Акулина Бугаева, жена моего друга и коллеги, известного якутского педагога, привела меня в школу, где работает. Называется «специальная коррекционная школа-интернат №34» — для учащихся 7-го вида (с задержкой умственного развития) и 8-го (умственно отсталых). «Но мы так не говорим детям», — заметила однокашница Акулины, директор этой школы Виктория Гурьева.

В школе 230 детей, 60 учеников живут в интернате. Некоторые на домашнем обучении — приезжающие на инвалидных колясках, приносимые едва ли не на руках. Социальные сироты и дети, чьи родители просто не принимают участия в воспитании. Из многодетных малоимущих семей и обеспеченных, малообразованных и образованных… Природа происхождения ДЦП — детского церебрального паралича недостаточно изучена, а таких детей становится все больше. «И не просто ДЦП, а с множеством нарушений, — пояснила директор Виктория Николаевна. — Ребенок страдает, сами увидите…»

Мы на окраине Якутска. Местность называется Чочур Муран — «высокая гора». Пик, вершина. Где-то наверху есть «сопка любви».

Здание школы старенькое, бывшая лыжная база у озера Ытык-Кюёль, что значит «священное».

«Это здание было заброшенное, засыпнушка (домик, сколоченный из досок, между которыми засыпаны опилки. — А.Ц.). А нам нужна была оранжерея для проекта «садовой терапии», и мы восстановили эту засыпнушку. И вот Акулина Васильевна и Татьяна Семеновна здесь с детьми занимаются».

^{Короли и трубадуры}

«У меня завтра день рождения», — говорит мальчик и поднимает куклу, изображающую короля, другой — веселого трубадура, а вместе с ними и кот мяукает, и пес тявкает, и петух кукарекает, и дети с куклами поют знаменитую песню из «Бременских музыкантов»: «Мы свое призванье не забу-у-дем, / Смех и радость мы приносим лю-у-дям, / …Наша крыша — небо голубое, / Наше счастье — жить такой судьбою…»

— Давайте не отвлекаться, — говорит режиссер-постановщик кукольного спектакля Раиса Афанасьевна. — Кто у нас собака?

Мальчик на инвалидной коляске открывает рот. Ему помогают взять в руку куклу-собаку. Трудно ему ее взять, еще трудней удержать.

Знакомлюсь с актерами. Андрей — король, ему 11 лет. Юра — принц, ему столько же. Принцесса Оля их сверстница. Вова играет собаку и ослика, ему девять. И кукарекающему петуху, Давиду, — тоже девять.

«Поздравляю тебя с твоим цветком»

Идет занятие. Дети пальчиками перемешивают песок. Песок надо перемешать с землей, чтобы посадить цветок.

Дети с диагнозом «Задержка психического развития» (ЗПР) помогают ходить тем, кто не ходит, перемешивать землю — тем, кто не может. С 13–14 лет они уже работают и с одиннадцатилетними, и с девятилетними. Пробовали привлечь студентов пединститута, но не получилось. Решили своими силами. Так появились дети-тьюторы.

Песок смешали с землей, теперь можно зеленое растение посадить в пластмассовый горшочек. «Са-ма-а посадила, са-ма-а», — улыбается девочка. И тьютор-мальчик ставит на окошко ее цветок. А этот ребенок не может удержать лопатку в руках, ему помогают учителя: «Пальчики, пальчики разожми, подержи, молодец». Мальчик смеется, разжал руку (до этого она была зажата), и эта маленькая победа — их общая радость. «Поздравляю тебя с твоим цветком…»

У Насти и Миланы — бессвязная речь, они не выговаривают гласные звуки. У Миланы родовая травма, тоненькие ножки, плохо ходит, тьютор ее поддерживает. «Они сами тяжелые дети, — говорят мне учителя про тьюторов-помощников с диагнозом ЗПР, — но во взаимодействии с другими, еще более сложными детьми, выравниваются…»

