Добро бы вы, добро бы, как деву из ребра, Из лютой вашей злобы наделали добра, А то ведь вы, а то ведь, все наше погубя, Сумели изготовить геенну для себя. Гнилушки, наружки, прослушки, барак… Добро бы вам же лучше, но вам же хуже так! Настроили себе же — чего там, не жалей, — На месте побережий, взамен оранжерей — Базарные базары, пустые пустыри, Для мужиков казармы, для баб монастыри. Сады, конечно, выжжены, и это поделом, Амуры-нимфы с…жжены и проданы на лом, И что вам в этой порче ж? Задумайся, окстясь: Пока все это топчешь, — естественно, экстаз, А после всех сожжений, сражений, ковылей — Ужели не тяжеле? Ужели веселей?
А мы бы, а мы бы — помилуй, не карай! — Из этой адской глыбы вам вытесали рай, Заклеили бы дыры, кормили пирогом, Амуры и зефиры летали бы кругом, Рогатые олени скакали бы в ночи, Усатые тюлени вращали бы мячи, Хвостатая комета махала бы хвостом, А мы б за все за это просили о простом: Позвольте нам помучиться над тайной бытия, Пускай дитя обучится тому, что знаю я! Ни меду и ни патоки, ни фокусов с казной — На сладкой нашей каторге повкалывать позволь! А я тебе и золота, и вотчину свою… Но не было позволено. И я теперь в раю.
Вокруг цветет магнолия, а облака над ней Такие же, но более, и выше, и синей, Рогатые олени бодаются в кустах, Усатые тюлени танцуют на хвостах, Кругом беседки с вазами, зефиры и стада, Все как-то безнаказанней — а я гляжу туда, Туда, где вы ускорили расплату из расплат, Туда, где вы построили свой одинокий ад, В сожженную аллею, в безлюдную Москву, И так я вас жалею, что прям-таки реву! Ко мне подходит некто с окладистой бородой: Конец, говорит, проекта, начну, говорит, другой. Что плачешь? Ностальгия? Да ну тебя, забей. Они там все тупые, а ты еще тупей.
