В конце июня в Западно-Казахстанской области был вынесен приговор по одному из самых резонансных дел, связанных с международной политикой Казахстана. Двух братьев Умаровых приговорили к 7 и 8 годам лишения свободы соответственно за «Пропаганду терроризма». По версии следствия, Умаровы пытались завербовать в ряды сторонников террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в России) своих единоверцев и родственников, склоняя их к противоправным разговорам на кухне. При этом основные доводы следствия — Умаровых задерживал Комитет национальной безопасности — строятся на материалах «прослушки», которая была установлена в квартире братьев. У правозащитников и журналистов сразу возник вопрос: насколько это было законно? Родственники подсудимых заявили, что никакой пропаганды терроризма братья не вели.

Вопрос о законности «прослушки» судом не поднимался, и на слова родственников обвинение попросило не обращать внимания, потому что «показания данных лиц полностью уводят от уголовной ответственности подсудимых». В ответ один из братьев заявил, что на них самих давили: якобы спецслужбы пообещали начать уголовное преследование родных Умаровых, если те не признаются в пропаганде терроризма. Однако суд это не убедило, и братья получили свои сроки на следующий же день после последнего слова — ровно столько, сколько просил гособвинитель.

Освещавшие процесс журналисты заявили «Новой газете», что суд был больше похож на театрализованное шоу. «Это больше какая-то устрашающая акция, — предполагает корреспондент «Уральской недели» и однофамилец подсудимых Талгат Умаров. — Вот, мол, ребята: вы молитесь, ходите с бородой. Будете много возникать — мы можем вас закрыть». Правда, комментаторы на казахстанских сайтах опознали в Умаровых бывших спортсменов, которые плотно «подсели» на радикализм еще в старших классах и уже давно пытались утянуть за собой других. Да и в целом казахстанцы скорее готовы одобрить вторжение в личную жизнь ради интересов безопасности государства — в этом они как никогда схожи с россиянами.

Казахстанских силовиков в их методах отчасти можно понять: за последний год страна превратилась в настоящую вербовочную базу для боевиков «Исламского государства». С пугающей периодичностью появляются сообщения об очередных жителях Казахстана, отправившихся воевать в Сирию. Первые «звоночки»раздались еще 2 года назад, когда термин «Исламское государство» не был конкретизирован. Показательным стал переезд из Казахстана в Сирию огромной семьи из 150 человек в конце 2013 года. Громкой историей в ноябре 2014 года стал отъезд троих казахстанских силовиков, отправившихся в Сирию воевать за ИГИЛ. А еще в начале мая стало известно, что спецслужбы объявили в розыск бывшего игрока футбольного клуба «Акжайык» Айбека Губайдуллина: он после окончания карьеры спортсмена занимался своим бизнесом, но бросил его, отправившись воевать за придуманные идеалы.

Часть уехавших казахстанцев удается вернуть и осудить, но основная масса завербованных продолжает оставаться в ИГИЛ. Согласно последнему отчету Контртеррористического центра США, информацию о котором распространило радио «Азаттык», под ружье террористов встали уже около 1000 человек из Казахстана. На деле — в несколько раз больше. Официальные органы настаивают на цифре 450 человек. При этом стратегия борьбы с вербовщиками ИГИЛ у властей отсутствует, а все, что они могут предложить, — запреты.

Не называй меня «ИГИЛ»

Выступая в конце июня на региональной конференции Центральной и Южной Азии по противодействию насильственному экстремизму, председатель КНБ Казахстана Нуртай Абыкаев заявил, что первым делом нужно избавиться от массированного употребления выражения «Исламское государство». «Мы считаем неправильным, когда политики и журналисты широко применяют в отношении ДАИШ (это арабская аббревиатура ИГИЛ. — В. П.) обозначение «Исламское государство», — сказал Абыкаев. — Это вольно и невольно придает этой организации флер легитимности, что по меньшей мере некорректно». Глава КНБ также заметил, что в отношении людей и стран, которые поддерживают террористов, нужно вводить политические и экономические санкции. Что до Казахстана, то, по наблюдениям Абыкаева, огромное количество уезжающих воевать жителей страны вербуется через интернет. «Давно назрела необходимость определить на международном уровне единый порядок удаления экстремистского контента из сети Интернет, — сказал глава КНБ.

Словно поддакивая силовику, на тему блокировки интернета откликнулся парламент. 1 июля депутат Жуматай Алиев озвучил свой депутатский запрос, в котором предложил создать в Казахстане что-то наподобие китайского интернета, чтобы можно было контролировать соцсети в стране. «Я думаю, необходимо премьер-министру, правительству, Генеральной прокуратуре контролировать Сеть. Можно сейчас посмотреть сайты Facebook, «ВКонтакте», Mail.ru — на них есть террористические страницы, не говоря уже о Twitter», — заявил Алиев.

