Хороша и дождливая осень в начале — Полустанки, лески. Расставанья близки. Нарастанье печали, Но еще не тоски.
Осыпается небо над русской равниной. Так лавина со скал Осторожно сползет — и проглянет не львиный, А гиений оскал.
Успевай насладиться началом распада, Потому что потом В озверевшей лавине голодного стада Обернешься скотом.
Как любил я начало зимы в Ленинграде! Обязательно там — Пелену снегопада на желтом фасаде И пробег по мостам!
На воде не замерзшей пока, но застывшей, Отражения спят, Как обрывки каких-то стишей, полустиший — То есть тоже распад.
Торопись насладиться началом распада, Ибо дней через пять — Ни осеннего сада, ни Летнего сада, А блокада опять.
Что была моя жизнь? Увертюра к упадку, Триумфальный провал. Я ее наслаждения все по порядку Оценить успевал,
Я следил с упоеньем, как мой околоток Облетал, холодел, Застывал на пределе за миг, до того как Перейти в беспредел.
Торопись насладиться началом распада, Элегичный садист. Через час ничего уже будет не надо, А сейчас насладись
Этим тленьем осенним, сравнительно ранним, А не поздним огнем, Ибо будешь потом поглощен умираньем И зациклен на нем.
Потому-то мне был не противен, а сладок Этот зАмок, замОк, И покуда в распад превращался упадок — Я резвился, как мог.
