Вдоль безликих каньонов двух главных магистралей «европейского квартала» Брюсселя, Луа и Бейяр, и соединяющих их улиц в радиусе километра от Европейской комиссии, Совета ЕС и Европарламента каждый офисный блок — это конторы транснациональных корпораций.

Рядом — дипмиссии при ЕС, представительства регионов (Баварии, Квебека и сотен других), штаб-квартиры и филиалы международных неправительственных организаций. Они составляют главное лобби при институтах ЕС. Здесь же тысячи менее крупных компаний, филиалов банков, юридических и консалтинговых фирм, торговых ассоциаций.

Все они влияют в той или иной мере на разработку и принятие законов и правил ЕС, единого рынка с полумиллиардом потребителей.

По данным Обсерватории корпоративной Европы, которая следит за прозрачностью системы лоббирования, в этом бизнесе в «столице ЕС» занято около 30 тысяч человек, что примерно равно численности здешних еврочиновников. Это вторая лоббистская армия после вашингтонской.

Лоббистам в Брюсселе с 2008 года настоятельно предложено записываться в «реестр прозрачности». Но запись не обязательна, и многие стараются вести дела не транспарентно, как это диктуют европейские правила, а по старинке, конфиденциально, без широкой огласки.

Мне как члену совета Ассоциации международной прессы в Брюсселе, причастному к аккредитации, приходится сталкиваться с попытками лоббистов «косить под прессу». Журналистская аккредитация дает доступ в учреждения ЕС, и ею пытаются воспользоваться «внештатные», начинающие лоббисты. Ведь, если повезет, эта работа куда прибыльнее журналистики. Такой путь запрещен. Какие-то досье псевдожурналистов отсеиваем сразу, но какие-то проходят, потому что формально безупречны.

Бывшая коллега, заручившись письмом руководства российского СМИ, получила аккредитацию, чтобы быть вхожей в европейские кулуары и пробивать интересы своих новых спонсоров…

Как происходит неформальное лоббирование, можно увидеть вечером в коридорах и холлах Европарламента. Там всегда множество презентаций, коктейлей, выставок. За шампанским можно пообщаться накоротке с евродепутатом или еврочиновником, договориться о предметной встрече в рабочее время.

Обычное место — бар «Микки-Маус» на третьем этаже, прозванный так из-за размера стульев…

Европарламент — это место не только для дискуссий, но и для проталкивания корпоративных интересов.

В свою очередь, многие депутаты используют инсайдерские знания для трудоустройства на прибыльные места лоббистов после окончания своего мандата.

Бывший британский коллега Питер Гилфорд в 90-е из журналистики ушел пресс-секретарем к еврокомиссару по торговле сэру Леону Бриттену, а отслужив, основал свое PR-агентство Gplus, которое за российские бюджетные деньги создавало в европейских учреждениях «благоприятный образ России», лоббировало ее интересы.

Лоббисты объясняют предмет озабоченности спонсоров, предлагаемую идею, подсовывают «письменную позицию» и выставляют предложение по законодательству. Конечно, решение за депутатом или чиновником (решение пустить это вверх по инстанциям). Но много примеров, когда лоббист оказывается «главнее».

Лоббирование в Европе становится все более узаконенной и регламентированной сферой деятельности. Брюссель хочет покончить с теневой стороной лоббирования, сделать его прозрачным.

Первый заместитель председателя Еврокомиссии Франс Тиммерманс обещал сделать обязательной запись лоббистских групп в «реестр прозрачности». В нем уже почти восемь тысяч имен и названий. Обязательная регистрация с указанием спонсоров и предмета лоббирования должна, по мнению Брюсселя, установить справедливый баланс между богатыми корпорациями и представляющими общественный интерес неправительственными организациями, гражданским обществом.

Пока до этого далеко. Брюссельский офис международной организации «Транспаренси интернэшнл» сообщил, что три четверти из 4318 зарегистрированных за полгода встреч — это встречи представителей крупных компаний, как Google, и лоббистских групп, как BusinessEurope (формальный аналог нашего РСПП).

«Есть устойчивая связь между количеством затрачиваемых денег и числом встреч, которые вы можете получить с ответственными европейскими чиновниками», — отметил в одном из своих заявлений представитель «Транспаренси Интернэшнл» Дэниэл Фрейнд.

Компании с большим бюджетом для лоббирования и интересами в сферах энергетики, финансов и цифровой экономики получают гораздо больший доступ к институтам ЕС, чем организации гражданского общества. Здесь энергетика — больное место.

Google и General Electric, которые входят в первую десятку лоббистов по числу заявленных встреч с еврочиновниками, тратят на лоббирование по 3,5 млн евро в год. BusinessEurope — около 4 млн евро. Exxon Mobil, Shell и Microsoft — по 4,5—5 млн евро. Совет европейской химической промышленности — более 10 млн.

Наряду с транснациональными гигантами в десятку влиятельных лоббистов в Брюсселе входят международные неправительственные организации типа WWF и Greenpeace. Но их доступ к принимающим решения лицам сводится обычно к участию в круглых столах.

Только 18% зарегистрированных встреч с еврочиновниками были встречами неправительственных организаций, только четыре процента — аналитических центров и только два процента — представителей местных властей.

Организации гражданского общества приветствовали шаги нового председателя Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера к повышению прозрачности лоббирования на уровне ЕС, в том числе запрет встречи членов Еврокомиссии с незарегистрированными лоббистами. Но пока этот запрет касается лишь 300 человек из общего штата Еврокомиссии — 33 тысячи.

Уже не один год общественные организации настаивают, чтобы глава Еврокомиссии, члены Европарламента и другие важные еврочиновники не выступали на мероприятиях незарегистрированных лоббистов. Они предлагают группам интересов при Еврокомиссии также зарегистрироваться ее «агентами». Они хотят, чтобы структуры ЕС брали пример с составляющих его передовых демократий. Например, переняли бы пример бундестага, который прислушивается к мнению только зарегистрированных лоббистских групп.