Вот они собрались за круглым столом. У каждого свой подопечный. У восьмиклассницы Алены — Настя. У Ганны — Милана, у Олега — Айсен. Максим из девятого класса взял Данилу, а пятиклассница Нина первоклассницу Иру. «Сложно было сначала найти контакт, — рассказывает Олег. — Он закрытый был… Я нашел тему, чтобы сблизиться». — «Какую тему?» — «Компьютер. Ну, про игры начал. Он не мог же говорить… говорил «да», «нет». Потом про животных. Потом сблизились. Айсен друг. Он просто двигаться не может. А так — обычный человек».

— А нужна им школа? — спрашиваю Олега.

— Их мир не принимает. Эта школа для них, — отвечает он таким тоном, что у меня мурашки бегут по коже.

Подошли Ганна с Миланой. «Как вы общаетесь?» — «Хорошо. Она меня понимает». — «А ты?» — «Я ее понимаю. Я ее спрашиваю. Она отвечает». — «Ходит?» — «Да, когда поддерживаю… Летом сложно было. Я пыталась ее понять». — «С чего вы начали?» — «Познакомились. Начали разговаривать». — «А она говорит?» — «Трудно. Вначале она только головой кивала. А сейчас некоторые слова выговаривает…»

Невольно вырывается: «Вы же педагоги! Можно хоть сейчас в педвуз брать!» Улыбаются…

Максим о подопечном Даниле: «Сам по себе нормальный мальчик. Плохо, что у него ноги такие. Но ходит, разговаривает».

— Куда пойдешь после школы? — спрашиваю Максима.

— Хотел учиться, профессию получить. Друзья посоветовали на сварщика. Более-менее нормальная работа. Деньги более-менее нормальные платят, — говорит он по-взрослому.

Мама инвалид, работать не может, вся надежда на Максима.

У Алены шесть братьев и сестер. Ганна из приемной семьи, там десять детей. У Олега одна сестра. Нину тетя воспитывает. Все разные…

^{Разные судьбы}

Какое образование у педагогов специальной школы? У некоторых педучилище. У Галины Спиридоновны Андреевой, дефектолога с двадцатилетним стажем, еще и пединститут, факультет коррекционной педагогики. Диана Егоровна Докторова в коррекционной педагогике тридцать лет. Они не говорят общими словами, от них не услышишь «система», «экономия», «оптимизация»…

«У Давида, — рассказывает Диана Егоровна, — отец — глухонемой, а мама слабослышащая, мальчик оказался в безречевой семье. Мычал… Пришел к нам. И в наших условиях — у нас неплохая коррекция — начал немного разговаривать… Сложный ребенок, конфликтный, с множеством нарушений. Эпилепсия… Особенно — речевые нарушения, очень грубые…»

В «речевую школу» берут только с сохранным интеллектом. А у многих детей этого нет. Поэтому идут к ним в школу.

Сардана Афанасьевна Никитина по первому образованию учитель истории, работала в университете. Потом окончила Московский открытый университет им. Шолохова, дефектологический факультет. Почему? «У меня папа профессор-историк, мама дефектолог — вот я и выбирала».

Судьба у всех разная. А любовь одна.

«Чтобы у него все было хорошо»

Из дневника тьютора (алгоритм рефлексии): «Какое настроение у меня; какое настроение у моего друга; как прошел день; что у меня получилось; что не получилось; что мне понравилось; что нового узнал о своем друге; мои пожелания». (Это учительница истории-дефектолог составила; назвали вместе с детьми дневник «Цветик-семицветик».)

В первый день встречи с «новыми друзьями» у тьюторов был шок. «Видите, — говорит Сардана Афанасьевна, — какой у них смайлик?» (Рот — горизонтальная черточка.)

Я переписал ответы тьюторов на вопросы анкеты в первый день и последующие: нормально, хорошо, трудно, ничего (то есть ничего не получилось). Но понравилось: «гулять» и «разговаривать». «Что узнал нового о своем друге?» — «Имя».

А потом как-то пошло. Настроение у меня «хорошее», а у друга «радостное». «Мне понравилось находить с ней общий язык». Пожелание: «Чтобы он поскорее начал разговаривать», «чтобы он поскорее начал ходить». «Я желаю своему другу поскорее выздороветь», «чтобы у него все было хорошо…»

Мирослав как растение, не двигаются ни руки, ни ноги… Реагирует только глазами. А интеллект, поясняют педагоги, сохранен. «У него зрительная-то картина очень хорошо работает».

С Мирославом работает тьютор Рома.

Записи из дневников тьюторов.

«Грусть расставания», «грусть и радость». «Я хочу дальше работать тьютором». «Мне понравилось смотреть за ним». «Они очень хорошие дети». «Мне их очень жалко». «Я с радостью стал помогать им…»

Если бы такими становились обычные люди, мир был бы добрее…

^{О родителях}

— Раньше, — говорит директор школы Виктория Николаевна Гурьева, — было мнение, что такие дети рождаются в неблагополучных семьях. Но вот — Олег. Семья очень благополучная, отец занимается бизнесом, мама дома, врач-педиатр. Один ребенок. Родовая травма. Вот другой мальчик, семья благополучная. И то же самое. Много родовых травм… Генетика, экология, питание — факторы риска…

— А как родители относятся к такому ребенку?

— Сильно опекают. Не решаются на второго ребенка — боятся… Есть родители, которые стесняются своих детей. Но почувствовали наше отношение и раскрылись в конце концов.

Летом открыли школу здоровья, лагерь дневного пребывания, и пригласили детей с родителями. Вначале из Якутска, а потом передали в новостях — и пошли семьи из других улусов, желающих много. Зимой, говорят учителя, собираемся ездить домой к колясочникам. «Но не знаю, как дальше будет, — размышляет директор Виктория Николаевна. — Наши возможности ограничены материальной базой. Нет пандусов для колясочников. До 17-го года в плане есть, но поставить на производство не получилось». В Якутске семь специальных школ нуждаются в специальном оборудовании.

Можно, говорят учителя, горевать о том, чего у тебя нет, а можно опираться на то, что есть. У детей-инвалидов семьи более благополучные, чем у детей-тьюторов. Но эти дети, как правило, из многодетных семей, у них есть опыт ухаживания за младшими братьями и сестрами.

^{Садовая терапия}

Есть ли где-то подобный опыт? Учителя искали в интернете: есть опыт работы с детьми-инвалидами студентов-тьюторов, но чтобы дети с проблемами стали помощниками других детей, с еще большими проблемами, — подобного опыта не нашли. Я тоже не слышал. То, что они делают, выходит за рамки специальной педагогики.

Тьюторов набрали из проекта «садовой терапии», которым занимается моя добрая знакомая Акулина Бугаева. В проекте много элективных курсов, усиленная трудовая подготовка, практика. Дети занимаются благоустройством, озеленением, трудятся на огороде. «Школа заключила договор с ботаническим садом Института биологических проблем криолитозоны СО РАН, туда ездим с детьми, — рассказывает Акулина, — знакомимся с основами растениеводства, почвоведения, высаживаем рассаду в огороде, в оранжерее нашего дома».

На школьном участке мне показали картофельное поле и три теплицы, в которых выращивают (вы не забыли, что мы в Якутии, на вечной мерзлоте?) огурцы, помидоры, морковь, капусту, баклажаны, даже арбузы выращивают — у них все растет… «И в рамках этого проекта «Садовой терапии», — пояснили мне педагоги, — мы почувствовали, что нужна большая социализация наших детей-колясочников. Но получилось, что она нужна и нашим детям, которые стали тьюторами».

Так садово-огородный проект стал социальным. Один воспитанник поступил в техникум, другой стал овощеводом, третий садоводом, и многие дети, не имеющие дома теплиц, заставили своих родителей их построить, высадили вместе с родителями рассаду, и осенью принесли директору школы плоды.

^{Излучение Хокинга}

Сложные дети. Сложно их учить. Шахматное поле сделали для занятий (в шахматы пока не играют, но для закрепления счетных навыков и ориентаций — вправо, влево — очень, говорят, полезная вещь).

В Якутии проводится конкурс «Я умею, я могу, я знаю…» для детей из коррекционных школ 7–8-го вида, съезжаются со всей республики. С каждым годом таких детей все больше. «У нас уже второе поколение учится, — сообщили учителя, — скоро придет третье…»

«А ваши тьюторы, — спрашиваю их, — не могли бы учиться в обычной школе?» — «Нет, у них темп замедленный, а в обычной школе, вы же знаете, темп какой, они бы отстали и потеряли мотивацию».

Да, конечно… Только вот нужен ли этот темп и что мы теряем в гонке — за программой, ЕГЭ и чем там еще, заменяющим человека?

Я вспомнил знаменитого британского астрофизика, прикованного к инвалидному креслу из-за бокового амиотрофического склероза, который привел к параличу. В середине 1980-х годов Стив Хокинг потерял и способность говорить после неудачной операции на горле (он говорит через синтезатор речи, подаренный друзьями и установленный на его кресле-коляске). Подвижность осталась лишь в мимической мышце щеки, напротив которой закреплен датчик. С его помощью физик управляет компьютером, который позволяет ему общаться с окружающими и исследовать тайны Вселенной.

Хокинг — основоположник квантовой космологии, создатель «революционной теории черных дыр». Он стал в свое время самым юным членом Лондонского королевского общества, Папской академии наук, Национальной академии наук США. Автор бестселлеров «Краткая история времени», «Черные дыры и молодые вселенные». Избран на пост Лукасовского профессора математики, который в прошлом занимал сэр Исаак Ньютон. Есть явление, названное «излучением Хокинга»…

Почему я о нем вспомнил? Его история, мне кажется, не только о черных дырах далекой Вселенной, но более близкого нам мира. О людях с особенными проблемами. И о просто людях. Вот несколько цитат из книги Хокинга:

«…Я прожил полноценную жизнь и доволен ею. Я верю, что люди с ограниченными возможностями должны концентрироваться на вещах, в которых их недостаток не является помехой, а не сожалеть о том, чего они не могут делать. Лично мне удалось сделать большую часть того, что я хотел…»

«…Я был дважды женат, у меня трое прекрасных состоявшихся детей. Я много путешествовал… посетил все континенты, включая Антарктиду… Я спускался в глубины моря на подводной лодке и поднимался на воздушном шаре, наполненном горячим воздухом, совершил полет в условиях нулевой гравитации и забронировал билет на космический полет…»

«…Я достиг успеха в своей научной сфере деятельности. Мои работы показали, как квантовая теория позволяет предсказать, что происходит в начале и в конце времени. Жить, занимаясь исследованиями по теоретической физике, — это было чудесно. Я счастлив, если мне удалось что-то добавить к нашему пониманию Вселенной…»

Нет особенных детей, особенных взрослых, мы все особенные, и нужно научиться понимать друг друга, помогать друг другу — иначе нам не существовать на земле… Тонкая, специальная школа. Коррекция. Она выходит далеко за рамки коррекционной педагогики. Разве мы не увидели отчетливо в последнее время: у многих из нас большие проблемы. Нужна коррекция. Всей стране требуется коррекция… И эта школа на окраине Якутска, у сопки любви, подсказывает, чего нам сегодня не хватает…

Фото предоставлены школой, с согласия законных представителей

P.S.В этом году в Якутии должны построить семь современных школьных зданий. В стране в следующем году, по моим оценкам, — не менее двухсот.

Пожалуйста, подарите одно этой школе.