Фоторепортаж Евгения Фельдмана

Протест против повышения цен на электроэнергию не затянулся бы на проспекте маршала Баграмяна, если бы не ночь с 22 на 23 июня. Тогда полиция допустила стратегическую ошибку: покалечила на рассвете и разогнала водометами демонстрантов, разбила фотокамеры и арестовала журналистов. Снимок, на котором армянские парни попадают под струю и показывают средний палец, разошелся по мировым СМИ. А изображение «фака», заключенного в лампочку, стало символом крупнейшего социального бунта за последние годы.

С утра в отделениях полиции проснулись 237 активистов. В тот же день власти Армении открыли уголовное дело о хулиганстве, записали «нарушителей закона» в свидетели (а не в обвиняемые) и отпустили.

В семь часов вечера на проспекте Баграмяна — в двух остановках от резиденции президента — возобновилась уличная акция протеста. В три раза больше людей (около десяти тысяч человек) вышли в центр Еревана, чтобы восстановить социальную справедливость и отменить решение госкомиссии об увеличении тарифов на электроэнергию.

Следующие семь рассветов участники акции вместе с журналистами, депутатами и звездами шоу-бизнеса встречали прямо на асфальте. Под прицелом полицейских в щитах и касках.

Слухи о предстоящем разгоне появлялись с каждым днем, но не подтверждались. Самое «горячее» утро наступило 28 июня — после того, как президент Армении пошел на компромисс: заявил о проведении аудита «Электрических сетей» и готовности правительства временно взять на себя «груз повышения тарифов». Тогда полицейские обратились к демонстрантам с требованием освободить проспект Баграмяна к 23.00. Они предупредили, что готовы применить силу, и возложили ответственность за последующие события на провокаторов.

Часть активистов решили не идти на конфронтацию и покинули проспект «раздора», другие — демонстративно сели на корточки. И те и другие заявили, что разделяют общие цели (отменить повышение тарифов и призвать к ответственности полицейских, устроивших жесткий разгон), но не пути их достижения.

К неформальным координаторам акции лично обратился глава армянской полиции Владимир Гаспарян и попросил их перейти на площадь Свободы, но получил отказ. После этого сотрудники полиции встали в шеренгу и начали медленное наступление.

Более тысячи полицейских стучали дубинками в щиты и кричали хором: «Служим Республике Армения». В ответ демонстранты напевали национальный гимн: «Блажен тот, кто погибнет за свободу своего народа».

Буквально в считаные минуты проспект Баграмяна и прилегающие к нему улицы наводнились неравнодушными гражданами. Депутаты, актеры и активисты встали в «живой щит» между полицейскими и демонстрантами. Однако в «час икс» — одиннадцать вечера, когда неожиданно для собравшихся полицейские развернулись и ушли в свой лагерь, стало ясно: атака имела психологический характер.

Утреннего «душа» также не последовало. Полицейские провели работу над ошибками 23 июня.

Замначальника полиции Валерий Осипян уверен: через пару дней проспект Баграмяна вернется к нормальной жизнедеятельности. Это станет возможным благодаря разъяснительной работе, которую силовики уже проводят с участниками «незаконного» мероприятия. Позже один из неформальных лидеров протеста сложит свои «полномочия» и признается, что имел неприятную беседу с главой полиции. Другой пожалуется на преследования со стороны подозрительных лиц в штатском.

«Мы не хотим применять силу. Она чревата лишней напряженностью в стране, — говорит Осипян. — С утра мы планировали забрать мусорные баки, которые служат в качестве баррикад, и провести с ними следственные мероприятия, но получили отпор демонстрантов. При желании мы могли бы заполучить их силой, но решили не провоцировать стычку. Это мирная, хотя и незаконная, акция. Здесь нет политики, никто не требует смены власти и не выкрикивает лозунги, представляющие угрозу для государства. Кроме того, требования демонстрантов можно понять. Мы одни из них».

