Не верится до сих пор. Вот еще вчера Женя Полухина была на свободе, как все, слушала приговор, в перерывах вместе со всеми выбегала на улицу… А сегодня она вместе с мамой и тетей уже в СИЗО. Две ночи как в СИЗО. И у каждой приговор по восемь с половиной лет.

Но Женя сильная, я в нее верю — не сломается, да и все те сотни людей, которые поддерживали семью Полухиных во время процесса — приходили на суд, подходили на улицах, писали обращения во все инстанции, — конечно, помогут, чем еще только можно помочь. К тому же Женя в СИЗО уже была — целый год (попала туда в 2011 году с легкой руки следователя, которого разозлило, что она при беседе с ним включила диктофон). Но очень страшно за 54-летнюю Нину Чурсину и 58-летнюю Марию Полухину. Попробуй в таком возрасте не сойти с ума, получив такие сроки и понимая, что если и выйдешь на свободу, то уже старухой.

Страшно и за Александра Полухина, которого судья Лебедева (прошу вас, запомните эту фамилию и напоминайте ее другим каждый раз, когда будете писать или говорить об этом деле) отправила в СИЗО еще полтора года назад. Формально за то, что нарушил подписку о невыезде, отправившись в другой регион, хотя туда с сим-картой Полухина выезжал за товарами водитель семейного кафе «Очаг», что и подтвердил в суде. Но судья Лебедева Полухина закрыла — аккурат после того, как он написал на нее жалобу в квалификационную коллегию судей. За месяцы процесса у него сильно сдали нервы, иногда ощущение, что он не в себе. И понимаю, почему: тяжело офицеру ощущать беспомощность и невозможность помочь любимым людям.

— Вы только нас не бросайте, пожалуйста, — скажет мне Женя в последний перерыв перед тем, как судья назовет сроки, — уже на 100% было понятно, что всю ее семью закроют.

…Надежда теплилась лишь в первый день оглашения приговора, точнее — в первые часы. Конечно, никто не сомневался, что приговор будет обвинительным. Но мало кто мог предположить, что сроки будут такими.

Хотя суд еще за два месяца до приговора предупреждал Полухиных через адвоката по назначению: признайте вину (мы не можем утверждать, что это была лично судья Лебедева, можем лишь предполагать). Тогда семья не решилась этот факт обнародовать, хотя Женя и записала слова адвоката на диктофон. Женя попросила «Новую» опубликовать аудио только в том случае, если их всех посадят.

Что и делаю. Аудио в редакции имеется.

Вот расшифровка.

11 апреля 2015 года. Действие происходит на улице, возле парковки, недалеко от суда. Адвокат по назначению В. М. после заседания суда передает Жене, Марии Полухиной и Нине Чурсиной пожелания судьи Лебедевой: «Предварительно вот… Хотите мычите, хотите головой кивайте (в ответ на его слова.— В. Ч.). Давайте так — прикинетесь все дурочками и будете кивать головой. Что хотите делайте. Значит, она мне так сказала: в протоколе должно быть отражено, что вы признаете вину. Как вы это сделаете, я не знаю. Не дадут ей написать приговор условный. Ну не дадут. Скандал будет. Рисковать она своей жопой не собирается. <…> Я вас даже учить боюсь, что сейчас делать. Если не хотите признавать вину, вам надо тянуть тогда, болеть, косить… Зачем? Потому что посадка впереди. Вот зачем. Если вы не хотите признавать… Думайте. Эта (судья?— В. Ч.) неприступная крепость, и вы — неприступная крепость. И бьемся, бьемся… она государственная. У нее пенсия…

Мария Полухина: Так не доказано же. Нет же такого закона, чтобы признавать, когда…

— Вы о каком законе говорите-то? Вы где живете-то? О законе они говорят мне. Речь о спасении идет, а не о законе. Сердечными таблетками запаситесь какими-нибудь».

Вину Полухины признавать не стали — честь дороже. А на сердечных лекарствах сидят уже шесть лет — как только возбудили дело.

…Приговор судья Татьяна Борисовна Лебедева будет читать два дня. С перерывами на обед и перекуры. Перерывов, когда за Александром Полухиным, находящимся в предынсультном состоянии, будет приезжать «скорая», Лебедева делать не будет. Продолжит читать без него, несмотря на протесты адвокатов по назначению. Торопилась — 7 июля у Полухина заканчивался срок содержания под стражей. Не освобождать же его до приговора.

Читала еле слышно. Никаких микрофонов не было. На вопросы подсудимых, почему не предусмотрели заранее и неужели во всем суде нет микрофона, — молчание. Хотя в зале и стояла подставка для этого устройства, а существующие правила судопроизводства, на чем неоднократно настаивал Верховный суд, требуют вести аудиозапись всего процесса. Микрофон за два дня так и не принесут, так что из бормотания судьи можно было вычленить лишь отдельные фразы — что-то про «сплоченную организованную группу», члены которой «в корыстных целях», «имея прямой умысел», склонили друг друга к сбыту наркотиков. «Несмотря на то что подсудимые полностью отрицают свою вину, их вина полностью подтверждается совокупностью исследованных в суде доказательств», — читала судья.

