В тот майский день 1905 года старенький русский крейсер «Владимир Мономах» погибал долго и мучительно. Во время атаки японских миноносцев он получил торпеду в носовую часть правого борта, и заделать пробоину никак не удавалось. Командир корабля хотел дойти до корейского берега, но дотянул только до острова Цусима. Там «Владимира Мономаха» настигли два японских корабля, но расстреливать не стали — было ясно, что подбитый крейсер уже не жилец.
Спускать флаг тем не менее русские не стали — на «Мономахе» открыли кингстоны, он быстро затонул, а команда пересела в шлюпки. Четыре из них достигли берега Цусимы, где толпились японские крестьяне. В шлюпках были 143 русских моряка, включая раненых. Японцы первым делом их напоили — команда погибшего «Мономаха» умирала от жажды. Раненым помогли, перевязали. Наконец, вражеских русских моряков жители Цусимы распределили по своим домам, накормили и положили спать.
Об этом было доложено адмиралу Хэйхатиро Того, командующему Объединенной эскадрой императорского флота Японии, которая только что разгромила российский флот, направленный на Дальний Восток с Балтийского моря. Того пришел в восторг и по-самурайски в коротком стихотворении воспел доброту жителей Цусимы. Свиток с этими четырьмя иероглифами адмирал направил им в подарок, и их потом выбили на скромном монументе, посвященном милосердию к врагам. Спустя долгие десятилетия монумент уже с помощью посольства России дополнили еще одним памятником — с именами всех погибших в Цусимском сражении.
С мая 1905 года прошло ровно 110 лет — есть что отметить. Однако японцы юбилей своей крупнейшей военно-морской победы встретили без патриотических фанфар и правительственных заявлений. На острове Цусима прошла поминальная церемония в память о доброте местных жителей. А в порту Йокосука, где у причала навечно поставлен флагманский броненосец «Микаса» адмирала Того, состоялись научные симпозиумы, посвященные не разгаданным до сих пор загадкам знаменитой битвы.
Мистика и разгромные цифры
Еще до первых орудийных залпов 27 мая 1905 года командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Зиновий Рожественский приказал подать офицерам шампанского. У входа в цусимские воды японские корабли могли появиться с минуты на минуту, однако бутылки откупорили не для того, чтобы поднять настроение перед битвой. Русские моряки отмечали годовщину коронации Николая II — той самой кровавой давки на Ходынке, которую многие посчитали зловещим предзнаменованием не только для Романовых, но и для всей России. Приключившийся сразу же после шампанского разгром под Цусимой намертво впечатал эту черную метку в историю. Унизительное поражение русского флота вслед за Ходынкой и Кровавым воскресеньем стало прологом к тому, что произошло 12 лет спустя.
Цусимское сражение вообще богато на символы и мистику — чего стоит одна только судьба двух командующих эскадрами в том бою. Японский адмирал Того самый горячий отрезок битвы по собственной прихоти простоял на открытом мостике броненосца «Микаса», в который попало больше всего русских снарядов. Командующий был забрызган кровью погибших и раненых, но получил лишь царапину от осколка. Рожественский встретил сражение в бронированной рубке своего флагмана «Князь Суворов», но не помогло. Уже в первые минуты боя японские снаряды дважды попали в командный пункт вице-адмирала. Он получил осколочные ранения в голову и ноги, потерял сознание и больше в бою участия не принимал.
27 мая адмирала Того словно поддерживали таинственные мистические силы: наблюдатели, например, заметили, как в одну и ту же точку на левом борту русского броненосца «Ослябя» с непостижимой точностью угодили подряд два японских снаряда, проделав огромную пробоину размером с телегу. Вероятность такого попадания при стрельбе с дистанции несколько километров, по оценкам экспертов, исчислялась ничтожными долями процента. Еще пример: через 50 минут после начала боя русский снаряд пробил броню кормовой башни японского броненосца «Фудзи». Раскаленные осколки подожгли пороховой запас, взрыв был неминуем. Однако мистика опять сработала в пользу японцев — осколки перебили трубу гидравлики, и хлынувшая жидкость погасила огонь.