29 июня участники акции на площади Свободы решили прекратить ночную сидячую забастовку и сконцентрировать свои усилия на создании экспертной группы по обсуждению дальнейших планов. Их единомышленники — из лагеря Баграмяна — по-прежнему остаются на проспекте, но уже в сильно уменьшенном количестве.

«Мы физически иссякли, а что будет зимой, трудно представить»

Кто вышел на улицу Баграмяна. Три портрета

Считается, что на акцию протеста в центре Еревана выходят представители среднего класса — обеспеченная молодежь с аккаунтами в фейсбуке и конверсами на ногах. Но есть среди демонстрантов и люди другого типа, те, кого повышение цен на электричество касается напрямую. Специальный корреспондент «Новой» Диана ХАЧАТРЯН поговорила с тремя активистами, не покидающими географический и идейный центр Еревана последние 10 дней.

«Я — маленький человек»

«Инулик-джан, я наберу тебе чуть позже, — говорит по телефону 36-летняя Асмик Хачикян, волонтер. — Сброшу гудок, а ты перезвонишь. Хочу, чтобы немного зарядки осталось на телефоне».

Вот уже месяц женщина, выглядящая как худосочный подросток, заряжает скромную трубку «Нокии» у соседей или в забегаловках, с хозяевами которых знаком ее старший сын. Асмик не включает дома свет. У нее накопился огромный по армянским меркам долг — 100 тыс. драмов (12 тыс. рублей). В конце мая, когда «Электрические сети Армении» подали в госкомиссию заявку на повышение тарифа на электроэнергию, женщина перестала платить по счетам. Она поняла, что паровоз, который в третий раз за последние четыре года поднимает цены, уже не догнать.

Квартира Асмик находится на окраине города. Здесь пахнет старой советской мебелью, скрипит пол, обшарпанные и выцветшие обои в мелкий цветочек. «Я — маленький человек, — произносит она хриплым и усталым голосом. — Меня не интересует политика. Я выхожу на улицы ради будущего своих детей, чтобы они выросли и не сказали мне: мам, а что сделала ты, чтобы у нас не было такой жизни?!» Бойкая во время митинга, Асмик еле передвигается по своему дому. В одной руке она держит свечку на блюдце, другой — ставит на газовую горелку чай. За ее спиной живет отдельной жизнью огромная тень.

Мать-одиночка, закончившая восемь классов, воспитывает четверых сыновей: младшему из них пять лет, старшему — 18, он служит в армии. Последние 10 дней Асмик едва пересекается с ними. Пока она обустраивает быт протестующих — подметает улицы, караулит лекарства, заботится о том, чтобы фрукты были вымыты, а пироги нарезаны, — ее дети остаются у бабушки. Там безопасно и есть свет. «Им же нужно мультики смотреть и интернетом пользоваться», — тяжело вздыхает женщина и достает из шкафа упаковку дешевого печенья.

Бывший муж не помогает женщине, она содержит сыновей вместе с матерью: шьет на дому шерстяные одеяла и атласные покрывала ручной работы. На текстильщицу Асмик выучилась сама. Сейчас сезон приема заказов, но многочисленные клиенты терпеливо дожидаются обладательницу «золотых рук».

«Я привыкла ложиться в 4—5 утра, — говорит она. — Днем я занимаюсь детьми, а по ночам работаю. Меня иногда тошнит от иголки, руки опухают. Но оставить детей без присмотра и пойти на другую работу я не могу. Воспитать мальчика женщине очень непросто».

В доме Асмик нет газа и электричества, а также горячей воды. Она стирает вручную, никогда не выезжала за границу. Будучи многодетной матерью, она получает пособие — 35 тыс. драмов (около 4 тыс. рублей), которые снова возвращает государству — в виде коммунальных платежей.

«Я не хочу, чтобы поменялась власть, — объясняет Асмик. — Для меня не важно, кто сидит напротив. Главное, чтобы он не держал меня за идиотку. Наш президент только на седьмой день протеста вспомнил, что мы существуем, и сделал заявление. Он умный человек и дипломат, но только за границей».