Среди таких доказательств в основу приговора легли даже показания тех свидетелей, которые от них ранее отказались прямо в суде, заявив, что давали их под давлением сотрудников УФСКН по Воронежской области.

В приговоре речь в основном про проверочные закупки мака, где следствие опиралось на показания агентов из числа бывших наркоманов и оперативников, про то, как Полухины фасовали мак с примесями соломки и опия в пакеты по 500—800 граммов и, конечно, про найденные при обыске в гаражах 4,8 тонны пищевого мака.

У сильной Жени начинают течь слезы. И становится понятно: все действительно будет плохо. Александр Полухин то цитировал судье Библию, то начинал громко возмущаться, перечисляя фамилии сотрудников наркоконтроля, инициировавших дело, потом снова цитировал Библию. Его довели.

«Вы не в состоянии провозгласить приговор?! У вас что, сил нет? Вы можете громче?» — кричал он Лебедевой. Та не обращала на происходящее никакого внимания.

Поддержать Полухиных пришли их коллеги, родные, друзья. Журналистов было мало. Первый, второй каналы. А вот журналистки, так сказать, Скобейды, перед приговором смешавшей Полухиных с грязью, почему-то не было. Федеральные каналы решили сделать упор на возмущенные выкрики Александра Полухина: мол, не может такой человек быть невиновным.

— Снимай, снимай, — шептала своему оператору корреспондентка «России», когда Полухин опять начинал возмущаться.

Потом Первый и второй каналы покажут сюжеты о том, как ФСКН, прокуратура и суд прижали к ногтю «главного наркобарона» Воронежа и его семейку. И станет понятно: к пиар-отбеливанию коллег подключился центральный аппарат ФСКН.

…На второй день оглашения приговора — 7 июля — Женя, мама и тетя приехали в суд с сумками. Доверенность на управление «Очагом» передали одному из оставшихся на свободе родственников. Хотя кафе уже и так не работает.

Александру Полухину хуже, чем накануне. Снова несколько раз приезжает «скорая», но не забирает его. В перерыве адвокат по назначению сообщит Полухиным, что в суд прибыло конвойное подкрепление — для каждого подсудимого. Между тем до того, как закончат оглашать приговор, еще четыре часа.

Прокурор Смагин как ни в чем не бывало идет за судьей Лебедевой, которая как бы на приговоре, в ее кабинет. И там сидит весь перерыв.

После того как Полухиных осудят, спрошу у Смагина:

— А это нормально, когда прокурор в перерыве заходит в кабинет к судье, находящейся на приговоре?

— Без комментариев.

«Без комментариев» он оставит и просьбы журналистов перечислить доказательства сбыта Полухиными наркотиков.

Поэтому вместо прокурора попытаюсь объяснить специально для тех, кому не дают покоя 4,8 тонны пищевого мака, хранившиеся в гараже Полухиных и изъятые потом ФСКН как «наркотические смеси»…

Полухины не только выпекали в своем «Очаге» булочки с маком, они его, пищевой мак (сертифицированный, кстати, и не запрещенный к обороту на территории РФ), там же до 2009 года продавали в розницу наряду с другими специями, что входило в уставную деятельность предприятия. В 2009 году губернатор Воронежской области издал распоряжение о запрете продажи пищевого мака в регионе, которое было в скором времени отменено как незаконное. То есть в продаже Полухиными мака не было ничего запрещенного и постыдного — пищевой мак в России не запрещен! Так что все уголовное дело Полухиных — это дело о продаже/покупке разрешенного пищевого мака.

И на момент изъятия у «Очага» продукции (2010 год) не только Полухины, но и мы с вами могли и можем даже сегодня держать у себя в гараже хоть 400 тонн пищевого мака. Потому что законодательство этого не запрещает. И не наша с вами вина, что ФСКН считает (или делает вид, что считает), что бывает мак «чистый» и мак «грязный». Такой градации действующее законодательство не предусматривает. Абсолютная очистка зерен невозможна. Напомню, что в Общественной палате проводились специальные слушания, посвященные ситуации с полухинским «Очагом». Ученые объясняли ФСКН: реализуемый предпринимателями пищевой мак не мог быть абсолютно чистым: очистка мака от примесей до такой степени невозможна ни химически, ни физически, ни метафизически.

Но заключения специалистов, Общественной палаты и обращения президентского Совета по правам человека, а также общеизвестные неоспоримые научные выводы для ФСКН — пустой звук. 4,8 тонны полухинского пищевого мака у них легко превращаются в 4,8 тонны наркотической смеси. А судья Лебедева в своем приговоре проигнорировала то обстоятельство, что в деле нет ни одного доказательствасбыта/приобретения наркотиков, а также фактов смешения наркотических средств с семенами мака.

…А доказательств действительно нет. Вот смотрите. По версии обвинения, Полухины уходили в гараж, там растворяли опий, набрызгивали его на мак, просушивали феном и смешивали с маковой соломой, тем самым получая наркотическую смесь. Однако в деле нет ни одной экспертизы, назначенной стороной обвинения, которая бы подтверждала факт смешения семян, маковой соломы и опия. В деле нет ни одного видео в рамках ОРМ, которое бы запечатлело Полухиных в гараже за такими безобразиями. В деле нет ни одного свидетеля, который бы что-то подобное видел и подтвердил.