Дальше депутат, правда, увлекся настолько, что де-факто косвенно обвинил в вербовке студентов для участия в ИГИЛ иностранные вузы, действующие на территории страны. «Прошу разобраться с иностранными вузами, работающими на казахстанском рынке, а также работающими совместно с отечественными вузами, и их законное основание на предмет приема казахстанских студентов, а также дополнительно проверить легитимность их работы», — подытожил Алиев. Он пояснил, что после окончания таких вузов студенты остаются без работы, и это заставляет их вступать в ИГИЛ.

Блокировка соцсетей как способ борьбы с терроризмом, а также отказ от слова «государство» применительно к ИГИЛ — это не совсем то, что можно было ожидать от власти и спецслужб в нынешней ситуации. «Такие предложения, на мой взгляд, свидетельствуют о растерянности силовиков, — что в Казахстане, что в России, — обнаруживших, что они вдруг оказались на войне XXI века, но обучены вести войны XX века», — иронизирует политолог и эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов. Он замечает, что секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев в интервью «Коммерсанту» признал, что не знает, как бороться с ИГИЛ, так что проблемы у двух соседей и партнеров схожи.

«Это крайне недальновидно и наивно, — усмехается старший преподаватель департамента политической науки при Высшей школе экономики Леонид Исаев. — Вы можете назвать «Исламское государство» ДАИШ подонками и мерзавцами — суть от этого ведь не меняется. Они от этого не становятся слабее, не прекращают свою пропагандистскую деятельность». Инициатива главы КНБ выглядит откровенным популизмом, добавляет Исаев. Популистским выглядит и предложение блокировать соцсети. «Пропаганде в соцсетях придется противостоять, но придется делать это, оставаясь некитайцами», — говорит политолог Дубнов. Леонид Исаев считает, правда, что в таком предложении смысла нет вообще: «В Иране соцсети блокируются — но там есть адепты ИГИЛ. Запретами бороться бесполезно».

Проблема в том, что, как можно бороться эффективно, не знает, похоже, никто. Исаев уверен, что всему виной страх, — именно поэтому борьба с ИГИЛ, по сути, «не ведется вообще». Политолог Досым Сатпаев уверен, что свою лепту вносит и информационный разброд в стане противников террористов: «В случае с ИГИЛ мы сейчас наблюдаем кашу из мифов, лжи и полуправды. Мы сейчас больше видим информационную войну, чем реальную борьбу с ИГИЛ».

Соседская беда

«У нас есть такой негативный феномен, как деидеологизация элиты, которой руководят не идеи, а приземленный инстинкт выживания в постоянной борьбе за место под солнцем. Все попытки разработать общенациональную идею в Казахстане провалились. Общество фрагментировано и разобщено, внести в него раскол легко. Это хорошо показало разделение казахстанского общества по поводу событий в Украине. В такой мутной идеологической воде легко заводятся радикальные элементы», — уверен Досым Сатпаев.

«Стратегическая ошибка мировых держав заключается в том, что они играют вторым номером, — то есть реагируют на действия ИГИЛ», — отмечает Леонид Исаев. Применительно к Казахстану это означает, что в стране нужно бороться с причинами, из-за которых вербовщики так легко набирают «адептов», а не пытаться тупо обрубать каналы связи ИГИЛ с «жертвами»: обрубишь один — появится еще десять. «Религиозный ренессанс в Казахстане, особенно среди молодежи, совпал с низким уровнем религиозного образования, даже среди духовенства. В сочетании с большим количеством социальных аутсайдеров и идеологическим вакуумом это создает взрывоопасную смесь», — говорит Досым Сатпаев.

А еще, уверен общественный деятель и полковник КНБ в отставке Арат Нарманбетов, нужно акцентировать внимание на людях, которые, пройдя через ИГИЛ, возвращаются на родину. «Нужно понимать, владеем ли мы информацией: сколько казахстанцев — поименно — воюет в составе ИГИЛ. Когда они уехали, мы ничего не смогли сделать, и теперь, когда они приедут, мы тоже рискуем ушами прохлопать этот момент, — переживает Нарманбетов. — Террористы ведь приедут на подготовленную почву, здесь уже поработали вербовщики, — так что основная опасность в этом». Иными словами, рядом с Россией, которая сама не рискует бороться с ИГИЛ, предпочитая бодаться с соседями, разгорается очаг серьезной проблемы — гораздо серьезнее, чем нежелание других стран входить в число «земель русских».

Вячеслав ПОЛОВИНКО — специально для «Новой», Казахстан