На Лубянской площади есть почти все, что нужно для жизни настоящего советского человека: слева Детский мир, справа — чекисты. Здесь могла бы пройти вся наша короткая яркая жизнь — от первой куклы или машинки до пыточной камеры. Но одной вещи не хватает сердцу коммуниста: «оранжевые» революционеры 1991-го стащили из самого сердца Лубянки Железного Феликса. Без него и детство, и подвалы органов, сами понимаете, уже не те. И вот — дождались. После пяти лет штурма Мосгоризбиркома со стороны коммунистов тот в соответствии c решением Мосгорсуда дал согласие на проведение специального референдума — о возвращении памятника руководителю ЧК Дзержинскому на Лубянскую площадь. Теперь пакет соответствующих документов уже везут в Мосгордуму — все делается без проволочек.
Геннадий Зюганов выступил в защиту Дзержинского. Дескать, это тысячелетняя наша история, а Феликс Эдмундович очень любил детей и беспризорникам помогал. Как не поставить памятник такому человеку? Но, думаю, Зюганов здесь лукавит. Дело не в беспризорниках и не в истории, а в том, что сейчас настал момент реванша. Если «Крымнаш», то, как кому-то кажется, уже началось, и Дзержинского пора вернуть. 25 лет новейшей истории в символическом отношении перечеркнуты. Интересно в этом смысле, что ход с «оранжистами» августа 1991 года не заявлен еще дословно. Если уж Пражская весна — это «оранжевая революция», спровоцированная из-за океана, как заявило недавно российское телевидение, то что же с русской революцией 1991 года? По всей логике нынешних дней и герои, защищавшие Белый дом от ГКЧП, тоже должны быть поставлены в ряд разрушителей государства, изменников и деятелей «цветных» революций. Но вот беда — на этом историческом событии вроде бы основана нынешняя Россия и ее политическая элита. Мы, получается, сами себя придушиваем Феликсом Эдмундовичем — во имя нашего великого прошлого.
Политика увековечивания и, так сказать, реувековечивания культурно-политического наследия у нас, конечно, впечатляющая. Параллельно с ответным ударом Дзержинского мы обсуждаем планы появления на Воробьевых горах памятника князю Владимиру. Все это имеет очевидный украинский след — украинцы своих Лениных снесли, а мы не такие. И князь наш, да еще и Дзержинского вернем: Русский мир всех примет. И не важно, что мировая история, кажется, не знает таких примеров, чтобы памятник, снесенный народом в порыве гнева, со временем мирно вернулся на свое прежнее место — провоцируя людей на новый гнев.
Правда, у этого монументального постмодернизма есть серьезная проблема. Параллельно с памятником Дзержинскому идет обсуждение проекта памятника жертвам политических репрессий. Это тоже совсем недавняя инициатива, и обсуждалась она непосредственно с участием президента Владимира Путина осенью 2014 года. Тогда на заседании президентского Совета по правам человека Сергей Караганов из Высшей школы экономики сказал, что Соловецкий камень на Лубянке, установленный в 1990 году напротив того самого памятника Дзержинскому, пока не полноценный монумент, а лишь «закладной камень» для него. Проект был поддержан президентом, и сейчас идет открытый конкурс на установку нового памятника — на проспекте Академика Сахарова. Могут ли памятники Дзержинскому и его жертвам стоять в одном городе в нескольких минутах езды друг от друга? Так ли выглядит искомое «национальное примирение»? Это вряд ли. К тому же коммунисты в данном случае идут не только против значительной части горожан, но и, по всей видимости, против официальной позиции президента.
Феликс Эдмундович тем временем мирно спит в парке «Музеон» среди других исторических сирот и павших кумиров — где ему, конечно, самое место, и где сохраняется та самая наша история, в существовании которой каждый может убедиться сам, не выезжая на Лубянку. Не нужно будить железного Феникса.
Как это устроено
Чтобы провести референдум в Москве или отдельном ее районе, нужно обратиться в избирком, а затем, если тот зарегистрирует инициативную группу, — в Мосгордуму. После согласия депутатов предстоит собрать в поддержку референдума подписи 2% будущих участников голосования. На это закон выделяет 30 дней.
Референдум КПРФ разрешили со второй попытки: коммунисты впервые выступили с этой идеей в 2011-м и дошли до Верховного суда, оспаривая запрет Московского избиркома. 11 июня МГИК все-таки зарегистрировал инициативную группу. У Мосгордумы есть 20 дней, чтобы поддержать или запретить референдум. Если депутаты коммунистов поддержат, им нужно будет собрать 146 тысяч подписей за месяц.
Дзержинский — не единственная тема для голосования. Коммунисты хотят задать москвичам еще два вопроса: «Поддерживаете ли вы «реформу системы образования», проводимую правительством Москвы, путем слияния учреждений среднего и дошкольного образования города Москвы в образовательные комплексы?» И «Поддерживаете ли вы «реформу системы здравоохранения», проводимую правительством Москвы, путем укрупнения медицинских учреждений города Москвы, приведшую к закрытию 26 больниц и сокращению нескольких тысяч медицинских работников?»
В 2013 году в районе Митино состоялась единственная пока попытка местного референдума в Москве: об отмене строительства ТРЦ и Ледового дворца и возвращении застраиваемого участка обратно в Ландшафтный парк. Инициировал референдум муниципальный депутат Владимир Демидко, и ТИК Митино неожиданно зарегистрировала инициативную группу, однако его коллеги-депутаты проголосовали против, так что референдум не получился. Первый московский референдум пыталась провести в том же 2013-м «Справедливая Россия»: хотели узнать мнение горожан о платной парковке, но не собрали нужное количество действительных подписей.
