Зачем поверять алгебру гармонией? Есть ли в этом какой-то смысл? Книга со скучным названием «Математические образы литературных текстов» не дает ответов на эти вопросы — только предлагает материал для размышления. А как им воспользоваться — дело читателя. Автор книги, доктор физико-математических наук Садин Бозиев, провел количественный анализ литературных текстов русских писателей: подсчитал количество слов в их словаре, выявил самые длинные слова, выяснил, какие буквы и слова ими используются чаще всего.
Читать самые частотные слова у каждого автора очень интересно: если выбросить все предлоги, все местоимения, все «еще», «теперь», «был» и «надо» — то первым делом обнаруживаешь, что картина для стихов и прозы очень разная. В прозе самые часто употребляемые слова практически у всех — «был» и «сказал». Потом имена героев в разных формах. И больше ничего. Разве что в открывающем книгу тексте — узнаваемое и разнообразное: земля, рече, Дону, шеломы, братие, пълкы, князю, рано, руской…
У Пушкина в лирике первые значимые слова — «любви», «друг», «один», «день», «сердце», «час», «жизни», «дни», «шум»… (Это я отбрасываю всяческие «хоть», «иль», «ль», «сей», «тобою» и проч.) В «Евгении Онегине» и в прозе картина, конечно, совершенно другая.
У Лермонтова — «сердце», «люблю», «один», «любви», «взор», «жизнь», «груди», «час», «душа», «мир», «звук», «Бог»…
У Фета первое — «сердце». За ним — «ночь», потом уже — «друг», «звуки», «люблю», «день», «звезды», «душа», «одна»…
Удивительно, но Маяковский не так уж далеко ушел от Пушкина, Лермонтова и даже Фета: «любовь», «сердце», «глаза», «солнце», «день», «ночь», «товарищ», «слово», «жизнь», «просто», «небо», «люди», «поэт», «сквозь», «лет», «лицо».
У Ахматовой тоже первое — «сердце». Но второе — «голос». А затем «ночь» и «ветер», и это совсем не фетовская ночь, не сияющая. И после «жизни» и «любви» идут не менее значимые для нее «дом» и «город». И появляется «смерти».
У Блока сначала «ночь» и «сердце». Дальше — «день», «голос», «ветер», «душа», «путь», «сон», «жизнь», «свет»…
Это Петербург, наверное: ночь, голос, ветер, город.
А у Цветаевой среди главных значимых слов — «Пушкин» и «Бог». У Пастернака — «снег», «дождь», «воздух», «сад». У Высоцкого первое значимое слово появляется через несколько десятков предлогов, союзов и незначащих глаголов, и это «души», а потом — «почему».
А вот у Тимура Шаова — «пиво» и «хорошо».
Автор собирает по пять самых частотных слов в строке, а строки строит в колонки. Из этого сами собой вырастают верлибры. Хоть прямо давай школьникам, чтобы угадывали, из чьих ключевых слов складываются такие строчки:
Русь пусть знаю ах его Ветер ну может нет вечер Тихо хоть вас твой нас Здесь свет люблю месяц моей Вижу надо ей мои душу Мою край они них видел Всех каждый счастье тот эту
«Самое длинное слово», которое Садин Бозиев находит у каждого из проанализированных авторов, тоже освещает их с неожиданной стороны. У Пушкина это «самовластительный», «сентиментальности» и «гражданственности», три слова — и вот вам все начало XIX века с его вольнодумством и влиянием Карамзина. У Гоголя в «Мертвых душах», конечно, «высокопревосходительство». А у Ахматовой — «предзнаменованьем». А иногда самое длинное слово сразу являет автора: «толстоморденькая» и «двадцатидвухлетний» — все говорят сами за себя каждому, кто в выпускном классе не прогуливал литературу.
У автора книги свое представление о том, что могут рассказать полученные им данные о писателях и их произведениях. Он настаивает на том, что у каждого автора — свои частотные буквы; если прочертить график по частоте использования букв, получится уникальный профиль для каждого автора (правда, у одного писателя он может меняться от произведения к произведению). Садин Бозиев пытается решить с помощью этих графиков загадку авторства: Шолохов или Крюков — автор «Тихого Дона»? Пушкин или Ершов написал «Конька-Горбунка»? Он дает свои ответы на эти вопросы — с графиками и математическими выкладками. Можно принимать на веру, можно не принимать. Можно пытаться вникнуть в авторские формулы, по которым он определяет загадочный «градус творчества», а можно махнуть рукой и сосредоточиться на понятном, вот как я в этой статье.
Филологу — размышления над связью частотных слов и авторской поэтики; учителю — десяток идей для странных вопросов своим одиннадцатиклассникам; интересующимся проблемой авторства — аргументы в споре. Зачем поверять алгеброй гармонию? У каждого свой ответ.
