всем мире современных наукоемких товаров с высокой репутацией. Это еще больше подталкивает Пекин к лишенному сантиментов и общих ценностей сотрудничеству с США.
Новое на банковском фронте
Китай и Япония остаются крупнейшим в мире держателем уважаемых в мире американских государственных облигаций. Токио в феврале стал держателем этих ценных бумаг более чем на 1 трлн 224 млрд долларов, а Пекин — всего лишь на 700 млн меньше. Перед этим Китай шесть лет был первым по этому показателю, но сейчас из-за падения темпов экономического роста стал закупать американские ценные бумаги чуть меньшими темпами, чем раньше. Однако ясно, что положение Китая как важнейшего держателя облигаций США еще больше укрепляет уважение взаимных интересов: при таких баснословных суммах кредитор и его должник очень сильно зависят друг от друга.
На финансовом фронте, правда, в последние месяцы возник новый фактор, заставляющий Вашингтон нервничать. Это необычайно сильный ход Пекина с созданием Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Поначалу в США и Японии отнеслись к китайскому начинанию пренебрежительно. Но вскоре выяснилось, что затея набирает крутой оборот: банк с потенциальным капиталом в 100 млрд долларов и намерением подмять под себя значительную часть безразмерного азиатского рынка строительства дорог, портов, аэродромов и т.д. оказался чрезвычайно привлекательным — в том числе для прямых союзников Америки.
Из «семерки» ведущих промышленно развитых демократий к АБИИ пока не присоединились только Соединенные Штаты и Япония.
Желание стать одним из учредителей банка выразили большинство заметных в мире финансовых игроков — от Великобритании и Германии до Южной Кореи и Австралии.
Конечно, АБИИ с президентом-китайцем и штаб-квартирой в Пекине бросает вызов структурам, находящимся под контролем Вашингтона, — Международному валютному фонду и Всемирному банку. Пекин, впрочем, и тут не хочет прямой конфронтации и приглашает МВФ и ВБ к сотрудничеству, от которого, мол, выиграют все. Однако при этом неуклонно дает понять, что роль Китая в мире будет возрастать, а Вашингтону рано или поздно придется все же подумать об «отношениях двух великих держав нового типа».