Несмотря на все трудности, многодетная мама не планирует покидать родные края. «Это моя земля. Мы устали и физически иссякли. Те, кто вышел на Баграмяна, не были готовы к событию такого масштаба и резонанса. В прошлый раз, когда мы боролись против очередного повышения цен на электричество, на улице протестовало всего 300 человек. Но я горжусь нашей молодежью. У них есть чувство собственного достоинства. Они настоящие патриоты! Я видела, как блестели глаза у замначальника полиции Валерия Осипяна, когда мы сидели на Баграмяна. Он проходил мимо и улыбался внутри себя: «Вот это да, какие дети!» Просто он не имел права этого показывать», — говорит она.

«Мы братья и сестры»

Сестры Римма и Зоя Ованесян никогда не были замужем. Пенсионерки живут вместе, еле сводят концы с концами.

Старшей сестре, Римме, — 75 лет. У нее 56-летний стаж работы и степень кандидата экономических наук, получает пенсию в размере 65 тыс. драмов (7,5 тыс. рублей).

Зоя, 70 лет, женщина с ярко подведенными глазами и длинными красными ногтями на руках, говорит, что без сестры бы не выжила. Ее пенсия — на треть меньше, целиком уходит на оплату электроэнергии. «Мы не живем, а существуем. Вместе с электричеством подорожает и все остальное. Летом мы еще как-то продержимся, а что будет зимой, боюсь представить. Я бы пошла работать, но у нас после 45 лет никуда не берут», — говорит она.

Битва за электроэнергию — вообще-то вторая протестная акция в жизни сестер Ованесян. Зоя и Римма сравнивают нынешнюю акцию с 1988 годом, когда в центре Еревана шла борьба за воссоединение Карабаха с Арменией. Тогда, как и сейчас, народ ощущал силу единения.

С первого дня уличной активности пенсионерки заведуют лавкой с едой. «Демонстранты бросаются на продукты, потому что многие из них экономят на еде, — рассказывает Римма. — Они сносят с прилавков даже огурцы и помидоры. Вчера одному парню стало плохо. Приехала «скорая помощь», спросила его имя, но я не знала, что ответить. Мы работаем бок о бок 10 дней и не знаем имен друг друга. Зачем они нам, мы же братья и сестры?»

«Боюсь полицейских, но считаю их своими братьями»

Мари Григорян и ее муж работают в театре имени Мгера Мкртчяна. Вместе с дочерью-подростком они ночуют на Баграмяна, а утром отправляются на работу. «Несколько раз я подходила к полицейским, — рассказывает 46-летняя женщина, — и умоляла их в случае штурма проявлять слабость в своей работе ради наших женщин и детей. Я боюсь полицейских, но считаю их своими братьями. У них тоже есть семьи. Они держатся за свое место, потому что в Армении очень сложно найти работу». Зарплата актера театра составляет 70 тыс. драмов (8 тыс. рублей), у Григорянов она наполовину уходит на оплату коммунальных услуг. Прошлой зимой семья актеров даже вынуждена была установить деревянную печь на восьмом этаже своего многоквартирного дома.

«Люди днями и ночами танцуют и поют на Баграмяна (в понедельник полиция заставила координаторов отключить звуковое сопровождение митинга. — Д. Х.). Но они понимают, что пришли не на концерт. Просто если со сцены начнет вещать какой-либо лидер, ереванцы развернутся и уйдут. Культура их объединяет, сводит агрессию на нет. Как говорил армянский военный и государственный деятель Гарегин Нжде: «Народ победит тогда, когда ему удастся создать единое сердце».

Мари вместе с семьей планирует остаться в Армении любой ценой. Она считает, что родину нельзя бросать, как и старую больную мать. «Ты должен всегда помнить ее как светлого и родного человека, который привел тебя в мир, — говорит актриса. — И сделать все, чтобы она выздоровела».

Фото Евгения ФЕЛЬДМАНА