Марина Токарева: Просыпаюсь я во вторник и сразу ощущаю утро 1 сентября: школа, что за углом, в Большом Трехсвятительском, видать, на каникулах обзавелась новым оборудованием, и теперь у нее микрофоны такие, что праздничная линейка проходит практически у меня в квартире. Поздравления, речи, песни. И тут в мое сознание входит некое предчувствие, типа содрогается прапамять. Еще не окончательно проснувшись, думаю: неужели?! И через 10 секунд слышу наяву. Детский голос громко поет и звонко заканчивает: «Путин впереди!»
Ольга Тимофеева: То есть переделка известной песни про Ленина?
М. Т. Нет, новое произведение.
О. Т. Ну что ж, многие матери спят и видят, чтобы ребенка назначили петь такую песню!
О. Т. Это не про президента, это про общество, которое стремится к Домострою как духовной скрепе.
М. Т. Извини, а это при ком такой компот сварен? И где эти сочинители брошюр и песен все это время сидели, какой тиной питались?! Как умудрились отрастить такое острое чувство тренда… Не иначе пармезан жрали. И еще меня сотрясло, что первым уроком во многих школах был урок ГТО. Абсолютно знаковый выбор: школьный год начинается с готовности к обороне. От кого детей учат обороняться?
О. Т. Дети смотрят телевизор, и для них естественно, что главная задача советского гражданина…
М. Т. Оговорочка по Фрейду?
О. Т. …российского гражданина! оборона по всему периметру жизни. От другого и других. Недаром книга Веры Тименчик «Семья у нас и у других» из серии «Другой, другие, о других», за которую ее кураторы Людмила Улицкая и покойная Екатерина Гениева огребли скандал с прокуратурой, больше не переиздается. Крохотный антропологический отрывочек о существовании в мире гомосексуальных семей вызвал бешеное раздражение. Начальству мнится: поставил точки вместо слова …, и мата — как ни бывало, разогнал парад геев — укрепил традиционную семью. Предложения одно другого безумнее сыплются градом.
М. Т. Да чего он — Заратустра что ли?! Поет себе человек про нэньку Украину, и ладно.
О. Т. Нет, надо призвать на его голову все кары вплоть до самой кровожадной — лишить возможности лечиться за границей. Причем тут болезнь, причем тут лечение? Ведь если мы либералы, нельзя же в один миг становиться саблезубыми тиграми!
М. Т. А потому что за мировоззрение отвечать надо. Это сейчас — главное обстоятельство места и времени.
О. Т. Соловьев считал, что мировоззрение, или картина мира, это то, что человек видит через свое «умственное окошко», а оно на глазах теряет способность пропускать свет.
М. Т. Да, как начнешь думать про некоторых соплеменников, поневоле поверишь в мозгошмыга, как в «Гарри Поттере», или, если по импортозамещению, в «Кысь» Татьяны Толстой. Чего иначе они вот прямо кидаются стаями?
О. Т. А сейчас вообще народ стаями живет. Если ты не из нашей, то горлышко выкушают не задумываясь. Случайно не видела статью в «Мегаполисе» «Бунт ничтожеств»? Некто Сергомасов (псевдоним прямо из Достоевского) наслаждается единственной фразой, которую из «Бесов» запомнил: «Наш русский либерал — прежде всего лакей, и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить». Портреты либералов прилагаются, набор всегда один и тот же — от Улицкой до Быкова. Понятное дело, что «Мегаполис» — не газета «Известия», которая срывается по команде «фас!», но это vox populi, что еще страшнее.
М. Т. Есть, знаешь ли, люди, которые присвоили право учить нас, как родину любить. Вот и Кашин объясняет, в каком случае следует говорить «мне стыдно за…», а в каком нет. Что нас касается, а что ни-ни… Но есть у меня для тебя, Оль, и другие писатели. Скажем, Достоевский свою совесть на сегменты не делил, не говорил — а вот за это я себе позволю не стыдиться. Да и Пушкин полагал «ничто не может нас среди мирских печалей успокоить, ничто, ничто… едина разве совесть». Они, конечно, жили в России царской, а мы вроде в федеративной, но это по-прежнему наша земля, и все, что на ней происходит — с грязью, насилием, неправосудностью, — нас касается. Весь ужас того, что происходит в России, — наш ужас. Стыд — плод совести, а не юрисдикции.
О. Т. Мне вообще кажется лукавым желание отгородиться от всего плохого буквами «РФ». Маркировать ими все дурное, что случается. Таким простым образом ты снимаешь с себя ответственность. Тогда о каком строительстве гражданского общества можно говорить? У каждого, конечно, свой предел, за которым дышать невозможно, но судя по тому, что эмиграция нарастает, чувствительных к атмосфере становится все больше. Скоро героями станут уехавшие, а предателями Родины — оставшиеся.
М. Т. Ты про то, что не только Лифшиц, Рабинович и Чебукмахер во времена «Памяти», но Иванов, Петров и Сидоров, лучшие выпускники московского университета, сегодня не видят для себя смысла жить в такой общественной атмосфере?
О. Т. Ну, выпускники уезжают в основном потому, что нет достойной работы. Вопрос: способен ли ты так сильно любить отечество, чтобы сидеть в родных пенатах без всякой перспективы?
М. Т. Если любишь Родину, то все же хочешь взаимности. Чтобы она тоже тебя любила. Ценила, замечала и говорила ласково: «Петров, у тебя отличные мозги, иди-ка ты сюда, послужи мне!»
О. Т. И предлагала на выбор ФСБ, Академию общественных наук и закрытое КБ?
О. Т. Вот про это и речь — теперь хорошее рабочее место снова надо заслужить старым способом: заплатить за него убеждениями.
М.Т. Вообще-то есть экспертное мнение, что огромная сырьевая страна третьего мира, которой становится Россия, не нуждается в высококвалифицированных научных и технических кадрах. Если б нуждалась — нашлось бы им место.
О. Т. Ну уже заговорили о том, что США снова вынуждают нас к гонке вооружений, а на это у нас всегда деньги найдутся. Значит, часть умников без предрассудков будет востребована.
М. Т. Не верю! Не верю, что есть хоть какой-то план, хоть какой-то политический проект, расчет или стратегия. План у них один — удержаться.
О. Т. Но для этого, как минимум, надо в живых остаться. Сейчас самое страшное, что не прочерчена та красная линия, за которую нельзя заступать ни при каких идеологических разногласиях, как было во времена холодной войны. Тогда порог, за которым начиналась катастрофа, как говорят сведущие люди, был виден и из Америки, и из СССР, а сейчас только самым наблюдательным. Будем надеяться: предстоящая поездка Путина в Штаты нужна для того, чтобы, наконец, начать договариваться.
М. Т. Ну да, не только для государств, для каждого при Советах была определена черта: если читаешь то-то, поступаешь так-то — ты маргинал, который не вправе претендовать на карьеру… Была внятная конвенция. А сейчас новая история сходит на нас лавиной. И Олегу Сенцову, на месте которого мог быть любой человек, дают 20 лет.
М. Т. Ну да, как было сказано о другом человеке, две тысячи лет назад: «подговаривал разрушить храм»…