По поводу контрольных закупок. По версии следствия, Полухины продавали мак наркоманам 10 раз. И все это были контрольные закупки. Но обычно проводят одну закупку и моментально пресекают действия сбытчика. Тут же целый год много раз у них якобы покупали мак, но при этом никого ни разу не задержали, что законом и Верховным судом РФ рассматривается как провокация преступления.

Что касается наркоманов, которым они якобы целенаправленно продавали наркотики, — их всплыло всего три. Но факт приобретения наркотиков этими гражданами не подтверждался. В суде они говорили, что приобретали у Полухиных для своих грязных целей пищевой мак, а не смеси. Кстати, один свидетель сейчас на зоне — по «своему» делу, звонил Полухиным и просил положить деньги на сим-карту в обмен на изменение показаний: что не покупал у них мак (аудиозапись имеется, СК расследовать это не стал). Другая свидетельница— ранее осужденная за распространение опия — официально отказалась от изобличающих Полухиных показаний в зале суда, рассказав, как на нее давила ФСКН (сама была под стражей, ей обещали поблажки, но обманули). Я с ней встречалась. Говорит, Полухиных первый раз увидела только на очной ставке.

И, наконец, оперативники, осуществлявшие ОРМ, также утверждали, что закупался только пищевой мак, а не наркотики. Ну и, кроме того, в материалах дела отсутствуют доказательства получения Полухиными денег от продажи «агентам» даже пищевого мака. Оперативники не нашли у Полухиных ни полученных от этих людей купюр, ни отпечатков пальцев на якобы проданных наркоманам пакетах с маком.

По поводу прослушек. Полухиных слушали несколько месяцев. В прослушках нет ни одной записи, которая хоть бы косвенно говорила о том, что они договаривались с кем-то и заказывали партии наркотиков. Прослушки — вообще самый пикантный момент в расследовании. Основную часть переговоров Полухиных следствие трактовало как «законспирированные разговоры с наркоманами». Из материалов дела следует, что владельцы кафе Полухины, разговаривая по телефону, использовали «специальные коды и шифры» — заменяли названия наркотиков словами «шашлык», «картошка», «курица-гриль». К примеру, в одном из разговоров Полухины обсуждали, где найти костюм Деда Мороза к новогоднему благотворительному концерту для детей. Фразу «бороду мне хорошую сделай» ФСКН расшифровала как «добудь мне мак». Полухины даже просили приобщить костюм и бороду к делу, но им отказали.

…Вечер 7 июля. Судья дочитывает приговор. Александр Полухин вновь на эмоциях. Прокурор пальцем подзывает к себе конвойного, показывает на подсудимого, что-то шепчет. После чего конвой подходит к клетке и вытаскивает оттуда Полухина. Тот упирается ногами. Конвоиры на руках его уносят.

Женя плачет. Мама и тетя ни живые, ни мертвые. В последний из перерывов все вместе — Женин молодой человек, друзья, я — идем к ее машине, забирать сумки с вещами. Женя отдает последние указания: забрать ее собак, купить то-то, связаться с теми-то. В какой-то момент не выдерживает и снова плачет:

— Радует одно — хоть готова к посадке.

Посадка будет жесткой. Через час, в 17.30, судья Лебедева даст 30-летней Жене восемь лет и шесть месяцев колонии общего режима. Столько же — ее 58-летней маме и 54-летней тете. 58-летнему отцу — восемь лет и четыре месяца строгого режима. Судья Лебедева дала женщинам больше, чем просил прокурор Смагин, отметив «особую опасность» подсудимых и тяжесть обвинения. Всех вместе Лебедева признает виновными в 10 преступных эпизодах. Это три случая «сбыта мака» наркозависимым. Шестью эпизодами покушения на сбыт стали проверочные закупки агентов ФСКН. Приготовлением к сбыту Лебедева назовет хранение 4,8 тонны пищевого мака в гараже предпринимателей. Смягчающих обстоятельств не усмотрит.

На женщин наденут наручники в зале суда. В этот момент они не проронят ни слова и не заплачут. Лицо Александра Петровича будет белым, он что-то говорил родным, но язык заплетался…

Судья Лебедева стремительно покинет зал. Прокурор пойдет давать интервью федеральным каналам. Среди прочего скажет, что оскорбления со стороны Полухина просто так не оставит.

Женю, маму и тетю спускают по лестнице в конвойную. За ними следом — отца. Родные и друзья поплетутся к этой конвойной. Ждут, когда осужденных начнут уводить в автозаки. Механически рассуждают, как теперь будут носить передачи, расспрашивают адвокатов по назначению о процедуре обжалования приговора.

Наконец, конвой проводит Женю, маму и тетю, за ними — отца. Всех — в разные автозаки.

Была семья. И словно нет теперь.

На портале Change.org идет сбор подписей под обращением к президенту с просьбой освободить семью Полухиных.