СюжетыОбщество

Рыжая лошадь

Этот материал вышел в номере № 66 от 26 июня 2015
Читать
Михаил Аранов прислал в редакцию рассказ о своем отце, майоре Аранове. Все сдавлено в этом рассказе сына об отце в один кровоточащий ком: даты биографии, отрывки из наградных листов, детские страхи, неизбывный ужас воспоминаний… Боль по отцу, боль за отца.

Михаил Аранов прислал в редакцию рассказ о своем отце, майоре Аранове. Все сдавлено в этом рассказе сына об отце в один кровоточащий ком: даты биографии, отрывки из наградных листов, детские страхи, неизбывный ужас воспоминаний… Боль по отцу, боль за отца.

Михаил Аранов был ведущим специалистом вычислительного центра на одном из «почтовых ящиков» Ленинграда. В 1999 году предприятие умерло. Аранов устроился в риелторскую контору, его жена, бывшая учительница, работала уборщицей в гостинице. В 2000 году семья эмигрировала в Германию, где он сразу попал на операционный стол: срочное коронарное шунтирование. Потом разносил рекламу и газеты, писал прозу и стихи. В России изданы книги Михаила Аранова: «Скучные истории из прошлой жизни» и «Страх замкнутого».

Аранов А.Н. учился в Ленинградском педагогическом институте имени Герцена. С третьего курса в 1936 году был мобилизован в Красную армию. Участвовал в войне с белофиннами. В июне 1941 года ушел добровольцем на фронт, возглавив батальон ленинградского ополчения. В августе 1941 года был направлен на Ленинградский фронт. Служил в 11-м батальоне специального назначения 42-й армии. Впоследствии был командиром разведгруппы.

Из наградного листа Аранова А.Н.:«Тов. Аранов с первых дней Отечественной войны является активным участником боев против немецких захватчиков. Будучи на Ленинградском фронте в строевых частях переднего края, непосредственно участвовал в боях против немецких захватчиков, где получил два тяжелых ранения (в область живота), одно легкое ранение и контузию.

За образцовое выполнение заданий и пролитую кровь тов. Аранов награжден орденом Красная Звезда. После трех ранений и контузии тов. Аранов по состоянию здоровья был направлен в армейские тыловые части, где также показал образцы своей работы…

Находясь на должности Начальника Химической службы Района, под его руководством и непосредственным участием… заготовлено и снаряжено 11 тысяч ампул «ЗВ». Не было ни одного случая зажигания самолетов от «ЗВ» по вине химической службы. Сброшено на головы врага 6180 ампул «ЗВ».

В период последнего этапа Берлинской операции организовал и руководил работами по приготовлению горючей смеси на бензооснове. Приготовлено 7,5 тонн, вся эта масса сброшена с самолетов на укрепленные районы противника с большим эффектом. Обеспечено 115 самолето-вылетов с нестандартным «ЗВ», 94 самолето-вылетов с ампулой АЖ-2 и гранулированным фосфором. Всего сброшено ампул 2380 и 1500 кг фосфора.

Кроме того, тов. Аранов выполнял задания командования, проводя химические разведки в прифронтовых районах. Во время выполнения задания командования, в период взятия города Берлин тов. Аранов получил тяжелое ранение, в результате чего лишился левой ноги (нога ампутирована выше колена)».


«Мессеры» появились неожиданно. Вспыхнул и завертелся истребитель Як-9, сопровождавший самолет-разведчик. Майор Аранов судорожно сглотнул горький ком, провожая взглядом горящий самолет. И тут же в кабине запахло едким дымом. Самолет уже потерял управление и заваливался в пике. Аранов вдруг почувствовал жар. Это ощущение длилось буквально несколько секунд. И он услышал в наушниках голос пилота: «Майор, покинуть самолет!» — «А ты, Паша?» — прокричал майор Аранов. Ответа он не услышал. Земля стремительно надвигалась. Уже видны были заснеженные домики под красными черепичными крышами. Аранов откинул фонарь и перевалился через борт кабины.

На другой день к вечеру похоронная команда вырубала саперными лопатками изо льда тело майора Аранова.

— И этот парень живой?! С богатырским здоровьем берут людей в летчики! — хирург позвякивал в стакане пулями, вынутыми из тела Аранова. — Откуда такой богатырь. Из Сибири?

— Нет. Я из Ленинграда, — прошептал майор.

— Из Ленинграда. Уже хорошо. А ногу постараемся тебе спасти, ожидаем получения пенициллина. А он творит чудеса, — закончил врач и отошел к другому раненому. Но ногу не спасли. Пенициллина в госпитале не оказалось. Началась гангрена. Резали два раза. И каждый раз вместо обезболивающего лекарства «накачивали» спиртом. Медсестра, женщина с молодым лицом, но совершенно седыми волосами, говорила Аранову: «Кричи, кричи, милый. Легче будет». И он кричал. А хирург и сестры будто не слышали его крика. Они делали свою работу. За окном была война, и она торопила…

По прибытии в Ленинград майор Аранов пытается найти работу по специальности: школьный учитель истории. Но уже угрожающе набирало обороты дело ЕАК (Еврейского антифашистского комитета). Во всю мощь начиналась борьба с «безродными космополитами». Самое большее, что было возможно, — работа в артели инвалидов-надомников: вытачивать замки, ключи и пищалки для кукол.

