Последнее время часто слышу возмущенные крики:
— Образование — не услуга, а священное право!
Конечно, учение и воспитание детей требует такого напряжения и отдачи, что, если не поддерживать в учителе дух служения и веры в свое дело, — ничего не получится.
Но ведь и плата за учительский труд должна быть соответствующей… Вот тут и начинается путаница.
Соответствующей — чему?
Невозможно, чтобы учитель, как рабочий у конвейера или как чиновник на должности, строго выполнял все мелко прописанные технологические операции или пошаговые регламенты, а потом еще и отчитывался про все это так же подробно.
В этом сложность контракта с учителем: доля нетехнологизированного труда — не просто большая, а составляет основную часть его работы.
Вы заходите в класс… «И тут кончается искусство//И дышат почва и судьба…»
Либо мучительное противостояние (борьба за дисциплину и уважение к учителю), либо азартная игра мотивов и интересов, либо интеллектуальный прорыв в сложный материал, это всегда живая и непредсказуемая драматургия. Попробуй идти строго по инструкции — дети вынесут тебя с первого же урока, никакая технология и пункты регламента не спасут.
И каждый учитель это знает, и каждый начальник.
Но: «Наш век — торгаш; в сей век железный//Без денег и свободы нет».
Методисты скажут, что в этом стихотворении «Разговор книгопродавца с поэтом» Пушкин расстается со своими романтическими представлениями и становится суровым реалистом.
Только реалист — хороший издатель, книгопродавец, наниматель будет изо всех сил поддерживать в поэте, учителе, ученом, артисте романтическое настроение, творчество, стремление быть самими собой. Он (книгопродавец) сам же признает:
«Не продается вдохновенье,//Но можно рукопись продать».
Нет рукописи, нет «конечного продукта» — регламенты бесполезны! В том-то и дело, что исполнение регламента не гарантирует в нашем деле достижения педагогического результата.
Даже книгопродавец не разрабатывает регламент рождения стиха!
Он же не платит за время написания поэмы!
Не рассчитывает стоимость написания одного слова!
Не проводит аттестацию на «поэта», иначе кроме как чтением стихов автора!
Мне возразят: но «поэт» — это не должность!
Но в этом и задача: и должность учителя оформить, и суть его работы не убить!
За последние 10 лет государство вложило в школу огромные деньги.
Это факт: оборудование, теплые туалеты, новые здания, базовые сельские школы, зарплаты учителей, современные школьные столовые, автобусы, компьютеры, интернет — триллионы рублей!
Всего этого еще не хватает, иногда качество не такое хорошее, автобусы ездят по плохим дорогам, а компьютеры быстро устаревают, и скорость интернета недостаточная. Но ситуация в школе меняется.
Только происходит странная история: чем больше государство вкладывает в школу, тем острее недовольство учителей, которое передается обществу.
Государство спрашивает:
— Как же так? Деньги потрачены, зарплата учителям повышена, компьютеры закуплены, принят закон, новые стандарты, разрешено спорить насчет того, как преподавать, а они недовольны!
Государство — в недоумении: почему нет отдачи? Получается, что за огромные деньги оно приобрело себе агрессивного противника вместо благодарного сторонника?
Нелепость какая!
И учителя не понимают своего нанимателя, своего «книгопродавца»:
— Если потрачено столько денег, если государство считает для себя школу таким важным делом — зачем же мелочиться, заключая с нами такой нелепый контракт?
— Зачем тратить столько сил, своих и наших, на контроль за каждым шагом учителя?
— Зачем измерять результат учительской работы в количестве написанных бумаг, планов и отчетов?
— Зачем заставлять учителя заниматься чиновниками и проверяющими инспекторами, а не детьми, — не тем, на что собственно он и нанят?
Меня поразило, что в один институт повышения квалификации министерство прислало проверку… 1 сентября! Как бы посылая сигнал: «Вот в чем суть начала учебного года — проверка, а не учеба!»
Ни министерство не может объяснить, ни политики, ни учительское сообщество: чего же они хотят друг от друга?
А детям учиться надо!
…Все это очень напоминает классический анекдот о контрактных отношениях в Одессе.
Одесское морское пароходство решило заключить контракт на покраску судна. Рабинович выиграл контракт и через три месяца предъявил заказчику судно, выкрашенное с одного борта. Заказчик высказал недоумение, но Рабинович все разъяснил:
— У меня есть контракт о покраске, в котором написано: «Рабинович — с одной стороны, Одесское морское пароходство — с другой». Я свою сторону покрасил, в чем проблема?
Может быть, детей проверяющие учить будут?..
