Леонид Меламед, один из давних соратников Анатолия Чубайса и бывший руководитель «Роснанотеха», попал под атаку Следственного комитета. Ведомство Бастрыкина обвиняет Меламеда в растрате государственных средств на сумму 220 млн рублей в 2008 году. Якобы фирма Меламеда «Алемар» незаконно получила деньги от «Роснанотеха» в счет оплаты консультационных услуг — следователи считают это «золотым парашютом» бывшего топ-менеджера в связи с его увольнением.
Говорить о содержании уголовного дела бессмысленно, поскольку детали расследования неизвестны. Зато бросается в глаза политический контекст этой ситуации: он уже довольно знаком нам и повторяется не первый раз. Уголовные дела против тех или иных представителей элиты, крупных чиновников или бизнесменов используются не для того, чтобы установить истину по делу или наказать виновных в совершении преступления. Уголовное преследование в таких случаях вне зависимости от реальности совершенного преступления становится лишь способом шантажа тех или иных структур, приостановки их деятельности, рейдерского вмешательства в бизнес-процессы. Другой вариант: обвиняемого по уголовному делу, по сути — заложника, в дальнейшем используют для давления на более крупную цель.
В случае с Меламедом нет особых сомнений в том, что его возможный арест (сначала речь шла о заключении в СИЗО, затем следствие потребовало уже домашнего ареста) связан не столько с его фигурой, сколько с политической борьбой вокруг Анатолия Чубайса. Меламед может стать своего рода новой Евгенией Васильевой, которая стала жертвой атаки на бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова и в конечном итоге — разменной фигурой в борьбе силовых кланов.
Имя Анатолия Чубайса в последнее время вновь часто мелькает в прессе. Ему пришлось оправдываться за претензии со стороны Счетной палаты, затем, совсем недавно, был беспрецедентный для официального лица в современной России шаг — публичные дебаты Чубайса в прямом эфире телеканала «Дождь» с Алексеем Навальным. В интервью «Новой газете», которое Чубайс давал в тот же день, 24 июня, он уверенно заявлял, что сейчас для «Роснано» начался новый этап развития: когда всеобщий энтузиазм уже угас, но и нападки недоброжелателей, призывающих к «посадкам», отбиты. «Но не пересажали», — говорил Чубайс и намекал, что вокруг его госкорпорации велась намного более интенсивная борьба, чем можно судить по той информации, что просочилась в прессу. Очевидно, что арест Меламеда — это ответный ход, демонстрирующий, что Чубайс напрасно думает, что атака отбита и что он теперь может сам переходить в медийное контрнаступление. С другой стороны, Чубайс почти наверняка был осведомлен о том, что против Меламеда готовится обвинение, и заранее готовился к нему, заручившись дополнительной медийной поддержкой.
Суть, впрочем, в том, что перед Меламедом были еще дела Сторчака, Баумгертнера (формально под юрисдикцией Лукашенко) и Евтушенкова. Все они толком ничем не кончились и пользы для родины не принесли, доказательная база разваливалась, а высокопоставленные обвиняемые в конечном счете были отбиты своими кланами.
Иными словами, государственный аппарат уголовного судопроизводства используется крупными игроками как один из инструментов в конкурентной борьбе, и не более того. Адвокаты по уголовным делам давно заметили, что преследование бизнесменов по экономическим преступлениям почти всегда своей единственной целью ставит отнятие бизнеса. В случае дела Меламеда мы видим распространение этого принципа выше — вплоть до публичных представителей политической элиты. Уголовное дело против человека уровня Меламеда вне зависимости от степени его законопослушности в сегодняшней России — это всегда просто бизнес. Один генерал и колумнист «Известий» Владимир Маркин продолжает делать вид, что речь идет всего лишь о честной борьбе слуг государства с коррупцией.
