Антон Сачков. Фото автора
В среду, 8 июля, в Абинском районном суде продолжилось повторное рассмотрение дела Антона Сачкова. В 2013 году его осудили за убийство на восемь с половиной лет. После выхода статьи «Ахтырка» в «Новой газете» (№ 32 от 26 марта 2014 года) Верховный суд отправил дело на пересмотр.
Неделю назад, 1 июля, должны были состояться прения сторон. Однако гособвинитель Игорь Герасимов попросил суд дать ему дополнительное время для подготовки: «Дело сложное, находится на контроле края». Судья Холошин согласился: «Прокуратуре нужно время, чтобы выработать позицию. Может быть, они вообще снимут обвинение».
Однако в среду Герасимов пришел с подкреплением, молодой помощницей: огромные глаза, взгляд отличницы, сумка Michael Kors, голубой глазик от порчи на запястье, Уголовный кодекс в мягком переплете. Позицию тоже выработали: «закрывать» Антона Сачкова. Как Герасимов уже сделал два года назад.
Выслушали дополнительного свидетеля обвинения, продавщицу магазина «Близнецы» Наталью Мищенко. Каменное детское лицо, изумрудное платье. Разведена, не работает, воспитывает ребенка. В день убийства в ее магазин зашел убийца Щучев с неким сообщником, оба были в крови, взяли пива и попросили вызвать «скорую» «для мужика за ДК».
— Второй похож на подозреваемого Сачкова?
— Похож, — отвечает Мищенко, не глядя на Антона.
После этого адвокат Попков включил диктофонную запись разговора Мищенко со спецкором «Новой» Еленой Костюченко, которая показывала ей фотографии Антона и просила его опознать. Слышно плохо, звук хрипит. Юная помощница прокурора, судья, адвокат склоняются над динамиком.
Мищенко: Мне кажется, не он. Вообще не похож.
Костюченко: Вы бы узнали его, если бы это был он?
Мищенко: Конечно. Но это не он… Нет, мне кажется, нет. Не он.
Мищенко слушает свой голос на записи. Каменное лицо. Каменная тишина.
— Фотографии были плохие. Я не помню. Вживую я лучше узнаю, — говорит она и снова не смотрит на Антона.
Я догоняю ее на улице в перерыве.
— Что, вживую Сачков правда похож на того?
— Правда.
На секунду останавливается.
— А у него правда жена и ребенок?
— Правда. Вы не останетесь на приговор?
— Нет. Мне сообщат.
Прения. Прокурор говорит 40 минут. О том, что все недостатки предыдущего решения, на которые указали суды высших инстанций, теперь устранены. Что легкая умственная отсталость и пятикратная судимость не мешали одному свидетелю «воспринимать обстоятельства» и опознать Сачкова как убийцу. Что кража, за которую была задержана вторая свидетельница за неделю до того, как она подписала протокол об опознании Антона, «не имеет отношения к делу». Как и то, что дело в отношении нее самой было тогда же и прекращено. Что опознание, в котором двое из троих статистов являются знакомыми свидетеля, абсолютно законно: «Нигде же не написано, что этого нельзя».
Государственное обвинение
«В конфликте принимало участие три человека. Установлено, что один из них — потерпевший Давыдов, а второй — преступник Щучев. Четвертого быть не может. Свидетели утверждают, что видели Сачкова в парке. Методом простого исключения напрашивается вывод о том, что именно Сачков совместно со Щучевым и совершил это преступление», — подытоживает государственный обвинитель.
Запросить срок наказания Герасимов поручает помощнице. Она красиво встает и просит для Антона восемь лет и шесть месяцев. Блестит стеклянный глазик на ее запястье.
Антон откинулся к стене клетки, и кажется, что он спокоен.
Оксана, его гражданская жена, опоздала, она заходит перед началом речи адвоката. В ее глазах слезы. Она садится рядом со свидетельницей защиты Лизой Галактионовой, бывшей школьницей, а теперь уже студенткой.
Оксана
Адвокат «АГОРЫ» Александр Попков в кипенно-белой рубашке похож на юриста из голливудского фильма — обаятельный, уверенный, энергичный. Говорит одновременно внятно и эмоционально. Что прямых материальных или документальных доказательств вины Сачкова в деле нет. Что у Антона есть алиби на первую половину дня преступления, которое подтверждают четыре человека. Что трое свидетелей избиения (Галактионова, мать и дочь Повякаловы) категорически утверждают, что с рецидивистом Щучевым был другой человек. «Это простые, честные люди, у них нет судимостей, их не отправляли на принудительное лечение. Хотели бы они выгородить человека, они бы нам с самого начала рассказывали, что с шести утра до шести вечера сидели с Сачковым на завалинке и грызли семечки. Они же пытаются реально вспомнить, что происходило в тот день, с привязкой к собственным делам и заботам. Им нет смысла «отмазывать» настоящего преступника, был бы это действительно Антон, они бы восприняли ситуацию как факт», — аргументировал Попков. И напомнил, что
уголовник Щучев (с самого начала признавший свою вину) и на следствии, и на суде утверждал, что Сачкова не знает и что его с ним в тот день не было.
А те свидетели, которые говорят, что второй убийца был похож на Антона, — ни один из них не опознал Антона однозначно. «Похожесть» человека — не основание приговаривать невиновного к длительному сроку заключения», — сказал защитник.
Адвокат Александр Попков
Антон встает и, просунув листок между металлических прутьев, читает свое последнее слово. Его голос и пальцы немного дрожат. «Ваша честь, я не совершал это преступление. Я находился дома».
Во время прений внимательный судья Холошин делает заметки. Один лист, второй, третий. Он вынесет приговор 13 июля.
Я выхожу из зала заседаний. И вдруг вижу, как студентка Лиза Галактионова плачет в углу, прикрывая лицо рукой. «Антон был такой красивый мальчик, ты не представляешь… В первый раз когда его увидела… А теперь так изменился, господи… Как же люди там меняются…»
В день прений исполнилось ровно два года и восемь месяцев, как Антон Сачков находится в заключении.
Абинск, Краснодарский край
Фото автора