Впрочем, и без всякой мистики бой к востоку от острова Цусима полон тайн, о которых недавно опять спорили на симпозиумах в порту Йокосука.
Без каких-либо сомнений можно говорить лишь о чудовищном исходе сражения — из 38 кораблей эскадры Рожественского не были потоплены или захвачены противником пять крейсеров, три миноносца и вспомогательное судно.
Были потеряны все броненосцы — главная сила русского флота. К цели похода — во Владивосток прорвался лишь крейсер «Алмаз» с двумя миноносцами и транспортом. Остальные спасшиеся корабли укрылись в иностранных портах, где были интернированы. Погибли около пяти тысяч русских моряков, 6106 человек оказались в плену. Японские потери были ничтожны — всего три крохотных миноносца, 117 убитых.
У Рожественского, конечно, почти с самого начала не было шансов выполнить задачу, поставленную Николаем II, — подавить японский флот и перерезать линии снабжения японской армии в Маньчжурии, что должно было обеспечить там победу русских сил. 2-я Тихоокеанская эскадра была собрана из разношерстных кораблей — вместе с четырьмя лучшими броненосцами типа «Бородино» в нее входили допотопные тихоходы береговой обороны. Немногочисленные попытки Рожественского научить свою громоздкую армаду слаженно выполнять маневры и вести меткую стрельбу результата не дали.
«Вижу неприятеля»
Конечно, подвигом был сам беспрецедентный семимесячный переход эскадры из Балтийского моря в воды Дальнего Востока — вокруг Африки, через Индийский и Тихий океаны, с угольными дозаправками в открытом море, с постоянным страхом перед налетами вражеских миноносцев. Британия, владычица морей, была союзницей Японии, и даже Франция, разрешавшая эскадре делать остановки в ее колониальных портах, передавала Токио информацию о передвижениях Рожественского. Положение 2-й Тихоокеанской эскадры стало отчаянным после того, как пал Порт-Артур и погибла стоявшая там 1-я Тихоокеанская эскадра.
У адмирала Того был большой перевес в огневой мощи. Японская группировка развивала скорость более 15 узлов, а русская из-за наличия устаревших тихоходов и транспортов могла давать 9, максимум 11 узлов.
И все же у Рожественского был шанс уйти от полного уничтожения. В первую очередь адмирала упрекают в страшной ошибке с выбором курса — зачем он пошел в Цусиму, в этот узкий, пристрелянный японцами пролив, где его давно поджидал Того?
Японский командующий рисковал, сосредоточив весь флот империи в этом районе. Историки уверяют, что русские крейсера имели все возможности свободно атаковать из Владивостока даже гавань Токио. Однако Того был уверен: Рожественский пойдет через Цусиму, то есть выберет кратчайший путь прорыва. Альтернатива у русского командующего была — он мог обогнуть Японию с востока и подойти к Владивостоку с севера. Сторонники этого маршрута уверяли, что в открытом океане будет легче затеряться и обмануть Того.
Однако, как считают некоторые исследователи, у Рожественского была веская причина выбрать именно Цусиму. Эта причина — уголь.
Броненосцы его эскадры могли нести топлива примерно на 1380 миль хода. Последнюю заправку боевых кораблей с транспортов Рожественский провел в море напротив Шанхая (отсюда до Владивостока — 1000 миль). Путь через пролив Лаперуза требовал новых перегрузок угля в открытом море в непосредственной близости от японских берегов. Боевые корабли были бы в этом положении беспомощны. Эскадре Рожественского грозила бесславная гибель и в том случае, если бы японцы потопили его угольные транспорты. Короче говоря, путь к Владивостоку был один — мимо Цусимы.
В 04.45 утра 27 мая японский разведывательный корабль «Синано-мару» первым заметил русскую эскадру. По радио был послан кодированный сигнал: «Вижу неприятеля в пункте 456». Сигнал «Синано-мару», как уверяют в Токио, стал первым в истории использованием радио в реальных действиях на море.
«Пусть каждый сделает, что сможет»
На русских кораблях рации тоже были, но Рожественский их не жаловал, предпочитая сигнальщиков. Особо мощная установка находилась на вспомогательном крейсере «Урал» — его командир при виде «Синано-мару» предложил Рожественскому сильным импульсом забить японское донесение. Конечно, эскадру все равно бы обнаружили, но даже небольшая задержка, да еще в условиях сильного тумана могла увеличить шансы на прорыв. Но адмирал запретил глушить переговоры японского разведчика — и причины такого решения некоторые японские историки считают одной из главных загадок сражения.
Получив шифровку, адмирал Того дал приказ о выступлении, и в 13.39 основные силы двух эскадр увидели друг друга. На японском флагмане «Микаса» был поднят знаменитый сигнал-приказ: «Жизнь и смерть империи зависят от этого сражения, пусть каждый сделает, что сможет». В приказе Рожественского, напротив, не было никакой патетики — что бы ни случилось, идти курсом «норд-ост 23», на Владивосток.
Русская эскадра накануне сражения была построена в две параллельные колонны: в правой шли самые мощные и современные броненосцы во главе с «Суворовым», в левой — старье во главе со вторым флагманом, броненосцем «Ослябя». Отечественные историки традиционно усматривают в подобном боевом порядке тактическую нелепость. Однако, по мнению некоторых экспертов, Рожественский попытался устроить Того ловушку. Японская эскадра сближалась с русской на расходящихся курсах — юго-запад против нашего «норд-ост 23». Казалось, Того хочет первым делом выйти против слабой левой колонны, расстрелять ее и тем самым решить исход сражения. Но перед самым столкновением Рожественский приказал кораблям выстроиться в одну линию. Для этого четыре лучших броненосца правой колонны стали обгонять левую, чтобы неожиданно встретить японцев мощным огнем. Плохая выучка не позволила выполнить задачу — строй смешался, приказ Рожественского не был выполнен.
Напротив, адмирал Того совершил фантастический маневр, который и погубил 2-ю Тихоокеанскую эскадру России.
«Мы набрасывались на них, как собаки»
Уже в Х1Х веке стало аксиомой: в морском бою победит тот, кто сумеет перерезать путь кильватерной колонне противника своими кораблями, развернутыми поперек в виде верхней палочки в букве «Т». Тогда они могут сосредоточить огонь на идущем впереди флагмане, вывести его из строя и потом последовательно «вышибать» другие корабли врага. Возможности противника при этом будут резко ограничены — он сможет использовать только носовые пушки, а задние корабли вообще лишаются возможности вступить в бой без риска нарушить строй. Сражения по схеме «Т» случались нечасто — все знали об опасности такой фигуры и стремились избежать западни.
Однако Того это удалось — на расстоянии артиллерийского попадания (8 тысяч метров) его эскадра стала выполнять невообразимый вираж на 160 градусов, используя большой перевес в скорости. При этом все корабли последовательно совершали петлю и разворачивались в одной точке, где они были крайне уязвимы для артиллерийского огня. По словам очевидцев, один из русских офицеров даже воскликнул: «Того сошел с ума!» Рожественский, спохватившись, приказал открыть огонь. Целиться было приказано только в «Микасу», чтобы вывести из строя флагман. В 14.12 корабль Того получил первое попадание. Потом подсчитали: за время боя в «Микасу» угодили 48 русских снарядов, и 40 из них пришлись на первые минуты сражения, на тот самый роковой разворот.
Но из опыта прошлых боев Того знал, что русские плохо стреляют на расстоянии 7—8 тысяч метров. Риск оправдался — японская эскадра прочно встала в виде верхней черты над «Т», и начался разгром. Уже в 14.43 оба русских флагмана — «Суворов» и «Ослябя» были сильно повреждены, охвачены пожаром и покинули строй. В 15.10 «Ослябя» перевернулся и затонул, порядок русской эскадры был полностью нарушен, и бой вылился в многочасовое преследование и уничтожение кораблей Рожественского поодиночке. «Мы набрасывались на них, как охотничьи собаки на раненых медведей», — писал один из японских исследователей.