Изображение

Среда для мальчика Миши была самым черным днем недели. Он размазывал по щекам слезы, но никогда бы не признался, что причиной всех его огорчений в «черную» среду была рыжая лошадь. У Казанского собора мальчик садился в разболтанный трамвай двенадцатый номер и ехал по Невскому проспекту. Трамвай останавливался у подъезда пятиэтажного дома неопределенного серого цвета, так характерного для послевоенного Ленинграда. Надо было еще пройти дворами до дома, в котором размещалась артель инвалидов. В этой артели работал «надомником» отец мальчика, инвалид войны майор Аранов. По средам нужно было сдавать изделия, над которыми трудился дома отец: вытачивал детали к замкам и собирал их. И еще пищалки для кукол — две сферические пластинки с дыркой посередине.

Рыжая ломовая лошадь на телеге с автомобильными колесами развозила небогатую продукцию артели по магазинам. От лошади ядовито пахло потом и мочой. И видимо, она испытывала к мальчику острую неприязнь. А может, ей надо было отыграться на ком-то за свою нескладную лошадиную жизнь. И она выбрала объектом травли заморыша-мальчишку. Когда мальчик проходил мимо лошади, она тянула к нему морду и скалила огромные зубы, будто пытаясь укусить его. Если он шел со стороны крупа, зло прижимала уши и дергала задней ногой, желая лягнуть. Он жался к стенке, сторонясь ее. Лошадь свирепо косила на него карий глаз и фыркала.

Вот и сейчас, увидев мальчика, лошадь угрожающе двинулась в его сторону. «Тпру! — закричал возчик и дернул поводья. — Видишь, она улыбается! Наверное, влюбилась в тебя, — извозчик хрипло захохотал и огрел лошадь вожжами. — Я те покажу любовь!»

Мальчика звали Миша. Ему было девять лет.


Отца начали мучить фантомные боли. Боли в несуществующей ноге. По ночам он кричал диким голосом: «Фоккель справа, мессер слева!» Мать била его своими маленькими кулачками по груди. Он вскакивал с кровати, весь мокрый от пота. Тихо говорил: «Прости». Потом его увезли на Пряжку, в психоневрологическую клинику. В народе — дурдом. Через месяц он вернулся притихший. Фантомные боли оставили его.


Миша ехал с отцом в Мечниковскую больницу. Перед поездкой спросил мать: «А я зачем?» Мать ответила сердито: «Зачем, зачем. Отец больной. Мало ли что. Ему на медицинскую комиссию надо, чтоб подтвердить инвалидность. Мне на работу. А тебе в школу во вторую смену. Так что езжай». — «А что подтверждать-то? Они думают, у него нога снова отрастет?» — «Иди, иди. И нечего умничать», — мать тяжело вздыхает. На глазах ее почему-то слезы.

Трамвай подошел к станции Пискаревка, конечной остановке. Народ повалил из вагонов. Миша с отцом тоже вышли. Кто-то из пассажиров озабоченно проговорил: «Что-то дают. Похоже, бананы выбросили». Люди суетливо устремились к ларьку. На стене висело затертое объявление: «Инвалиды войны обслуживаются без очереди». Отец подошел к толпе. Очередь насторожилась. Кто-то уже крикнул: «Бананов на всех не хватит».

Отец спросил продавщицу, можно ли инвалиду взять килограмм без очереди. Продавщица бросила: «Покажь документ!» Отец вытащил удостоверение инвалида войны. Продавщица, не взглянув, буркнула: «Что люди скажут». Люди зло молчали. Отец неуверенно сказал: «Я же имею право без очереди, я без ноги», — похлопал палкой по протезу. Осторожно отодвинул плечом женщину, стоящую первой. Вдруг в конце очереди раздался истошный голос. То ли мужской, то ли женский: «Знаем мы этих инвалидов. Всю войну по Ташкентам провоевали. По пьянке, поди, под трамвай попал!» Некто в черном длинном пальто cхватил отца за руку, стал отталкивать от прилавка. Отец замахнулся на длинное пальто палкой, поскользнулся и повалился на мерзлую землю. Народ ошеломленно молчал. «Длинное пальто» исчезло. Кто-то побежал к телефонной будке вызывать врача. Миша сидел на земле, голова отца лежала у него на коленях.

Невдалеке краснели корпуса Мечниковской больницы. Из ворот выбежали люди в белых халатах. Над сыном и отцом склонилась женщина. «Это твой отец? — спросила она и, помолчав, добавила: — Мы заберем его в наш морг». Миша молча кивнул. «Иди домой, мальчик. Скажи маме, пусть придет в приемный покой», — женщина дотронулась до Мишиного плеча. Миша встал и поплелся к трамваю. Успел подумать: «Больше не будет этой чертовой рыжей лошади». И заплакал.

Михаил Аранов — для «Новой»

Изображение
shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow