КолонкаПолитика

Пристанище произвола

На апелляциях по ЕГЭ учеников больше пугали, чем выслушивали и аргументировали решения

На апелляциях по ЕГЭ учеников больше пугали, чем выслушивали и аргументировали решения
Фото: РИА Новости
Фото: РИА Новости

Александр Морозов, к.и.н., доцент МГОУ, преподаватель подготовительных курсов ИСАА МГУ, председатель редакционного совета журнала «Преподавание истории в школе» — специально для «Новой»

Начну с непопулярного. Я — последовательный сторонник ЕГЭ. Я слишком много знаю о том, как принимались выпускные и вступительные экзамены в 1990-е годы и в начале 2000-х. И я хорошо знаком с организацией экзаменов по типу ЕГЭ в некоторых других странах, например, в Польше. Да, ЕГЭ несовершенен, его есть за что критиковать, его надо критиковать и совершенствовать, но в целом он способен дать более-менее объективную картину знаний учащихся. И коррупцию он реально уменьшил, и дети стали серьезнее готовится к экзамену (только их мало кто умеет правильно готовить — но это другая проблема), и мобильность выпускников возросла. А устный экзамен, конечно, прекрасная форма аттестации — как коммунизм был прекрасной идеей. Вот только реализация такой идеи на практике, увы, невозможна из-за несовершенства человеческой натуры. Как с удивлением говорили мои коллеги, польские учителя, когда я рассказывал, что у нас до сих пор продолжаются дискуссии о возвращении устных экзаменов — «Ну, Александр, как такое возможно… это же слишком субъективно!»

Впрочем, у нас в стране всё возможно, и эксперименты с возвращением устной части экзамена уже начались. Однако речь не об этом. В нынешней экзаменационной системе выявилось слабое звено, где старый, всем хорошо знакомый и совершенно безудержный произвол предстает во всей красе. Это рассмотрение апелляций.

Сначала буду говорить только о ЕГЭ по истории и только по Москве. Еще несколько лет назад ситуация была другой. В 2010 г. была удовлетворена 501 апелляция из 729, в 2012 г. — 738 из 1265, т.е. около 60%. Эксперты работали вдумчиво, в случае сомнений шли навстречу выпускникам. Никаких заметных конфликтов не возникало. Впрочем, высокий процент удовлетворенных апелляций в 2012 г. был использован как аргумент для критики новых моделей заданий по истории, которые тогда только-только внедрялись (в частности, пресловутый исторический портрет). «Главными причинами роста процента удовлетворенных апелляций по истории в этом (2012) году является не плохая работа экспертов, а факторы, связанные с недоработками и ошибками разработчиков КИМ ЕГЭ, — отмечалось в ходе полемики. — Первым фактором, породившим шквал апелляций и затруднившим работу экспертов, стало введение в КИМ 2012 г. нового задания — С6 (исторический портрет)».

Видимо, выводы были сделаны самые решительные: если большое число удовлетворенных апелляций позволяет критиковать КИМы ЕГЭ — надо добиться их уменьшения и потом весело отчитываться о достигнутых успехах. И с 2013 г., по общему впечатлению, был взят курс на ужесточение подхода к апелляциям. Эксперты «стоят насмерть» даже в случаях, которые многим специалистам представляются очевидными. В ход идёт всё — придирки к фактическим неточностям, расширенное и очень вольное толкование критериев оценивания, даже прямое искажение информации и психологическое давление на учащихся.

Приведем несколько ярких примеров этого и прошлого года. Среди направлений деятельности Ярослава Мудрого девочка указала «деятельность, направленную на укрепление православия (строительство храмов, например, соборов святой Софии в Киеве и Новгороде)». Замечание: храмы не имеют никакого отношения к православию (!). На недоуменный вопрос несчастного ребенка последовали длинные рассуждения эксперта — что вот она, дескать, в храмы не ходит, а молится иконке дома, значит, храмы здесь не причем. Другое возражение в связи с династическими браками Ярослава Мудрого: киевские князья были нерусские, поэтому эти браки нельзя считать династическими. Кроме того, это неспецифично для Ярослава Мудрого, такие браки были и раньше — например, брак Святослава с рабыней (!). Замечательно, что все эти аргументы привела никто иной, как зампредседателя предметной комиссии Д.А. Фадеева.

Очень часто эксперты требуют от детей какой-то фантастической детализации. Мало просто написать, что при Ярославе Мудром была составлена первая часть свода законов «Русская правда» — «Правда Ярослава», надо было перечислить ее основные положения. На резонный вопрос выпускника — что, ВСЕ? последовал туманный ответ: Ну, хотя бы половину… Мало написать, что одним из отличий политики Павла в сравнении с политикой Екатерины было урезание привилегий дворянства, что выразилось, в частности, в отмене «Жалованной грамоты» — надо было перечислить, что именно содержала «Грамота» и, соответственно, было отменено. Прямо как в анекдоте про экзаменатора, требующего назвать всех 300 спартанцев поименно! И еще ведь учитывайте, что КИМ ЕГЭ в этом году включали 40 вопросов и заданий, и даже знающие дети «обо всем» просто не успели бы написать.

Очень много казуистических придирок. Культурная политика — это, дескать, не направление деятельности, а область политики. Понятие деятельности начинает перетолковываться в философском смысле, от ученика требуют в ответе указать ее объект, субъект, метод, цель, средства и т.д. Все вопросы до единого, где можно хоть к чему-то придраться, и даже некоторые, где, как кажется, придраться не к чему, решаются не в пользу школьника. И это при том, что в официальных документах указывается, что сомнения должны толковаться в пользу учеников.

Детям запрещают пользоваться учебниками для обоснования своей точки зрения (когда они пытаются доказать, что не сами всё сочинили). Очень часто сообщается, что эксперты при проверке оценили так, но я бы оценила по-другому, но всё равно итоговая сумма баллов будет одинакова. Последний вопиющий случай — когда на апелляционной комиссии мальчику объяснили занижение баллов одним, а на конфликтной комиссии — совсем другим. Словом, дикий произвол.

Отдельно стоит сказать о роли председателя комиссии — доктора исторических наук, профессора Высшей школы экономики И.Н. Данилевского, человека широко известного. О его научных взглядах я, конечно, судить не берусь (мнения специалистов сильно расходятся, но это понятно). Его мастерство лектора заслуживает уважения. Но его поведение в ходе апелляций вызывает возмущение. Сколько раз дети рассказывали, что в спорных случаях, когда эксперты уже не знают, что возражать, является профессор и, придавливая своим авторитетом, приводит самые странные и казуистические аргументы. «У вас не названы результаты деятельности (Владимира Мономаха)» — «Но у нас назван Устав Владимира Мономаха, это же результат осмысленной деятельности, целенаправленно созданный документ, законодательный памятник». «Это не может быть результатом. У нас ведь какая замечательная Конституция была — а результат?!» (Страшно подумать, какая конституция имелась ввиду). Или: «Я обладаю некоторыми сведениями, согласно которым в Повести временных лет данное событие (битва 1036 г.) характеризуется как лишь одно из сражений с печенегами, пусть и выигранное Ярославом. Но разгромом (как в ответе ученика) это назвать нельзя, так как окончательно они были вытеснены позднее половцами». (А между тем в «Повести…», которую ребенок читал, сказано прямо: «И побежали печенеги врассыпную и не знали, куда бежать, одни, убегая, тонули в Сетомли, иные же в других реках, и так гибли, а остаток их бегает где-то и до сего дня»). А аргумент, что реформа 1861 г. была в интересах крестьян, потому что «крестьяне получили свободу», оказывается, совершенно неверный, поскольку свобода — не в интересах крестьян (в пример были приведены Фирс из «Вишневого сада» и Дубровский).

Непорядочно всё это. Зачем прикрывать своим именем такое? Судьбы детей ломаются…

Как сообщают коллеги, подобные безобразия творятся и по другим предметам, и в других регионах. Так, на обществознании девочке, которая доказала, что ее ответ почти текстуально совпадает с ответом в учебнике, эксперт ответила: «А я с этим учебником не согласна и написала бы по-другому» (вот и весь аргумент). На русском языке в эссе «Музыка в жизни людей» девочка написала: «Произведение Вивальди "Времена года"», ей сказали: «А мы Вам сейчас поставим ошибку, потому что Вы написали просто "Вивальди, а не "композитора Вивальди". А вдруг это поэма или роман?» Аргументы, что Вивальди и так все знают как композитора, и тем более зачем писать о романе в эссе о музыке, не подействовали. И таких примеров множество. Только литераторы, которые в прошлом году добились проведения совещания после чрезмерно жесткой проверки ученических работ и смогли в результате «переформатировать» комиссию, в этом году жаловались мало. Хороший пример!

Некоторые предложения по усовершенствованию работы апелляционных комиссий я после обсуждения с коллегами передавал «в инстанции» еще год назад. Одно из них даже было учтено (возможность отслеживания выпускниками технической ошибки в тестовой части при распознавании). Но возможности для произвола остались прежние. Между тем предлагалось:

  1. Разделить экспертов, проверяющих работы выпускников, и экспертов предметных комиссий — это не должны быть одни и те же люди, фактически контролирующие свою собственную работу. Эксперты предметной комиссии должны быть известны в профессиональном сообществе как люди с заслуживающей доверия репутацией.
  1. После сдачи ЕГЭ следует немедленно публиковать все использовавшиеся задания с правильными ответами и критериями оценивания. Если ФИПИ воспротивится этой идее, то следует хотя бы обязать знакомить выпускников и их родителей (законных представителей) с правильными ответами и критериями оценивания на апелляциях, чтобы все заинтересованные стороны могли проверить свои ответы, сравнить их с «официальными», определить, где и в чем несоответствие.
  1. Необходима полная открытость работы апелляционной комиссии. В заседаниях могут принимать полноценное участие родители, учителя и иные представители выпускника (по доверенности). Видеозапись заседаний комиссии должна быть при необходимости доступна. Решения комиссии оформляются в специальном протоколе с их обоснованием.
  1. Комиссия обязана принимать во внимание аргументы, подкрепленные ссылками на учебники и учебные пособия, имеющие гриф Министерства образования и науки РФ.

В этом году я подготовил письмо в Департамент образования г. Москвы и Рособрнадзор с просьбой организовать в первой половине июля (до начала массовых отпусков) встречу всех заинтересованных сторон с обязательным участием председателя предметной комиссии по истории И.Н. Данилевского и ее членов, чиновников департамента, учителей и родителей, и обсудить следующие вопросы:

1) итоги деятельности предметной комиссии по истории в 2015 г. (анализ конкретных ситуаций и статистической информации, если она будет предоставлена);

2) пути совершенствования работы предметной комиссии;

3) порядок формирования предметной комиссии по истории и роль общественных организаций (Ассоциация учителей истории и обществознания).

Важно отметить, что письмо подписали учителя истории нескольких ведущих московских школ (1535, Лицей «Вторая школа», «Интеллектуал», 1514 и др.). Значит, проблема реально существует.

Ответ из департамента пришел. Встреча назначена ориентировочно на 24-25 августа.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow