Владимир Всеволодович — маэстро, профессор, пианист с мировой славой, умница и… Что еще я забыл, уважаемые слушатели и читатели? Ничего я не забыл. Просто перечисление эпитетов, превосходящих словарный запас автора, я обрываю из чувства любви и такта. Потому что Крайнев, несмотря на свою феноменальную доброту и открытость, человек язвительный и не упустил бы возможности устроить публичное обсуждение сего текста с комментариями…

Тем не менее… Когда он родился (первого апреля, разумеется), ангел в белом простом платье по обыкновению облетал всех новоявленных младенцев, озирая их с весьма значительной высоты. Однако крайневская мама — несравненная Илечка (как до сих пор называют ее друзья маэстро) — увидела ангела отчетливо.

— Доктор! — сказала она строгим голосом, в котором не слышалось ничего угрожающего, кроме любви. — Доктор! Потрогайте Вову, у него, по-моему, жар.

Ангел, сложив крылья, положил руку на лоб мальчику.

— Да, мамаша, у мальчика есть жар… и страсть, и талант, но надо много трудиться.

— Он мне рассказывает… Вова, хватит лежать, иди заниматься.

Они жили на медные деньги и работали весело и неустанно. Учителя Крайнева увидели в нем и ангельское касание, точнее, прикосновение, и жизнерадостное трудолюбие…

Ни слава, ни признание, ни жизненный опыт ничуть не изменили отношений между ангелом, Вовой и мамой.

— Ну, как наш мальчик? — спрашиваел он, прилетая.

— Никак не взрослеет.

— Вчера был над концертом. Он блистателен. Горжусь.

— А вы слушали его учеников, доктор? Кажется, у них…

— Жар и талант — вещи заразные, но надо много трудиться.

— Вова, ребята! Идите заниматься. А ты, Юра, ступай-ка за письменный стол.

Так было.