Некоторые эксперты утверждают, что Того совершил свой знаменитый поворот по внезапному наитию. Он, мол, в последний момент разгадал «ловушку Рожественского», которая могла поставить японцев под огонь лучших русских броненосцев. Однако большинство историков в Токио уверяют в обратном: «поворот Того» был заранее спланированной операцией, основанной на великолепной выучке моряков и техническом превосходстве его эскадры. Успеху способствовала централизованная система управления огнем: японские исследователи считают, что их артиллеристы при Цусиме стреляли в три раза быстрее и были в три раза точнее русских. Свою роль в бою сыграла и знаменитая «шимоза» — начинка фугасных снарядов, на которые сделал ставку Того.
Изобретение профессора Симосэ
На основе пикриновой кислоты эту взрывчатку разработал профессор Масатика Симосэ, от перевранной фамилии которого русские и произвели слово «шимоза». Снаряды такого типа рвались от малейшего сотрясения — даже от удара об воду. Каждый из них давал более трех тысяч осколков и клубы удушливого газа, раскаленного до трех тысяч градусов. От этой температуры на палубах немедленно вспыхивали пожары. Снаряды с «шимозой» не пробивали основную броню, но этот недостаток Того компенсировал невероятной интенсивностью меткого огня — только «Суворов» за первые 15 минут боя получил более сотни попаданий. «Шимоза» превратила его в гигантский костер.
Русские бронебойные снаряды со слабым запасом взрывчатки и замедленным взрывателем не причинили японцам большого ущерба — иногда они не взрывались вообще.
«Русские проиграли в тактике и технике, но не в боевом духе, — пишет историк Масатака Исэ. — Большинство их кораблей сражались до самой гибели: белый флаг подняли только пять». Вот лишь один пример: флагман «Суворов» по состоянию на 16.20 пылал от кормы до носа, у него были разбиты орудия, нарушена система управления. Но корабль пытался маневрировать и отстреливался из единственной оставшейся 75-мм пушки в кормовом каземате. Обреченный броненосец отражал атаки до 19.29, когда разъяренный его упрямством Того бросил на «Суворова» группу миноносцев, которые добили его четырьмя торпедами в упор. На трех затонувших при Цусиме новейших броненосцах «Бородино», «Князь Суворов» и «Александр III» погибли все матросы и офицеры — 2700 человек.
28 мая бойня продолжилась — за разрозненными русскими кораблями охотились миноносцы и скоростные крейсера. В 10.38 принявший командование эскадрой адмирал Небогатов капитулировал с броненосцами «Орел», «Николай I», «Генерал-адмирал Апраксин», «Адмирал Сенявин». В 17.05 сдался сам Рожественский, которого с флагмана накануне снял миноносец «Бедовый».
Учитель японского адмирала
Рожественского и Небогатова доставили на японскую базу Сасебо. 6 июня командующий погибшей эскадрой направил Николаю II телеграмму с разъяснениями. И получил благожелательный ответ: «Вы выполнили свой долг». На телеграмму Небогатова император не ответил, и в июле поднявшего белый флаг адмирала с позором уволили с военной службы. Японцы были озадачены и пришли к выводу, что держать гражданского человека в плену они оснований не имеют. Небогатова освободили и на обычном пароходе отправили в Россию.
5 сентября 1905 года при посредничестве президента США Теодора Рузвельта в Портсмуте был подписан мирный договор, и русских пленных стали партиями отсылать домой. Рожественскому разрешили воспользоваться частным пассажирским судном, но он решил вернуться со своими подчиненными — и сильно раскаялся в этом. На вышедшем из японского порта Кобе пароходе «Воронеж» нижние чины разгромленной эскадры буянили и грозились выкинуть офицеров за борт. В каюту еще не оправившегося от ран Рожественского ворвались матросы, взбудораженные рассказами о бунтах в России. Пришлось срочно заходить в Нагасаки, где на усмирение мятежа была брошена жандармерия. Дальнейший путь до Владивостока «Воронеж» проделал под конвоем японского миноносца, под прицелом торпедных аппаратов.
Ровно через неделю после подписания Портсмутского мирного договора на броненосце «Микаса» по непонятной причине взорвался боезапас (еще один мистический эпизод?). Когда затонувший корабль подняли, на столе в каюте Того нашли испещренную пометками книгу. Это были «Рассуждения по вопросам морской тактики» русского адмирала Степана Макарова, погибшего при обороне Порт-Артура.
Токио
